Олег не стал выяснять откуда неизвестный, прячущийся под маской, столько всего знает о внутренней кухне Нолда — после разговора с Жужелом ему вдруг стало на это плевать, — зато не мог не прояснить гораздо более важный для себя вопрос.
— Это всё? Я достаю, как вы говорите, «общедоступные» для магов материалы, и вы даёте мне вторую часть рецепта? Это единственное поручение?
Разумеется Олег ждал, что услышит утвердительный ответ. Мол, да, больше заданий не будет, и исследования болезни магов — единственное, что требуется. Однако желание данное шло не от ума, а от сердца. Ему так просто хотелось. Головой же он всё понимал, и постоянно держал в мыслях уже всплывавший вначале встречи образ мышеловки.
— Ну как можно, льер Олег? — на сей раз забулькал льер Н, кажется даже обидевшись. — Как можно? Это будет только началом нашего сотрудничества! Причём надеюсь весьма долгого и плодотворного, улавливается о чём я?
Разумеется Чимир прекрасно всё «улавливал». В народе говорят, что коготок увяз — всей птичке пропасть, так вот здесь и сейчас его собственный коготок погружался в самую топь неприятностей и выбраться из них было уже нельзя. Сначала это будут безобидные бумаги, потом что-то гораздо более ценное или секретное, а там уже и до прямого предательства недалеко. Предательства, поимей Олега хфург!!
Вот только на другой чаше весом лежало будущее Турана, а это такая вещь, что ради неё Олег стал бы сотрудничать не только с непонятным любителем саркофагов, но и с самим Двуликим!
— Надеюсь, этот рецепт у вас не единственный! — сказал он и протянул бесформенному собеседнику руку для закрепления сделки.
Глава третья
В посёлке Чевурлак Птоломей был впервые. Он вообще никогда раньше на землях древнего Некронда — или как его сейчас называли на новый манер Тлантоса — не появлялся. У орков был, к М’Ллеур заглядывал, а вот с визитом к вечно жаждущим «свободы» потомкам тёмных магов всё как-то не складывалось.
И вот теперь, правда не по своей воле, он данное упущение исправлял.
— Слушай, ну ведь дыра дырой, а! — простонал Гиркам, обозревая окрестности. — Дома из глины, грязь вместо дорог, про фонари вообще молчу… Такое ощущение, что не наша просвещённая эпоха на дворе, а времена сразу после падения Закатной империи. Это тогда повсюду разруха творилась, но сейчас-то, сейчас!!
— А что сейчас? Поверь, местные знать не знают ни о каких Закатных империях, мировой гегемонии и влиянии Совета Объединённых Колоний — да будут править вечно его члены — на повышение качества жизни их граждан, — ответил Птоломей, презрительно поджав губы. — Здешний люд мыслит простыми категориями. Рыбу поймали — хорошо, нет — плохо. Налетели ветра с мыса Ауров и разрушили посёлок — плохо, получилось быстро всё восстановить — хорошо… Чевурлакцы просто живут.
— Да, но в дерьме! — ввернул реплику Гиркам.
Птоломей поморщился.
— И что с того? Тем не менее это не мешает им наслаждаться жизнью и находить счастье там, где мы его можем упустить, — оседлал он своего любимого конька. — Счастье оно…
На глаза молодых магов, прогуливающихся по центральной улице Чевурлака, попался измождённый, с трудом передвигающийся дед, очевидно далёкий от наслаждения жизнью, и Птоломей осёкся.
— Как я понимаю, твой переезд в эту землю обетованную откладывается, да? — захихикал Гиркам, который хоть и выглядел болезненно худым, тем не менее был несравним с несчастным стариком.
Парировать было нечем, и Птоломей ответил неприличным жестом. Благо никого из старших коллег, способных приструнить распоясавшихся молодых чародеев, рядом не было. Будь оно иначе, и вести себя столь расслабленно у них точно бы не получилось. Великий Кии’л’дорег Дыхание Бездны был чрезвычайно щепетилен в вопросах поддержки благопристойного облика подчинённых ему магов, и не терпел, когда кто-то даже в малости отступал от установленных правил.
Но как же приятно подобные ограничения было нарушать…
Чародеи молча прошли улочку из конца в конец и развернулись обратно. Ни один из диагностических артефактов, которыми они были увешаны точно орочья невеста серебром, не показал никаких отклонений от нормы. Ожидаемая аномалия, собственно ради которой в эту забытую Небом дыру и согнали магов из резерва Совета Объединённых колоний с приданными им двумя ротами тяжёлой пехоты, не наблюдалась.
— Не знаешь, Ирэн… ну, светленькая из нового пополнения… она до конца операции здесь будет или её домой во время ротации отправят? — нарушил молчание Птоломей, едва стало понятно, что и в этот обход ничего плохого не ожидается. — Ты же вроде с девчонками из её группы общаешься, может слышал чего.
— А ты с какой целью интересуешься этой благородной дочерью славного рода Шаа’б’сутэх? Соблазнить, небось, хочешь, а? — моментально развеселился Гиркам, впрочем через мгновение он вновь посерьёзнел: — Ты, смотри, её отец в прошлом году в тренировочном бою против Дыхания Бездны почти тридцать вдохов продержался. Тебя он за вполовину меньшее время по земле ровным слоем размажет.
— Почему сразу соблазнить⁈ Просто увидел красивую девушку, но толком пообщаться не успел и вот теперь не хочу, чтобы уезжала, — принялся оправдываться Птоломей, самую чуточку покраснев.
Гиркам радостно загыгыкал и ткнул приятеля кулаком в плечо. Мол, знаем мы такие «просто», после них потом ещё дети рождаются. Однако потом видимо что-то увидел в глазах приятеля и успокаивающе бросил:
— Остаётся она, остаётся! Ей вроде как для получения от Коллегии рекомендации на продвижение в ранге не хватает полевой практики, вот отец её сюда и направил. Так что если не будешь зевать, то времени «навести мосты» тебе вполне хватит.
— Вот так бы и сразу! А то начал тут всякими нехорошими обвинениями бросаться… — фыркнул Птоломей и оглянулся на странный треск за плетнём одного из домов.
Вдруг показалось, что там копошиться какое-то чудище, даже сердце ёкнуло, но признал в нём обычную свинью и облегчённо выдохнул. Прорыв, ради которого их всех сюда пригнали, то ли откладывался, то ли отменялся, а значит и дёргаться лишний раз тоже не стоило.
— Кстати, ты ведь вроде как был на последнем собрании Коллегии, верно? — спросил Птоломей, вдруг вспомнив кое-что интересное.
— На том, где старые пердуны, помнящие ещё как пачкал пелёнки великий Кии’л’дорег, выдвинули новую гипотезу о причинах исхода вартагов? — уточнил Гиркам.
— Угу, — кивнул Птоломей, снова оглядываясь на неугомонную свинью.
Кажется тварь решила, что ей тесной в грязной луже и теперь пыталась шатать плетень.
— Тогда был. И до сих пор помню, как все чуть со смеху не поумирали, когда старичьё начало рассказывать про «мир, выдавливающий за свои пределы всех слишком сильных и слишком для него опасных существ», — ухмыльнулся Гиркам.
— Но почему? Звучит всё вроде логично… — наоборот нахмурился Птоломей.
— Ага, только возникает вопрос, почему ни один из магов уровня нашего уважаемого Кии’л’дорега, каждый из которых способен трясти горами и поворачивать вспять реки, от чего-то не спешит перебираться в Междумирье, — теперь уже открыто насмехался Гиркам, обычно гораздо более сдержанный. — А это, напомню, предел развития мага!
— Ну или нам говорят, что это предел… — протянул Птоломей, и теперь время замолкать наступило уже для его приятеля.
Простая мысль, что далеко не всё из того, что до них доводят наставники, можно считать истиной в последней инстанции, почему-то в голову ему не приходила.
— Проклятье… — буркнул Гиркам, взъерошив короткие, прохожие на солому волосы. — Можешь ты, однако, озадачить!
— А ты думал! — фыркнул Птоломей, однако сам понял, что получилось у него это как-то невесело.
К понимаю того, что мир сложнее, чем им кажется, он тоже пришёл далеко не сразу. Первое время думал, будто всё ясно как день. Вот Объединённые колонии Заката — оплот цивилизации, острова культуры, науки и магии в бушующем море варварства. Вот могучие чародеи, восстанавливающие потерянное в катастрофах и войнах наследие Закатной империи, проводники ищущих света во мраке невежества. И, наконец, вот варвары всех рас, громящие всё и вся ради сиюминутной выгоды в ущерб вечным ценностям.
А на деле что выходит, если помотаться по миру да посмотреть на всё не зашоренными глазами?
Из Объединённых колоний светоч цивилизации как из веника копьё. Гораздо больше им подходит титул «царя горы» из детской игры, смысл которой часто даже не в том, чтобы залезть повыше самому, сколько помешать это сделать другим.
И каких-то абстрактных чародеев-бессребреников, живущих ради одного лишь искусства магии, тоже не существует. Зато есть члены старых, ещё имперских родов, в чьих жилах течёт кровь иномирян и которые за обладание действительно важными секретами и тайнами готовы залить кровью половину Торна.
Аналогично с окружающими миром. Да, грязи как в том же Чевурлаке, полно, однако есть и те, кто почти не уступает в плане общего развития Колониям. Гарташ, Джуга, Страна Хань — эти страны развиваются каждая по-своему, но ведь развиваются! А им уже дышат в затылок конкуренты. Пройдёт год, десять лет, сто, и если ничего не изменится, то нынешнего «царя» общими усилиями скинут с горы в грязь. В грязь, откуда уже не подняться!!
Чересчур глубоко задумавшийся Птоломей с досадой покачал головой и едва слышно прошептал:
— А это старичьё только и делает, что плетёт друг против друга интриги, да мешает делать карьеру безродным…
— Прости, что ты сказал? — встрепенулся Гиркам, который в этот момент пытался разобраться с начавшим странно себя вести артефактом.
— Ничего, — отмахнулся Птоломей и, постаравшись отбросить меланхоличное настроение, спросил: — Чего там у тебя?
— Да что-то не пойму. Вроде ни пространственная, ни астральная аномалия не фиксируется, но есть непонятные пульсации стихиальной энергии смешанной природы. Чего быть не должно… — нахмурился Гиркам, щёлкая переключателями. Наконец, озлился и, вернув похожий на зеркало с несколькими ручками прибор на пояс, сотворил диагностическое заклинание.