Как тут не радоваться-то?
Вот только сразу приступить к тренировкам он тоже не мог — следовало как можно скорее убраться из города, где у местной знаменитости на него имелся большой зуб — и, вопреки своему желанию, Бримс на долгую седмицу вновь вернулся к статусу бесправного и незаметного носильщика. Лишь когда нанявший его купец добрался до соседнего оазиса, где располагался крупный торговый пост, лишь тогда он смог попробовать поработать со свежеобретённым Даром. Правда, для этого пришлось снять лачугу на самой границе с пустыней и смириться с риском визита каких-нибудь бандитов, но Бримс уже настолько истосковался по магии, что забыл и о жадности, и об осторожности.
— К хфургу всё! Я хочу колдовать!! — в очередной раз озвучил своё желание Бримс, едва переступив порог вонючей, кишащей клопами хижины и с трудом заставив себя присесть на край жутко грязного табурета.
Раньше он скорее запалил бы данную халупу с четырёх углов, чем выбрал бы её в качестве ночлега, но времена изменились. И после возрождения в теле городского дурачка — да будет проклят Айрунг десять тысяч раз! — его терпимость к антисанитарии вернулась к уровню беспризорного детства.
Во всяком случае Бримс так думал до той поры, пока из заменявшего здешнюю постель вороха грязных тряпок не выскочила здоровенная крыса и не попробовала в прыжке укусить его за руку. После чего наносное благодушие некогда первого «чистоплюя» Семи Башен куда-то улетучилось, и он на одной лишь эмоции сначала заставил мерзкую тварь осыпаться ворохом праха, а затем обратил в пепел и её гнездо.
— Это было… неожиданно! — пробормотал Бримс, отходя от внезапной вспышки колдовского гнева и несколько обеспокоенной изучая состояние собственного Дара.
Вроде бы ничего опасного не случилось — наоборот, крохотная искорка магического таланта после столь интенсивного использования стала сравнима с пламенем свечи — но и совсем уж бесследно для Бримса чересчур активная волшба тоже не прошла. Тело ослабело, в мышцах появилась мерзкая дрожь, а перед глазами и вовсе замелькали мелкие мушки.
Бросаться заклинаниями направо и налево определённо было рановато.
— Бу чего-то ни хфурга больше не умный! — пробормотал Бримс с досадой, смахивая выступивший на лбу холодный пот и пытаясь понять, почему он вообще вдруг поддался чувствам.
Раньше такого не было. Раньше он всегда отличался высочайшим самоконтролем и был способен даже в определённой степени сдерживать влияние магии Тьмы на свою личность, что в принципе считалось невозможным. Как вдруг такие изменения.
Интересно, таковы последствия возрождения в новом теле или… есть иные причины?
Бримс, который так мечтал всю последнюю седмицу о том, как займётся колдовством, отодвинул недавнюю страсть в сторону и глубоко задумался. Интуиция многоопытного чародея в голос кричала, что здесь есть какой-то подвох. Но вот какой именно… этого он пока понять не мог!
Вроде бы мощь заклятий хоть и низкая, но в пределах ожидаемого — увы, все навыки надо тренировать практически с нуля. Также нет проблем с интеграцией Дара в тонкое тело. Процесс практически завершился и со дня на день можно будет, при наличии возможности, поглотить ещё один кусочек былого могущества. Ну и наконец, смерть никак не повлияла на сродство со Стихиями, а значит не придётся переучиваться, и Бримс сможет пройти по уже проторенной дорожке к Силе…
Проклятье, вроде бы всё хорошо, всё как надо, однако ощущение какой-то неправильности в глубине души не только никуда не уходит, но лишь становится ещё крепче!
Что не так-то⁈
Бримс настолько глубоко задумался, что перестал обращать внимание на окружающую обстановку. Его больше не волновали грязь, мусор и вонь, даже безопасность отошла на второй план — все мысли оказались сосредоточены на вскрывшейся проблеме. И это была вторая, совершённая за последний час, ошибка. Потому как граница с пустыней — не то место, где можно забывать об осторожности.
— Говорю тебе, тут этот богатенький ублюдок! Больше негде ему быть!! — донеслось снаружи, и Бримсу поначалу даже в голову не пришло, что речь идёт именно о нём.
Всё-таки уж кем-кем, а состоятельным человеком он себя сейчас никак не считал. Для того, кто раньше свободно обращался с сотнями драхм, несколько жалких монет в кошельке уж точно не казались чем-то значительным или достойным упоминания. Однако он забыл, что так думали далеко не все. И наличие у жалкого носильщика качественных штанов, куртки и потёртого кошеля, кое-кому вполне может показаться приметами тайного «богача».
— Уверен? — с сомнением спросил хриплый бас.
— Точно тебе говорю! — принялся увещевать его гораздо более писклявый собеседник. — Здесь обычно Даз-сопля ночует, а сегодня я его у входа в курильню видел — он вышибале деньги совал…
— И что? — продолжил сомневаться бас.
— И то, балда! Значит деньжата у него появились. И кроме как от сдачи своей халупы взять ему их неоткуда, — презрительно бросил «пискля». Но видимо понял, что перегнул с оскорблением палку, и тут же зачастил: — Короче чего тянуть? Выбивай дверь, и сам во всём убедишься!
Последнюю фразу невидимый Брамсу командир произнёс с совершенно иной интонацией. Так что он смог почти сразу опознать в нём мелкого прощелыгу, встретившего их караван на въезде в торговый порт и предлагавшего всем желающим услуги гида. Тогда он тоже говорил быстро и донельзя услужливо, однако так стрелял по сторонам вороватыми глазёнками, что был немедленно награждён оплеухой от старшего охранника и изгнан прочь.
И вот теперь оказывается, что кое-что для себя интересное мерзавец таки разглядел!
«Сука! Как же не вовремя-то,» — с досадой мелькнуло в голове у Бримса, и это была единственная эмоция, которая вспыхнула в тот момент у него в сердце.
Возвращение магии, пусть даже здесь и сейчас после убийства крысы ему почти недоступной, одарило его тем уровнем уверенности, на котором встреча с парочкой громил больше уже не казалась чем-то опасным. Поэтому не было ни страха, ни даже испуга — одно только раздражение из-за глупой помехи на пути реализации великих планов. Так что когда после чрезвычайно могучего удара вообще-то открывающаяся наружу дверь вместе с косяком рухнула внутрь лачуги, Бримс не только не впал в ступор, но молниеносно вскочил на ноги и с внезапно накатившей яростью схватился за единственное доступное ему сейчас оружие — тяжёлый и всё ещё крепкий табурет.
— Гость — на порог, счастье — в дом!! — заорал первым сунувшийся внутрь «пискля», видимо не воспринимающий назначенного жертвой «богача» как серьёзную для себя угрозу.
Может рассчитывал на эффект неожиданности, а может верил в силу своего спутника — это было уже не важно. Потому как не успев оказаться внутри хижины, «пискля» немедленно словил башкой отправленный Бримсом в полёт табурет и точно подкошенный рухнул на вонючий липкий пол.
Бросок получился что надо, бывший Магистр Наказующих даже испытал приступ мимолётной гордости, вот только потрачен он был совсем не на того, на кого следовало бы. Чтобы вырубить подобного хиляка хватило бы и удара кулака, а вот его спутник, вошедший внутрь сразу вслед за невезучим болтуном, напрашивался на аргументы посерьёзней. И объяснение тому было одно — обладателем баса оказался здоровенный орк. Мархуз его знает, как зеленошкурого дикаря занесло по эту сторону Орлиной гряды, но он был здесь и вне всяких сомнений теперь жаждал крови «умного Бу».
— Сюрприз, дерьмо шуши тебе в носопыру! — пробасил орк, мощным пинком отправляя подкатившийся ему под ноги табурет обратно в Бримса. И пока тот уворачивался, склонился над своим подельником. — Ты его завалил что ли?
— А сам как думаешь? — ответил вопросом на вопрос Бримс, с трудом уворачиваясь от атаки и с сожалением провожая взглядом вылетевший в окно предмет мебели… Что, впрочем, никак ему не помешало мазнуть вниманием по ауре валяющегося на полу гадёныша и убедиться в способности последнего при некотором везении ещё на какое-то время задержаться в реальном мире.
— Плохо, — видимо как-то не так его понял орк, потому что вдруг резко выпрямился и, сдёрнув с пояса кожаную дубинку, с мрачным видом двинул на Бримса. — Придётся тогда и тебя во имя равновесия… того…
Чего именно «того» он пояснять не стал, но этого и не требовалось. Достаточно было вспомнить выбивший дверь богатырский удар, чтобы Бримс получил примерное представление о своей дальнейшей судьбе и больше не питал на её счёт никаких радужных иллюзий.
Хотя с другой стороны, когда это вообще такое было, что бывший Магистр Наказующих и вдруг подпадал под очарование веры в чужой гуманизм и надежды на чужое же добросердечие?
Так что агрессивный порыв орка встретил не испуганный донельзя пацан, а готовый к кровавой драке воин. Опытный, жестокий и… богатый на самые подлые уловки.
— Слушай, клыкастый, ты ведь не шаман? Я правильно понимаю? — спросил Бримс, где-то между отступлением в дальний угол комнаты и извлечением из ножен на поясе дешёвого ножа.
— А то что, боишься не просто башку проломлю, а ещё и скормлю твою душонку верным духам? — осклабился орк, делая пробный взмах своей вариацией кистеня.
Кто другой, значительно менее опытный чем Бримс, мог бы понадеяться, что разговор заставит зеленошкурого отвлечься, но бывший Магистр Наказующих подобной наивностью не страдал. И ни капли не сомневался, что противник несмотря на болтовню сохраняет бдительность и в любой миг готов взорваться каскадом мощных ударов.
Вот только успеет ли он это сделать?
— Нет, скорее опасаюсь наличия какой-то нестандартной защиты от магических атак, — честно признался Бримс, одновременно с этим с оттяжкой бросая клинок.
Не ждавший от него такой прыти зеленошкурый вздрогнул, однако когда понял, что оружие летит мимо, ещё более мерзко заржал и погрозил пальцем. Мол, не пугай так, пупсик, а то у дядя орка нервы ни к хфургу, и он из-за такой дерзости может кое-кого и раньше времени прибить…
Однако орк ошибался, Бримс выбрал своей целью никак не грозного выходца с Горха. Он метился в полудохлого «писклю», и его клинок, брошенный с нужной силой и точностью, вонзился аккурат в шею раненого. Именно туда, где располагалась сонная артерия.