– Короче, Юль, ― сказал Иван. ― У нас дел полно. Истребители Тиамафа, видите, вдруг, курс сменили, даже не предупредив нас… Нибара, свяжись с ними. Девчонки, что получается: гепест, пока общался с вами, усвоил русский язык?
– Стал сначала нас понимать, а потом и говорить по-русски, ― сказала Маша. ― Мы с Юлёной были в таком состоянии, что приняли это как должное.
– Мне у мавелов тоже показалось: они мгновенно осваивают языки, ― сказал Иван. ― Я общался с одним толковым гепестом, Фрагарием: начали, как вы, с рисунков, а потом он стал меня понимать, но времени не хватило…
– Конечно, мгновенно осваивают, ― сказала Юлёна. ― Я, драконом когда была, кричу карапубзам по-русски: «Кого покатать на спине?» А они все: «Меня!!!» Короче, сделала я надрез. Машка расширила, держит края пинцетами, крови немного, зато кровь ярко синяя…
– В крови медь вместо железа, ― полусказала-полуспросила Нибара.
– Первый известный мне случай, ― озадаченно сказал Дерган. ― Чтобы у развитой цивилизации в крови медь вместо железа. О гепестах я ничего не знаю. Откуда они? ― Все недоумённо пожали плечами. ― Продолжайте, первый хирург.
– Дошла я до кости. На ней сразу нашла отметки «от и до». Больной тем временем отключился: дёргаться перестал. Пилим, Маш, спрашиваю?!
– А куда нам было деваться? ― сказала Маша, как бы оправдываясь. ― Стены совсем близко: одной рукой можно обе достать, как в узком коридоре сидим, в длинной щели. Душно уже становилось…
– Инструмент! Скальпелем делаю на кости засечку, кость мягче нашей, или гепест совсем молодой, беру пилку для ногтей и работаю. А стенки-то всё съезжаются: тогда и Машка стала выпиливать кость ― с другой стороны. Пропилили, как по рисунку, я подцепила крышку, сдвинула, а там, как в футлярчике, лежит себе эта металлическая палочка-выручалочка, ждёт своего мага. Я её аккуратненько так пинцетиком хоп и достала. А дальше обработали с Машуней рану, склеили разрез, йодиком, бактерицидный пластырь наложили, забинтовали ― и всё: мы спасены!
– Так он же сознания потерял, ― сказал Бозо.
– Дальше самое интересное, ― интриговала Юлёна, с укоризной взглянув на единственного возмутителя. ― Самое интересное! Все поняли? Не слышу ответа! Все поняли?!
– Все-е-е!!!
– Ну и что бы ты, Ромео, сделал дальше, окажись на нашем месте? ― обратилась Юлёна к Бозо. ― Земляне, говоришь, отсталые. Умник выискался! Включи-ка свой Кодекс. Вот у тебя в ногах в отключке лежит прооперированный гепест, между стенками осталось меньше метра, задыхаться начинаем уже конкретно, на ладони какая-то невесомая палочка ― ну, твои действия, командир? Куда воткнёшь эту палочку? Как свистулька ― на помощь звать ― она не годится. Я поводила ею по мервудной стене ― следа не осталось.
– Связь всё ещё барахлит? ― спросил сестру Бозо, нарочито игнорируя обращение Юлёны.
– Тиамаф сообщает: по траекториям, которые скоро пересекутся с нашей, движутся с двух сторон большие группы летательных аппаратов, ― ответила та. ― Партизаны?
– Вряд ли: с ними мы договорились встретиться на подлёте к Мероне, ― сказал Иван. ― А вот за нами тоже кто-то летит и, увы, догоняет.
– С Олары нас может догонять только спецназ Угласа, ― сказал Дерган. ― И скоро догонит: корабль весь в пробоинах, штатный ремонт мы произвести не успели. Боя не избежать.
– Вот и давайте готовиться к бою, ― сказал Бозо. ― Чем слушать чувствительные рассказы…
– Тем более нужно дослушать Юлёну, ― с напором сказал Иван. ― Явно это новое оружие чудовищной силы.
Он вопросительно взглянул на Дергана. Тот кивнул.
– Правильно, ― вставил Синтаро. ― А меронийцы стратегически всегда были слабы. Настоящие лидеры в Союзе колыбелей ― земляне! Говорите, Юлёна, подруга дочери Тимберлитты! Научиться делать такие дыры в имперских кораблях ― это как раз к бою!
– Я и говорю карапубзу, ― охотно продолжила Юлёна, ― когда Машка ему под нос пузырёк с нашатырём сунула и он очнулся: давай, твоя очередь! Подняла его на ноги, отдала палочку-выручалочку. А когда рядом встали, он маленький такой, чуть выше мне пояса. Правда, большая собака. Я чуть не пристукнула его от возмущения: разве такой карапубз поможет?
– Да, честно, я тоже не верила, ― сказала Маша. ― Стены съезжаются: мы уже могли стоять в один ряд только, как в строю на линейке в лагере. Прощальную записку мамочке стала писать…
– А карапубз, наоборот, сделался спокойным и деловым: осмотрелся по обеим сторонам, потом приказал нам уйти в один конец коридора, а сам похромал в другой. Ну мы с Машкой, кое-как протиснулись в самый конец, присели на корточки, обнялись в последний раз, заплакали и тут ― р-р-раз! и ещё р-р-раз! ― нас тряхнуло, и какой-то вихрь. Свет в щели погас, но я оборачиваюсь ― свет идёт с того конца, где был карапубз. Мы с Машуней ― туда. А там ― страшное дело! ― в противоположных стенах напротив друг друга две огромные дыры ― человек, слегка наклонившись, пройдёт…
– А гепест где? ― спросил Иван.
– Не знаем! Одна только кровь синяя по стенкам размазана и длинные капли летают!
– Я хотела позвать в дыру, а имени не знаю, ― сказала Маша. ― Стены перестали съезжаться, но в какую из двух дыр лезть ― не знаем.
– Ну, без обид, ― продолжила Юлёна, ― я крикнула в обе дыры: «Карапубздик! Ты жив?!» Нет ответа. Зато вокруг всё оживилось как-то: задвигалось-застучало, зашумело-зашипело, а до этого было как в могиле ― хоть, правда, предсмертную записку пиши. Потом в одной из дыр я разглядела капли синей крови ― ну и полезли туда. Вдруг опять всё вздрогнуло!
– И корабль отклонился от курса сразу на полтора градуса, ― сказал Иван.
– И вышли солнечные батареи, ― добавил Бозо.
– Скорее всего, гепест по пробитым в корабле дырам напрямую прошёл в нужное место, и там в ручном режиме выпустил солнечные батареи, ― сказал инженер Дерган.
– Мог бы и нас с собой взять, ― с некоторым возмущением сказала Юлёна.
– Мог, но не стал, ― сказал Дерган. ― Если он размером с земную собаку, то крови у него не больше одного литра. Думаю, его смертельно ранило при первом же применении оружия, и дальше успех дела решали земные минуты. Трансформатор ― явно совсем сырой опытный образец. Гепест спасал вас, девушки: нарочно оторвался, чтобы успеть привести корабль в работоспособное состояние, дать энергию.
– Ваш вывод, инженер Дерган? ― спросил Иван.
Все обратились к Дергану.
– Если рассуждать по историческим аналогиям с другими цивилизациями, гепесты находятся в состоянии войны с зортеками. Гепест пожертвовал собой и дал в руки землян первый в известном нам секторе Вселенной преобразователь тёмной материи. Это невероятное по мощности оружие. Предтеча вечного двигателя. Гепесты, безусловно, наши союзники в войне с Империей.
– Не зря я их катала на своей спине, ― просияла Юлёна. ― Теперь у меня… у нас, землян, не только корабль, но и боевой трансформатор тёмной материи!
– Он самоуничтожающийся, ты забыла, ― сказала Маша. ― На несколько выстрелов только хватит, а главное, самого стрелкá, пользователя, ждёт верная смерть.
– Факт смерти не важен, ― сказал Дерган. ― Великие открытия и войны на уничтожение всегда сопровождаются неизбежными жертвами.
– Иванечка, только вы сами не стреляйте, ― сказала вдруг Нибара и вплотную подошла к Ивану. ― Клочки по закоулочкам… Пусть боевые роботы стреляют ― это их работа…
– Сестра! ― воскликнул Бозо, но взглянул при этом на Машу. ― Кому отдать трансформатор решаю здесь я, командир корабля! Так по Кодексу!
– Достал уже своим Кодексом! ― взвилась Юлёна. ― Ты командир над мервудной железкой ― и всё! А стратегически здесь решает дочь Тимберлитты! Все поняли? Не слышу ответа. Все поняли?!
– Все-е-е!!!
– Лучше смотри, командир: что-то здоровенное навстречу летит, ― уже более миролюбиво сказала Юлёна, показывая на синюю точку на экране.
– Ледяная глыба, ― сказал Дерган. ― Первый вестник. Подходим к ледяным полям.
– Целый айсберг! ― присвистнула Юлёна, глядя на экран, где, сверкая в лучах далёких звёзд, почти встречным курсом летел, вращаясь, голубой небоскрёб. Она свернула губы дудочкой, высоко подняла брови и дурашливо выпучила глаза, что означало высшую степень удивления, граничащего с восхищением. ― Не хотелось бы мне стать пассажиром второго «Титаника». На первом «Титанике» ― перед концом ― у героев случилась хотя бы настоящая любовь…
– Температура за бортом? ― спросил Дерган, когда глыба пролетела мимо.
– Минус сто сорок два градуса по Цельсию, ― ответил Иван.
Он уже разработал систему переведения показателей физических величин в метрическую систему.
– Может быть, при такой температуре маяки, установленные на обшивке корабля, перестанут работать? ― сам себя озадачил Дерган.
Обстановка в рубке разрядилась.
– И живым гепеста вы больше не видели? ― спросил Дерган у Юлёны.
– Мы нашли его живым! ― опять воодушевилась девушка. ― Только лежал он там без обеих ног, без одной руки и весь насквозь дырявый: правда-правда, местами насквозь просвечивал! Кровь-то свою уже всю пролил. Машуня его спрашивает: как вас зовут? А он перестал дрожать и дёргаться, всхлипнул и притих.
– А потом стал расползаться, растекаться и даже кусочка не осталось, ― сказала Маша. ― Страшное зрелище…
– Это включилась система самоликвидации тканей тела, ― сказал Дерган. ― Хотя бы этим гепесты похожи на некоторые известные мне цивилизации.
– А удобно: и кладбищ не нужно, ― сказала Юлёна. ― Не люблю похороны: и без них радостей в жизни мало. «Зарница» ― всю зиму ждала! ― и та с жертв началась и ещё неизвестно чем кончится.
– Гепест как личность мог и не кончиться, ― сказал Синтаро девушкам в утешение.
– Ну да, как память, ― сказала Юлёна, выразительно взглянув на юного оларийца. ― Я своих никогда не забуду!
– Не так, ― сказал Синтаро. ― Вы видели, как разумная жизнь покинула физическое тело гепеста, но это не означает смерть индивида. Это я, окажись на месте гепеста, умер бы окончательно. А гепест мог перейти в энергетическую форму бытия и когда-нибудь сможет вернуться в материальную форму.