21 сентября 1820 года Пушкин приехал на службу к генералу Инзову, который уже был в Кишиневе. Двухэтажный дом Инзова, где вскоре поселился Пушкин, стоял на возвышенной окраине Кишинева. Пушкину были отведены две небольшие комнаты в нижнем этаже: в одной он жил сам, в другой — Никита Козлов. Три окна с железными решетками выходили в сад. Из окон Пушкин хорошо видел реку Бык, текущую под обрывом, каменоломни, раскинувшийся город. Стол, диван, несколько стульев — вот и вся обстановка комнаты Пушкина. Везде раскиданы бумаги и книги. Дома поэт проводил ночь и раннее утро. По утрам он писал.
Этот небольшого роста, сильный, довольно плечистый человек, необыкновенно живой, с быстрым наблюдательным взором, поражал резкими переходами от неотразимой веселости к строгой задумчивости.
В Кишиневе Пушкин сблизился с кругом членов «Союза благоденствия» (М. Орлов, П. Пущин, П. Липранди, К. Охотников и др.).
В ноябре 1820 года Пушкин побывал в Каменке, киевском имении Давыдовых. Усадьба раскинулась на скалистых берегах реки Тясмина. Каменка была одним из важнейших центров южного филиала общества декабристов. М. Ф. Орлов и К. А. Охотников приехали вместе с Пушкиным. А в Каменке он встретился с Раевским и Якушкиным. «Время мое протекает, — писал Пушкин, — между аристократическими обедами и демократическими спорами. Общество наше… — разнообразная и веселая смесь умов оригинальных, людей известных в нашей России… Женщин мало, много шампанского, много острых слов, много книг, немного стихов».
Здесь, в Каменке, Пушкин закончил свою поэму «Кавказский пленник». Работал он много и упорно, не отрываясь от бумаги по нескольку часов.
Заговорщики опасались, что генерал Раевский подозревает о существовании тайного общества. Поэтому они решили устроить собрание и пригласить на него Раевского, чтобы убедить его, что ничего серьезного тут нет.
Председателем собрания был выбран Раевский. Орлов в конце вечера поставил перед собравшимися вопрос: возможно ли в России существование тайного общества? Были высказаны разные мнения. Пушкин с горячностью доказывал необходимость создания такого общества. Генерал Раевский, стремясь узнать тайные намерения заговорщиков, заговорил об условиях, в которых тайное общество могло бы действовать с успехом и пользою. Но Якушкин в упор спросил: если бы такое общество существовало, присоединился бы к нему Раевский? «Наверное, присоединился бы», — ответил генерал и подал Якушкину руку. Заговорщики рассмеялись, обратив весь разговор в шутку. Пушкин был очень взволнован. «Он верил, что тайное общество или существует, или тут же получит свое начало и он будет его членом; но когда он увидел, что из этого вышла только шутка, он встал, раскрасневшись, и сказал со слезой на глазах: «Я никогда не был так несчастен, как теперь: я уже видел жизнь мою облагороженною и высокую цель перед собою, и все это была только злая шутка». В эту минуту он был точно прекрасен», — вспоминал Якушкин.
Пушкин выехал с Раевским из Каменки в Киев в феврале 1821 года. Тяжело было у него на душе:
Я пережил свои желанья,
Я разлюбил свои мечты;
Остались мне одни страданья,
Плоды сердечной пустоты.
Под бурями судьбы жестокой
Увял цветущий мой венец;
Живу печальный, одинокий,
И жду: придет ли мой конец?
В Киеве один из знакомых встретил Пушкина и выразил удивление, какими судьбами поэт попал в этот город. «Язык до Киева доведет», — ответил Пушкин, намекая на причину высылки из Петербурга.
В марте 1821 года Пушкин вернулся в Кишинев. В это время народы Балканского полуострова поднялись на борьбу против иноземного владычества. «Греция восстала и провозгласила свою свободу», — с восторгом сообщает Пушкин А. Н. Раевскому. Поэт рассказывает о тайно созданном греческом правительстве, о подготовке восстания.
Летом 1821 года он пишет стихотворение «Кинжал». Во множестве списков оно распространяется по России.
Пушкин предупреждает деспотов: кинжал вольнолюбивых борцов кроется и «под сенью трона», и «под блеском праздничных одежд».
Пушкин знакомится с руководителем Южного общества декабристов П. И. Пестелем. «Мы с ним имели разговор метафизический, политический, нравственный и проч., — пишет Пушкин. — Он один из самых оригинальных умов, которых я знаю». «Только революционная голова, подобная М. Орлову и Пестелю, может любить Россию так, как писатель только может любить ее язык. Все должно творить в этой России и в этом русском языке».
Осенью 1821 года Пушкин долгие часы проводит с декабристом В. Ф. Раевским. Беседы и споры привели к дружбе. Владимир Раевский с воодушевлением говорил поэту о национальном содержании поэзии, о древнерусской вольности. Случайно узнав о готовящемся аресте Раевского, Пушкин бежит предупредить друга, чтобы тот успел сжечь наиболее важные документы.
«Пушкин ругает публично и даже в кофейных домах не только военное начальство, но даже и правительство», — доносит секретный агент. Поэт всей душой ненавидел рабство и презирал крепостников. «Их надобно всех повесить», — запальчиво говорил Пушкин о дворянах.
Служба в канцелярии Инзова не очень обременяла Пушкина, но ссылка тяготила его.
Все это время Пушкин много работал над собой.
В уединении мой своенравный гений
Познал и тихий труд, и жажду размышлений;
Владею днем моим; с порядком дружен ум;
Учусь удерживать вниманье долгих дум;
Ищу вознаградить в объятиях свободы
Мятежной младостью утраченные годы
И в просвещении стать с веком наравне.
Уже в это время молодой Пушкин был одним из образованнейших людей своего времени. А его окружало чванливое и тупое «привилегированное» кишиневское общество.
У Пушкина было немало столкновений с этим обществом. Поэт с болезненным чувством относился к малейшим нарушениям прав его личности, к оскорблениям его человеческого достоинства. И многие столкновения приводили его к дуэлям, которых Пушкин не боялся и от которых никогда не старался уклониться.
Между тем в общественно-политической жизни происходили тяжелые перемены. Греческое восстание было подавлено, испанская революция потерпела поражение. Реакция нависла над Европой. Император Александр I, напутанный революционным движением на Западе и в России, издал указ от 1 августа 1822 года о закрытии всех «масонских и тайных обществ».
Пушкин переживал тяжелый кризис. Многие надежды его рухнули. Но и в эти сумрачные дни 1823 года поэт воспевал свободу:
Вы, ветры, бури, взройте воды,
Разрушьте гибельный оплот —
Где ты, гроза, символ свободы?
Промчись поверх невольных вод.
А. И. Тургенев и П. А. Вяземский стали хлопотать об облегчении участи ссыльного поэта. Им удалось добиться только того, что в июле 1823 года он был переведен в Одессу. Но и этому был рад Пушкин. «Я оставил мою Молдавию и явился в Европу», — сообщал он брату. Одесситы видели, как в черном, наглухо застегнутом сюртуке, в черной шляпе, с увесистой железной тростью в руках поэт гулял по улицам оживленного торгового города.
Я жил тогда в Одессе пыльной…
Там долго ясны небеса,
Там хлопотливо торг обильный
Свои подъемлет паруса;
Там все Европой дышит, веет,
Все блещет югом и пестреет
Разнообразностью живой…
Пушкин служит в канцелярии знаменитого вельможи графа М. С. Воронцова. Он бывает в самом аристократическом обществе. Нередко Пушкин посещает театр.
И в то же время продолжает упорно, напряженно работать. «Чтение — вот лучшее учение», — заметил он как-то в письме к брату. Пушкин пользуется прекрасной библиотекой графа Воронцова. В рукописном отделе этой библиотеки он нашел запретные тогда «Записки» Екатерины II, ее замечания на книгу Радищева, переписку Радищева с родственником графа А. Р. Воронцовым (1741–1805). Пушкин на свои скудные средства покупает много книг, походя, по его собственному выражению, «на стекольщика, разоряющегося на покупку необходимых ему алмазов». Немало времени Пушкин уделяет изучению языков — английского и итальянского.
9 мая 1823 года еще в Кишиневе Пушкин задумал написать роман «Евгений Онегин». «Я теперь пишу не роман, — сообщает он из Одессы Вяземскому, — а роман в стихах — дьявольская разница». В 1823 году поэт написал две главы. Третья глава создавалась в 1824 году. Здесь же поэт работал над поэмой «Цыганы».
Высокомерный граф Воронцов пренебрежительно относился к Пушкину: для вельможи это был ничтожный чиновник, а не великий поэт земли Русской.
«Мы не хотим быть покровительствуемы равными, — писал Пушкин. — Вот чего подлец Воронцов не понимает. Он воображает, что русский поэт явится в его передней с посвящением или одой, — а тот является с требованием на уважение, как шестисотлетний дворянин». Ссылка поэта на давность своего дворянского рода была средством борьбы за независимость. Сдержанный и сухой, безукоризненный во внешних манерах, граф Воронцов был достаточно мстительным человеком. Пушкин написал на него злую эпиграмму.
Полу-герой, полу-невежда,
К тому ж еще полу-подлец!..
Но тут, однако ж, есть надежда
Что будет полный наконец.
Желая оскорбить в Пушкине поэта, вольнолюбивого человека, дворянина, Воронцов давал ему унизительные поручения, и Пушкин был вынужден выполнять требования начальника.
В одном из писем Пушкин иронически отозвался о религии. Письмо перехватили. Предлог был найден. В Петербург полетели доносы. Император исключил Пушкина «за недостойное поведение» из списка чиновников министерства иностранных дел и выслал под надзор местных властей в село Михайловское.
30 июля 1824 года Пушкин, сопровождаемый верным Никитой, выехал из Одессы в новую ссылку.
Поразительно широк круг интересов Пушкина, отраженный в лирических стихотворениях, поэмах, письмах, заметках периода южной ссылки. Мы находим тут вопро