Ну а пока он был относительно свободен и даже мог себе позволить посещение местных пусть скудных, но всё же развлекательных заведений. Вроде кабаре или только-только заработавшей рыбной ресторации… И где он смог таки организовать внешне случайную встречу со своим старым знакомым князем-магом, который — вот ведь совпадение! — вдруг обнаружился среди «сторонников скорейшего развития Нолда».
— И каково оно, быть Наследником вартагов и одновременно находиться в услужении у жалкого торгаша? — едва ли не первое, что спросил Длинноухий, стоило им обоим усесться за столик и укрыть его под куполом заклинания защиты от подслушивания.
— Первое — до сих пор поражаюсь, что до второго… пока особых проблем не заметил! — небрежно отмахнулся Птоломей, который с последнего их разговора успел обрести некоторую почву под ногами.
— Не знаю, не знаю… — покачал головой Перворождённый. — Будь я на вашем месте, я бы, наверняка, говорил то же самое, но… точно не смог бы при этом сохранить столь невозмутимый вид. Нет, не смог бы!
— Думаете вру? — удивился Птоломей.
— Скажем так, преувеличиваете, — фыркнул эльф, поправляя выбившуюся из сложной причёски прядь. И тут же, словно бы невзначай, спросил: — Кстати, почему ко мне не пошли защиту просить? Не доверяете?
— При чём здесь доверие? — вопросом на вопрос ответил Птоломей. — Вы действительно думаете, что я горю желанием дать всем своим недоброжелателям такое оружие против себя, как обвинение в предательстве человеческой расы? Так как, согласитесь, маг-человек, заполучивший в руки Наследие вартагов и укрывшийся в лесах Маллореана, выглядит значительно уязвимее и мерзопакостнее, чем просто преступник и чересчур много на себя взявший юнец!
Он ждал, что приведённый им довод заставит Перворождённого как минимум вспыхнуть от гнева, однако тот сохранил ледяное спокойствие и не повёл на резкие слова о предателе расы даже ухом. Будто и не было у Длинноухих с людьми тысячелетнего взаимного мира и добрососедства.
Что ж, этим князь-маг Птоломея тоже не удивил…
— То есть вы выбрали службу торгашу? — словно бы уточнил эльф. — Продавшись на сто лет?
— Вроде того, — в очередной раз кивнул Птоломей и добавил: — Ничего, справлюсь…
— Справитесь? — переспросил Перворождённый, как бы попробовав слово вкус. — И ведь не врёте при этом ни капли… — Он помолчал, что-то просчитывая, после чего резко подавился вперёд и с жаром уточнил: — Неужели выкрутились⁈
— Вроде того, — помрачнел Птоломей, дёрнув щекой. Догадливость эльфа ему не понравилась.
— Что ж, тогда хорошо, — удовлетворённо откинулся на спинку стула Длинноухий, — а то, знаете ли, никогда не любил обложенных колдовскими ограничениями разумных. С ними, — он пошевелил губами, — с ними неприятно работать…
— Ну вы-то наработали, да, — тут же вырвалось у Птоломея, и он, понимая, что пути назад нет, сразу же уточнил: — Может скажете, зачем вам понадобилось отправлять человеческих магов в тот храм, а? Вы ведь знали, что там, наверняка знали! И чем закончится тоже догадывались… Так зачем тогда? Неужели, чтобы замутить воду и заставить родовитых нарушать все правила в охоте за нашими трофеями?
Подсознательно Птоломей ждал, что Длинноухий от ответа опять ускользнёт. Выдаст какую-нибудь банальность или, наоборот, мутную философскую сентенцию, и тем удивительнее стало, когда эльф решил сыграть в открытую.
— Господин Птоломей, это же очевидно! И я уверен, что вы давно дошли до этого сами… — искренне засмеялся Перворожденный. — Вы четверо, это не просто способ замутить воду, это полноценный элемент подготовки к свержению власти старой аристократии Закатной империи. Не много и не мало! Если можно так сказать, то часть великого замысла.
— Ничего себе, — хмыкнул Птоломей, — не просто замысел, а великий! Вот только мне раньше казалось, что среди вашего народа полно тех, кто вполне доволен тем местом, что они занимают в структуре власти Колоний. И вдруг вы говорите такое… Несоответствие!
— Все, не все… Надо говорить за себя! — сообщил эльф, чуть нахмурившись. — И с этой точки зрения, с позиции «просто эльфа», нынешнее положение в мире не ограничивается состоянием здесь и сейчас. Для меня история Объединённых Колоний тянется далеко в прошлое, туда, где ещё существовала Закатная империя и где попирались свободы не только простых смертных, но и представителей долгоживущих народов…
— То есть личная обида? — удивился Птоломей.
— Верно, личная обида, — кивнул князь-маг. — Мой дед погиб во время столкновения с отрядом, где командовали предки нынешних патриархов аристократических родов. И я не хочу этого забывать и прощать!.. Или вы считаете как-то иначе?
Последняя фраза прозвучала не просто как вопрос, а скорее как намёк на некие скрытые обстоятельства. И Птоломей вдруг понял, что в ответ на эту провокацию из глубин его разума полезли все те вещи из его детства, которые он столь долго пытался спрятать ото всех. Даже от самого себя!
— Не понимаю, о чём вы, — буркнул он, массируя вдруг заломившие виски, — но если вы вдруг о всепрощении, то я этим точно не грешу…
— Вот и славно, — тонко улыбнулся Перворождённый, — всепрощение точно никого ещё до добра не доводило. Что до тех, кто хочет очистить мир от последних остатков старой империи, раз уж она некогда так удачно сгинула, то их весьма и весьма много. И забывать про это не надо!
— Так вот почему вы здесь и вместе с господином Гийомом готовитесь к войне с Колониями? Из мести? — уточнил Птоломей, уже намного устав от их пикировки. — И даже ничего про свободу не скажете?
— Зачем? Вы сделаете это сами, — снова засмеялся Длинноухий. — Людям, знаете ли, свойственно оправдывать самые тёмные свои поступки наисветлейшими объяснениями…
— Тогда последний вопрос, — перебил Длинноухого Птоломей, — и он же самый для меня важный. — На этих словах маг поймал взгляд эльфа и, чуть надавив, спросил: — Почему вы сидите здесь, со мной, а не среди гораздо более влиятельных мстителей? В чём причина столь пристального внимания к тому, кто способен лишь самую малость взбаламутить политические воды Колоний?
Он думал, что Светорождённый возьмёт здесь паузу, будет подбирать слова, однако тот отреагировал донельзя быстро, словно давно только и делал, что ждал данного вопроса.
— А причина в том, мой не опытный друг, что это вы сейчас мало на что способны. Совсем скоро всё может поменяться и тогда… повторюсь, именно тогда, вы станете противовесом влиянию господина Гийома. — Тут эльф не удержался и уколол-таки Птоломея, видимо критикуя за неразумное использование своего дара, добавив: — Тем более что обретение его сыном власти вартагов планом нашей освободительной войны никак не предусматривалось! Понимаете?
И тут Птоломей впервые за всё время их беседы не нашёлся, что сказать. Простое желание обрести могущество уже завело его в такие дебри, что он теперь искренне боялся в них заблудиться. А то ли ещё будет…
Впрочем, то, что будет всё далеко не так хорошо, как очевидно надеялись некоторые из соратников господина Гийома — и во что не верил ни Птоломей, ни эльф, ни сам Диран — стало ясно уже через седмицу после встречи с князем-магом. И проявилось это сначала в официальном запросе от грольдских Колоний в филиал «законников» на Нолде о выдаче «злостных преступников и убийц, повинных в преступлениях против гуманности, совершённых ими в Гамзаре и иных землях», а затем, когда прикормленные «палачи» устроили бумажную волокиту, и в прибытии полноценной звезды чародеев.
Причём Птоломей, чересчур увлёкшийся отработкой парочки выданных Книгой связок заклятий, узнал обо всём едва ли не последним на острове. Пропустив и скандал с обвинениями в укрывательстве, и прибытие команды охотников. И лишь когда наймиты самых жадных до чужих знаний родовитых членов Коллегии сунулись к только-только восстановившемуся после ранений Зелоду, лишь тогда он познакомился со свежими новостями.
Правда, на тот момент тех, кто оставался в неведении, в Муаре уже не было. Хотя бы потому что не заметить, как кто-то швыряется в городе пульсарами размером с половину быка попросту невозможно.
Потом, когда всё закончилось, Птоломей попробовал восстановить ход событий. И со слов Грасса получалось, что охотники за головами действовали по двум направлениям. Несколько их помощников с верительными грамотами от кого-то из высоких чиновников Коллегии внаглую отправились к Гийому Дирану — и до сих пор не понятно, хотели они его арестовать или ликвидировать, — и одновременно сами боевые маги атаковали гуляющего по набережной Зелода — причём здесь действовали уже скрытно и сразу стараясь первым ударом отправить их коллегу к праотцам.
Не получилось ни там, ни там. Вот только если охрана господина Гийома сработала чётко и аккуратно, ещё на подступах к дому почтенного магната уничтожив экипаж «палачей» узко направленными потоками Стихии Огня, то в ситуации с Зелодом всё получилось… сложно.
Нападение на повелителя Молота произошло на самом застроенном участке набережной. Там, где располагались самые популярные прибрежные рестораны, и где даже в утренние часы было немало посетителей. Трое нападавших затерялись среди любителей вкусно покушать, а ещё двое спрятались под водой, благо глубина начиналась недалеко от береговой кромки. И когда Зелод в сопровождении какой-то невезучей красотки приблизился к месту засады, дружно нанесли удар.
Чтобы не допустить ошибок, «законники» работали сразу по нескольким направлениям. Маги Воды собрали подчинённых им элементалей, соединили их в нечто вроде двуглавой змеи и в нужный момент выпустили последнюю на волю… Говорят, Зелод со спутницей даже ахнуть не успели, как оказались погребены под кольцами состоящей из морской воды гадины… Что до трёх оставшихся, то тут никакой совместной волшбы не было, каждый действовал сам. Но зато как! Один накрыл Зелода мощнейшим заклинанием Паралича, управляя им напрямую и постоянно подпитывая Силой. Второй принялся осыпать скованного змеем Зелода шаровыми молниями. И, наконец, третий вооружился сотворёнными из света серпами и по тассовой дорожке кинулся в ближний бой — добивать.