В то же время очевидно, что мать и сын глубоко и искренне любили друг друга, о том свидетельствует их переписка. «Прелюбезным светом» называла царица сына в письмах, жаловалась: «Велика мне печаль, что тебя, света своего, радости, не вижу». – «Радость моя. По письму твоему, ей-ей, зело печалился, потому тебе печаль, а мне какая радость? Пожалуй, сделай меня, бедного, без печали тем: сама не печалься», – отвечал ей Петр.
Молодой царь рвался в будущее, полное неизведанной опасности. Наталья Кирилловна хотела чинности, спокойствия и почета, власть уже не интересовала ее, как прежде. Лишь бы сын был рядом, лишь бы с ним все благополучно!
20 января 1694 года сорокатрехлетняя Наталья Кирилловна занемогла. Однако болезнь ее казалась нетяжелой, и Петр собирался в очередной «поход», решив отметить отъезд прощальным ужином у Лефорта. 25 января один из приглашенных, генерал Гордон, при был в Преображенское, но там было тихо. Петр срочно уехал в Кремль проститься с умирающей матерью. Вернулся царь за полночь, молчаливый и мрачный, сказав, что надежды никакой. Удар был тяжким. Много позже он написал Гавриле Ивановичу Головкину в связи с кончиной его матери: «А как бы моя мать в таких летах умерла, истинно б не был печален, но и благодарен был, что Бог таких лет допустил».
26 января тело упокоившейся царицы под благовест с колокольни Ивана Великого было перенесено в Вознесенский монастырь.
Прах Натальи Кирилловны покоится в Вознесенском женском монастыре Московского Кремля (1882)
Царевна Софья. Мятежная правительница Руси
Часто про исторических деятелей говорят: «Он был не понят, он обогнал свое время». Родиться раньше своего исторического срока – трагедия, несомненно. Но не трагедия ли родиться позже? Не отстать, не упустить, а просто появиться на свет, когда твое время уже уходит, когда весь ход событий не за тебя, а за твоих врагов, и все, что можно сделать, – это сдаться. Или все-таки бороться? Что выбрала мятежная царевна Софья?
В девичьем тереме
Софье выпало родиться шестой из шестнадцати детей царя Алексея Михайловича Тишайшего. Что ждало ее, четвертую по счету царевну, в мире, где женщины считались чуть ли не вещью – это касалось и боярских и царских дочерей? Жить знатным девушкам следовало в девичьем тереме, откуда они не могли выйти без особого дозволения не то что на улицу, но даже на прогулку в сад или на моление в церковь. Сама царица не смела поднять занавеси, проезжая по городу в закрытом возке, царевны же были и вовсе бесправны и безгласны.
Некрасивая, с рябоватым лицом и коренастой фигурой, среди всех своих сестер и братьев Софья отличалась самым крепким здоровьем, кроме того, она была очень смышленой. К сыновьям Федору и Ивану царь Алексей Михайлович приставил учителей, известного проповедника и поэта Симеона Полоцкого, богословов Сильвестра Медведева и Кариона Истомина. Мальчики особого прилежания на уроках не выказывали, зато их сестра Софья быстро освоила грамоту, легко постигла латынь и польский, много читала, изучала историю и богословие, даже писала потом пьесы для придворного театра – слыханное ли дело для царевны?! Венценосный отец только головой качал: отчего сыновьям Бог здоровья и разума дал меньше, чем дочери-непоседе? Да и на что Софье учение? Ведь достойных женихов у себя не сыщешь, никто царским дочерям не ровня, а заморских и искать не стоит, все иноверцы. Так что одна им дорога, что сестрам государевым, что дочкам, – постриг монастырский.
Федор Алексеевич (неизв. худ., 1-я пол. XIX в.)
Софье было всего двенадцать лет, когда умерла ее мать, Мария Милославская. С тех пор жизнь девочки стала совсем безрадостной: молитвы, рукоделие и сплетни на женской половине дворца. Повторный брак отца с красавицей Натальей Нарышкиной дела почти не поправил. Софья с трудом терпела мачеху, которая была ей почти ровесницей, хотя и с радостью пользовалась послаблениями, введенными молодой царицей: всякий раз отправлялась с ней в поездки за город, на моления в монастыри и с восторгом смотрела развлекательные представления из «царской ложи» – специально для монаршей семьи огороженного досками места в зале.
Юная царица была не по годам смышленой, знала латынь и польский, много читала, изучала историю
Кончина Алексея Михайловича оказалась внезапной, но государь успел объявить наследником царевича Федора. И Софья почувствовала: вот ее шанс! Слабый и болезненный младший брат сестру любил, признавал за ней острый ум и часто прислушивался к ее мнению. Теперь у царевны была возможность вникать в государственные дела, бывать на заседаниях боярской думы, а со временем и раздавать распоряжения – мыслимо ли! Неудивительно, что двор разделился на две партии: на тех, кто поддерживал Милославских, к роду которых принадлежали государь Федор и царевна Софья, зачастую правившая за брата, и на приверженцев Нарышкиных, сильный и властолюбивый клан которых собрался вокруг молодой вдовы Натальи Кирилловны и ее сына, царевича Петра. Всем было понятно, что царь Федор Алексеевич здоровьем некрепок, а его младший брат Иван – и вовсе слаб. Не станет государя, кто пойдет на царство? Удержат ли власть Милославские? Захватят ли ее Нарышкины?
Правление Федора Алексеевича и впрямь оказалось недолгим, всего шесть лет. Как ни странно, в обход старшего из живых сыновей Алексея Тишайшего на царство «выкрикнули» младшего – Петра, назначили и регента при нем – Наталью Кирилловну. Теперь Софью ждал либо ненавистный терем, либо не менее ненавистный монастырь. Настал решающий час.
(Правление царевны Софьи началось со всякою прилежностью и правосудием всем» (неизв. худ., 1680-е)
Бессмысленный и беспощадный
Оспорить избрание Ивана или Петра Софья не могла, она, женщина, все равно не смела претендовать на престол, но место регента – дело другое. Однако при Петре не занимать ей и этот пост, а сменить царя можно только силой. И царевна решилась на отчаянный шаг: прибегнуть к помощи стрелецких полков.
«Правительница имела много ума, сочиняла стихи, писала и говорила хорошо, с прекрасной наружностью соединяла множество талантов»
Ко времени правления Федора Алексеевича стрельцы были уже по сути «государством в государстве», силой буйной, своевольной, плохо контролировавшейся властями. Подстрекаемые слухами, которые сеяли верные Милославским люди, о том, что Иван Нарышкин якобы «корону царевича Иоанна примеривал, издевался всячески, а потом и удушить его пытался», ведомые боярином Иваном Михайловичем Милославским и князем Иваном Хованским, 15 мая 1682 года под набатный колокол и с оружием стрелецкие полки пошли на Кремль.
Войска заполонили Соборную площадь, требуя выдать Ивана Нарышкина на расправу. Царица Наталья Кирилловна вышла на Красное крыльцо, ведя за руки обоих царевичей, Ивана и Петра, предъявляя их стрельцам. По рядам пошло было замешательство, ведь старший мальчик оказался жив-здоров. Кто знает, может, не вспыхнул бы пожар именно в тот день, но не сдержался князь Михаил Долгоруков: громко крича, он стал позорить стрельцов, обвиняя их в воровстве и измене, грозил тяжкой карой, и это оказалось искрой, поджегшей сухую солому бунта. Лавиной хлынули мятежники на крыльцо, стащили оттуда Долгорукова прямо на копья, и никто уже не мог остановить их… Мятеж продолжался три дня. К концу мая фактически был совершен переворот. По требованию стрельцов на царство выкрикнули обоих царевичей, Ивана и Петра, а по слабому здоровью первого и малолетству второго регентом при них была названа старшая сестра, царевна Софья Алексеевна.
Не обладавшей красивой внешностью, но наделенной нравом крепче кремня Софье Алексеевне, казалось, только и оставалась радость тешиться властью. Но судьба царевны оказалась щедрее и подарила ей любовь к боярину Василию Васильевичу Голицыну.
Судьба подарила Софье любовь к боярину Василию Васильевичу Голицыну (неизв. худ., кон. XVII в.)
Они познакомились еще при жизни царя Федора. Мягкосердечный, образованный, свободно владевший польским, греческим, немецким и латинским языками, Голицын хорошо разбирался в музыке, увлекался искусством и живо интересовался европейской культурой. Потомок литовского князя Гедимина, Василий Васильевич был очень хорош собой и быстро покорил сердце своенравной царевны. Он не сразу, правда, смог оставить семью, будучи примерным мужем и отцом шестерых детей, но постепенно стал отдавать все время любимой «девице Софье». Сделавшись почти полноправной властительницей России, царевна сделала красавца-князя своей правой рукой.
Василий Голицын, большой поклонник искусства, не жалел сил, разыскивая и доставляя в Россию иностранных мастеров, педагогов и поэтов, и был на посту «государственных великих посольских дел сберегателя и ближнего боярина» как рыба в воде. Не повернись жизнь иначе, утонченность, мягкий нрав и добродушие князя, может, принесли бы ему удачу. Но ослепленная любовью Софья видела его полководцем и завоевателем, кроме того, военные победы укрепили бы авторитет князя среди бояр. Она настояла на том, чтобы Голицын возглавил походы на Крым в 1687 и 1689 годах. Увы, Василий Васильевич не был рожден воином, в этом сложном искусстве понимал мало. Оба похода оказались провальными, что пошатнуло и без того неустойчивое положение фаворита.
Стрельцы были мощной силой, «государством в государстве», при их помощи царевна Софья рассчитывала удержать власть
Мечты Софьи, которые она и озвучить боялась, – встретить князя из победоносных походов и обвенчаться с ним, триумфатором, – рассыпались в прах… Но Василий так и остался навсегда ее единственной любовью.
В. И. Суриков «Утро стрелецкой казни» (1881)
Злодейка-царевна или злодейка-судъба?
Поднявшись с помощью стрелецких бердышей на трон, Софья понимала, что дальше держать буйных мятежников так близко от престола опасно. Князь Иван Хованский, любимец армии, назначенный главой Стрелецкого приказа, лелеял мечту женить старшего сына Андрея на одной из сестер царевны-регентши, Екатерине. Древний род, деньги, огромная популярность и пусть не кровное, но родство с царской семьей – Хованские метили во власть, как Шуйские во времена Смуты! Допустить этого Софья не могла.