Сам Александр мог бы переправить в Италию не более тридцати тысяч македонских ветеранов и четыре тысячи всадников, в основном фессалийцев, ибо это была главная его сила. Прибавив к ним персов, индийцев и другие народы, он вел бы с собою скорее помеху, а не подмогу». Почему писатель такого невысокого мнения о боевых качествах восточных народов, остается загадкой: македонская армия, усиленная великолепной персидской, мидийской, каппадокийской, бактрийской и согдийской кавалерией, а также подразделениями боевых индийских слонов, представляла бы собой такую грозную силу, что вряд ли ей римское ополчение составило бы конкуренцию. Вот что говорил сам Великий Завоеватель своим солдатам из персидского корпуса: «Я вижу храбрых людей, непоколебимо преданных своим царям. Я раньше думал, что все здесь утопают в роскоши и от чрезмерного благополучия предаются страстям. Но, клянусь богами, вы несете военную службу честно и ревностно, проявляя преданность духа и тела и, будучи храбрецами, верность почитаете не менее храбрости» (Курций Руф) – больше, как говорится, добавить нечего. Что же касается пехоты, то у Александра был неиссякаемый источник ее пополнения – Греция. В его распоряжении была вся экономическая мощь огромной империи, а финансовые возможности были практически безграничны: он мог нанять каких угодно и сколько угодно наемников-профессионалов, чьи боевые навыки значительно превосходили римские. Его двоюродный племянник, царь Эпира Пирр, располагая лишь ничтожными ресурсами своего маленького царства, сумел нанести ряд мощнейших ударов по Римскому государству, и лишь его непоследовательность в достижении цели да сложное финансовое положение позволили республике оправиться и в итоге одержать победу. А здесь ситуация была бы абсолютно другой. И проблема пополнения армии не стояла бы перед македонским царем: от Италии до Балкан рукой подать, пересек Адриатическое море – и все, это не до Вавилона резервистам топать! Вот они, подкрепления и резервы, формируй новые подразделения и отправляй на римский фронт! А в достижении своей цели Александр был последователен, как никто, – обладая такими громадными ресурсами, он долбил бы Рим до тех пор, пока тот не рухнул бы к его ногам. Но скорее всего дело решилось бы одним сражением – Римская республика того времени – это не держава Ахеменидов, на бескрайних просторах которой можно формировать одну армию за другой. А вот на поле боя в то время Великому Македонцу равных действительно не было! «В военных предприятиях Александру ничто помешать не могло» (Арриан) – таково мнение о нем военного профессионала. И хоть бы все гениальные римские полководцы, бросив сельскохозяйственные работы на своих участках, выступили против него под одним знаменем, итог был бы один, и для республики печальный. А в том, что сразу после сражения македонская армия промаршировала на Рим, сомнений быть не может, не тот человек Александр, чтобы делать ошибки Ганнибала. Да и Рим того времени – это не Тир и не Галикарнас, а города царь брать умел. Однако Ливий не унимается, продолжает вещать, что: «не хотят взять в толк того, что сравнивают подвиг человека, да еще молодого, с деяниями народа, воюющего уже четыре столетия». Но в том-то и дело, что этот молодой человек является военным гением, да и его народ тоже воюет уже не одно поколение. Сколько бы римляне до этого ни сражались, их войны были чисто локальными, с соседями, мягко говоря, местного значения, и они понятия не имели о том, как сражаться против лучшей армии того времени, во главе с самым лучшим полководцем эпохи. Поэтому все рассуждения на тему, что отряды римской милиции во главе с полководцами-огородниками разбили бы грозную военную машину Александра, военного гения своего времени, можно считать откровениями из области научной фантастики, которые вслед за Ливием повторяют поборники ценностей Римской республики.
Почему я так подробно остановился на этом отрывке из труда римского историка – просто хотелось показать на наглядном примере, как, прикрываясь именем великого царя, на пустом месте пытаются сотворить легенду. Тит Ливий писатель гениальный и потому многие его байки читатели воспринимают за чистую монету: а ведь достаточно просто проанализировать источник – и все встанет на свои места. Что же касается самого Александра, то того, что о нем самом написано античными авторами, до нас дошло не так уж и много. Это прежде всего труд Арриана «Поход Александра». Родился Лу€ций Фла€вий Арриа€н, древнегреческий историк и географ, между 87 и 90 годами, умер между 169 и 180 г. н. э. Уроженец вифинского города Никомедия (в Малой Азии), он занимал ряд высших должностей в Римской империи. Арриан написал исторические трактаты, например об Индии, о жизни и походах Александра Македонского; любитель псовой охоты, он написал книгу «Об охоте». О том, откуда он черпал информацию для своего произведения, писатель сообщает в самом начале книги: «Я передаю, как вполне достоверные, те сведения об Александре, сыне Филиппа, которые одинаково сообщают и Птолемей, сын Лага, и Аристобул, сын Аристобула. В тех случаях, когда они между собой не согласны, я выбирал то, что мне казалось более достоверным и заслуживающим упоминания». Птолемей – ближайший сподвижник македонского царя, впоследствии ставший правителем Египта, и кому как не ему было знать все планы и надежды своего повелителя. К тому же, являясь участником всех крупных сражений, которые дал Александр, Птолемей мог их описать с подробностями очевидца. И именно он во главе отряда пленил последнего царя державы Ахеменидов – Бесса. Другое дело – Аристобул, греческий историк начала III в. до н. э., участник походов Александра, родом из Кассандрии. Родился около 384 г., умер после 294 г. до н. э. О его жизни почти ничего неизвестно, кроме того, что он прожил более 90 лет. Вероятно, Аристобул не входил в ближайшее окружение македонского царя, но был знаком с некоторыми командирами и служащими царской канцелярии. Начиная с 300 г. до н. э., когда ему уже минуло 84 г., он начал работать над историей походов Александра. Его сочинение не сохранилось до нашего времени, но его труд широко использовали географ Страбон и, соответственно, Арриан. А если учесть, что последний был профессиональным военным, то ценность его сочинения возрастает многократно. Понимал это и сам Арриан, что и отметил в своем труде: «Если кто изумится, почему мне пришло в голову писать об Александре, когда столько людей писало о нем, то пусть он сначала перечтет все их писания, познакомится с моими – и тогда пусть уж удивляется». Словом, человек знал тему и старался осветить ее достаточно объективно. Из этого же абзаца мы узнаем о том, что уже в то время литература о великом македонском царе существовала в огромном количестве, от которого до нас дошла лишь незначительная часть.
Вторым по важности источником для нас является «История Александра Великого Македонского», римского историка Квинта Курция Руфа. По мнению большинства историков, он жил в I веке н. э. и написал свой труд в царствование императора Клавдия (41–54 годы). «История» была написана в 10 томах, а сохранились тома III–X. Две первые книги, в которых, предположительно, излагались события от воцарения Александра до его похода в глубь Малой Азии, утрачены. Этот труд является одним из наиболее подробных, дошедших до наших дней, жизнеописаний македонского царя. При этом следует заметить, что Курций Руф, как и Арриан, не был современником полководца и потому пользовался для составления своего труда более ранними сочинениями, некоторые из которых вызывают сомнения в достоверности, так как писатель допускает ряд фактических ошибок. В отличие от Арриана, он своих источников не указывает и на них не ссылается, да и по отношению к главному герою настроен критически.
Большое значение имеет «Историческая библиотека» Диодора Сицилийского (прим. 90–30 гг. до н. э.), древнегреческого историка родом из Агириума на Сицилии. «Историческая библиотека» Диодора состояла из 40 книг, разделенных на 3 части: первые 6 книг обзорные, описывают географию, культуру и историю древних государств: Египта, Месопотамии, Индии, Скифии, Северной Африки, Греции и Европы. В следующей части Диодор излагает историю мира от Троянской войны до смерти Александра Великого. Последняя часть освещает эпоху диадохов и до галльской войны Юлия Цезаря, то есть до событий, очевидцем которых был сам Диодор. Как и многие другие источники по истории Древнего мира, «Историческая библиотека» целиком не сохранилась – полностью дошли до нашего времени книги I–V и с XI по XX, а также фрагментарно книги IX и X. Нас интересуют книги XVI, XVII и XVIII, которые посвящены Александру и его отцу Филиппу.
Другой важный источник – это Марк Юниан Юстин, римский историк III века, автор извлечения из не дошедшего до нас обширного исторического труда в 44 книгах более раннего римского историка I века Помпея Трога, под заглавием «История Филиппа». Это сочинение посвящено отцу Александра, македонскому царю Филиппу. Извлечение Юстина содержит обзор всемирной истории, но основное внимание он уделяет македонской, от мифических времен до I века до н. э. Повествование Юстина отличается простотой и доступностью изложения, заключает в себе много интересного, но не следует тщательной хронологической последовательности событий. Юстин, подвергнув труд Помпея Трога основательной переработке, подобно Плутарху, заостряет главное внимание на описании наиболее занимательных и поучительных фактов, часто недостоверных, но передающих колорит эпохи. Ценность этой работы трудно переоценить, так как она доносит уникальную информацию, которую невозможно найти у других авторов.
И, наконец, Плутарх (ок. 45– ок. 127 г.) – древнегреческий философ, биограф и моралист, родом из городка Херонеи в Центральной Греции. Именно здесь и произошла историческая битва между армией македонского царя Филиппа и объединенной армией греков в 338 г. до н. э. Нас же, прежде всего, интересуют его рассуждения о Фортуне и ее роли в жизни Александра Македонского («Об удаче и доблести Александра»), а также биография великого царя. Вот, в принципе, и все работы античных авторов, из которых мы узнаем о деяниях легендарного македонского царя; учитывая масштаб его свершений, это очень мало, правда, некоторые эпизоды его жизни вскользь упомянуты в «Пестрых рассказах» Клавдия Элиана или «Стратегмах» Фронтина.