Из чего можно заключить, что Владимир Креститель, названный автором «Слова» царем, уподоблен сразу нескольким образам святых праотцов, и в первую очередь, как это принято в христианской традиции, – Аврааму, а также сравниваем с римским императором Константином, крестившим Рим. Параллель Владимир I – Константин является для автора «Слова» формой, позволяющей возвысить статус русского князя, сравнив его с великим императором, крестившим Рим. Подобные метафоры позволяли средневековому автору не только соблюсти обязательную панегирическую (хвалебную) риторику жанра княжеского жития, но и возвеличить, а где и прибавить христианские добродетели князей, что также являлось обязательным элементом житий начиная с XIV века. Интересной особенностью «Слова» является то, что в сравнении Дмитрия с ветхозаветными праотцами в некоторых случаях подчеркивается превосходство Дмитрия над ними, что является крайне редким случаем для средневековой христианской экзегезы, о чем явно свидетельствует следующий фрагмент «Слова»: «Аврама ли тя (князь Дмитрий. – О. П.) уподоблю? Но тому убо верою уподобися, а житьем превзыде паче оного».
Как видим, в своих размышлениях автор указывает, что в вере Дмитрия можно уподобить Аврааму, в то время как жизненным подвигом князь даже превосходит ветхозаветного Авраама. Конечно, древнерусская словесность, образцом которой является «Слово о житии…», хранит еще много неразгаданных тайн, одно можно сказать со всей очевидностью: расценивать это уникальное произведение необходимо гораздо шире просто биографии – это кладезь культурных и духовных ценностей русского человека той эпохи.
«И остался он (князь Дмитрий. – О. П.) на великом княжении» – так заканчивается вступительная часть «Слова о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русского». Однако вопреки несколько приглаженной информации княжеского жития «остался он на великом княжении» далеко не сразу, и этому были свои причины. Но начнем все по порядку.
Возвышение Мамая
Неожиданная смерть великого князя Ивана Ивановича в 1359 году застала врасплох его окружение. Бояре и приближенный к княжеской семье митрополит Алексий ломали голову над тем, как заполучить ярлык для старшего сына Ивана – девятилетнего князя Дмитрия. К тому же этот вопрос был осложнен и внешнеполитической ситуацией – в Орде произошла очередная смена власти: хан Бердибек, благоволивший к московским князьям, был убит Кульпой, в результате чего там началась «великая замятня», продлившаяся более двадцати лет и закончившаяся только в 1380 году, когда на сарайский престол взошел чингизид Тохтамыш, сумевший уничтожить узурпатора темника Мамая и укрепить центральную власть. С 1359 по 1380 год на ордынском престоле сменилось 25 правителей разных ветвей Джучидов (потомков Джучи, отца Батыя). Со смертью последнего сына Джанибека, Бердибека, в 1359 году династия Батуидов (потомков Батыя) прервалась, а Золотая Орда раскололась на две части – восточную, или Синюю Орду, и западную – Белую Орду (Дунайскую). В ее западной части, Дунайской или Причерноморской Орде, расположенной на левом берегу Волги, сначала при хане Абдулаххе (Авдуле), а потом при его сыне Мухаммед-Булаке укрепился темник Мамай. Мамай был внуком эмира Исатая, близкого к хану Узбеку, и зятем убитого хана Бердибека, от которого он получил должность беклярибека, в его ведении находились верховный суд, армия и вопросы внешней политики.
После смерти хана Бердибека Мамай повел борьбу против самозванца Кульпы, стремясь передать власть в Сарае малолетнему хану Мухаммед-Булаку, при котором он был назначен ханом Авдулей регентом. Однако сарайские эмиры и мурзы не поддерживали кандидатуру Мухаммед-Булака. Противостояние сарайских эмиров и Мамая с переменным успехом длилось долгие одиннадцать лет – с 1359 по 1370 год. За это время Мамаю удалось установить свой контроль над другой частью Белой Орды, расположенной на правобережье Волги. В 1370 году Мамаю наконец-то удалось возвести на престол своего ставленника – малолетнего Мухаммеда Булак-хана при регентстве его матери Тулунбек-ханум, но уже через два года Мухаммед был смещен Урус-ханом. Восстановить Мухаммеда на сарайском престоле Мамаю удалось только в 1375 году, и к тому же, всего на полгода – престол вновь захватил Урус-хан.
«Хан Мамай». Художник В. Маторин
Итак, в 1359 году русские князья собрались в Орду на поклон к новому хану Кульпе. Но не успели князья собраться, как Кульпа был смещен и на сарайском столе оказался Мухаммед Наурузбек (Науруз-хан) – к которому и поехали князья на поклон. Поехал в Орду в сопровождении своего регента митрополита Алексия и малолетний московский князь Дмитрий Иванович. Но Науруз-хан, посмотрев на маленького мальчика, посчитал правильным отдать ярлык на великое княжение нижегородскому князю Андрею Константиновичу, сыну Константина Васильевича, некогда претендовавшего на стол по «праву старшинства». В свою очередь, Андрей Константинович, не захотев великого княжения, уступил ярлык своему младшему брату Дмитрию Константиновичу Суздальскому, а сам поехал на княжение в родовой удел Суздаль. В 1360 году Дмитрий Константинович въехал во Владимир уже в статусе великого князя, а Дмитрию Ивановичу пришлось вернуться в Москву ни с чем.
Иллюстрация к былине «Изгнание хана Батыги». Художник И. Билибин
В окружении князя – в первую очередь митрополит Алексий и тысяцкий Василий Вельяминов, а также приближенные бояре – прекрасно понимали, что потеря ярлыка на великое Владимирское княжение означала еще и потерю обширных территорий; а главное – крупных городов, имеющих большое политическое, экономическое и стратегическое значение для князя: Владимира, Переяславля, Костромы, Дмитрова, Юрьева-Польского и других. К тому же хан передал Галицкое княжение, принадлежавшее московскому князю, Дмитрию Борисовичу Дмитровскому, а часть Ростова, присоединенная еще в середине XIV века к московским владениям, была возвращена ростовским князьям. Таким образом, территория Московского княжества значительно сократилась и фактически вернулась к границам начала правления деда Дмитрия Ивановича – Ивана Калиты.
В свое время Н. М. Карамзин отмечал: «Природа одарила внука Калитина важными достоинствами; но требовалось немало времени для приведения их в зрелость, и Государство успело бы между тем погибнуть, если бы Провидение не даровало Димитрию пестунов и советников мудрых, воспитавших и юного Князя и величие России». Пока «пестуны и советники мудрые» размышляли над тем, как вернуть владимирский стол и утерянные земли, на помощь князю Дмитрию пришел случай. В Орде был убит хан Мухаммед Наурузбек (Науруз-хан), благодетель нижегородского князя Андрея, престол занял Махмуд Хизр-хан. Русские князья были вынуждены опять отправиться в Орду на поклон к новому хану.
Вновь поехал в Орду и князь Дмитрий Иванович, надеявшийся получить от Хизр-хана владимирский стол. Однако хан только подтвердил решения, принятые его предшественником, и Дмитрий опять уехал из Орды без ярлыка. Но не успели князья покинуть Орду, как Сарай захлестнула волна новых междоусобиц, и за короткий период всего в один год (1361) на сарайском престоле побывало три хана. В конце концов уже в 1362 году осталось два претендента на престол – хан Мюрид (Мурад) и хан Авдуля, ставленник Мамая, в результате на престол взошел Мурад.
В этот раз князь Дмитрий принял решение больше не тратить времени попусту и не поехал в Орду, отправив туда своих послов, повезших от него к хану Мураду грамоту с поклоном и просьбу о передаче ярлыка. При этом Дмитрий Иванович обосновывал свои претензии тем, что Владимир принадлежал ему по праву «отчины и дедины», а ярлык на великое княжение Владимирское, доставшись в 1327 году его деду князю Ивану Калите, затем так и закрепился за московскими князьями.
По одной из версий, поклонную грамоту и просьбу о передаче ярлыка князь Дмитрий Иванович отправил и другому претенденту на сарайский престол, ставленнику Мамая хану Авдуле, так как на тот момент Москве было не совсем понятно, кто из ханов все же укрепится на сарайском престоле. Дмитрий Константинович Суздальский, не желавший уступать ярлык московскому князю, тоже отправил своих послов в Орду к Мураду с просьбой о передаче ему ярлыка.
После этого в период ордынской «большой замятни» русские князья, за редким исключением, больше не ездили в Сарай на поклон к ханам, а отправляли туда своих послов с поклонными грамотами, что было безусловным свидетельством роста независимости русских княжеств и ослабления Орды. Ярлык на великое княжение Владимирское от Мурада получил московский князь.
В 1363 году князь Дмитрий Иванович въехал во Владимир, а Дмитрий Константинович вернулся в родовой Суздаль. В скором времени в Орде узнали о том, что московский князь Дмитрий посылал за ярлыком к противнику Мюрида хану Авдуле, что изменило принятое ранее ханом решение и он передал ярлык на великое княжение Владимирское противнику московского князя – суздальскому князю Дмитрию Константиновичу. Воспользовавшись отсутствием во Владимире князя Дмитрия Ивановича, Дмитрий Константинович занял город. Узнав об этом, Дмитрий Иванович, объединившись с братом Иваном и двоюродным братом Владимиром Андреевичем, повел войска на великого князя Владимирского и князя Суздальского Дмитрия Константиновича. Напомним, что на тот момент Дмитрий Константинович, вернувший себе ярлык, занял Владимир по закону, однако этот факт не остановил Дмитрия Ивановича.
«Князь Михаил Черниговский перед ставкой Батыя». Художник В. Смирнов
Надо сказать, что на тот период времени военный поход московского князя Дмитрия Ивановича на законного великого князя Владимирского и князя Суздальского Дмитрия Константиновича представлял собой беспрецедентное явление и мог расцениваться современниками только в двух вариантах – или как необдуманная выходка молодого сумасбродного князя, или как подвиг, заслуживающий всякого уважения и почестей. И связано это было с тем, что за весь предыдущий период вассального положения русские князья обязаны были решать все вопросы только через ханов, как известно, даже судебные тяжбы очень долго, вплоть до середины XIV века, разбирались в Сарае, не говоря уже о более значимых вопросах политического или экономического характера, а любое неповиновение ханской воле или того хуже – самостоятельно принятое решение, как правило, каралось жестокими погромами русских земель и даже смертью бунтаря. Вспомним хотя бы тверской мятеж против сборщиков дани в 1327 году, который был жестоко подавлен монголо-татарами, а город разгромлен – не без помощи Ивана Калиты; или случай с Михаилом Черниговским и Даниилом Галицким – заподозренные в союзе с Папой Римским Иннокентием IV, направленном против хана, в 1246 году они были вызваны в Сарай, где по приказу Батыя убиты. И таких прецедентов было великое множество.