Келси встал с кресла.
— Я сам позабочусь об Ирвинге. Чем скорее вы будете готовы, тем больше времени останется на развлечения.
— Не ждите слишком многого, я должна рано вернуться. — Марси поняла, что он пропустил ее слова мимо ушей.
— Да, мэм. Вперед, Ирв. Посмотрим, чем тебя кормят, приятель.
Марси покачала головой, глядя, как пара направляется в кухню. Даже кот не устоял перед обаянием ирландца, который без труда нашел путь к ее сердцу.
— Я же говорил, что будет весело!
В парке царила карнавальная атмосфера. Толпы людей, яркий свет, громкая музыка, запах поп-корна и сладкой ваты. Келси веселился, как ребенок в первый день каникул. Его энтузиазм оказался до того заразительным, что Марси тоже съела хот-дог, поп-корн, выпила большую кружку пива и завершила все липкой розовой ватой. Теперь Келси тянул ее за собой к комнате ужасов, откуда доносились смех и крики.
Он положил руку ей на плечо:
— Не бойтесь, я здесь, чтобы защитить вас от чудовищ, дорогая.
— А вы сами не из тех, кому требуется защита? — со смехом поинтересовалась Марси.
— Вы же позаботитесь обо мне, правда?
Он помог ей сесть в медленно движущуюся машину, прыгнул следом и опустил шлагбаум. Прежде чем они въехали в темноту, Келси обнял ее за плечи.
Соблюдая правила игры, она испустила пронзительный вопль, смешанный со смехом, когда на них бросилось первое чудовище с кинжалом. Разумеется, Келси прижал ее к себе, и тепло его объятия показалось Марси более впечатляющим, чем Дракула или летучие мыши, свисающие с потолка. Она едва заметила блеск окровавленного топора, пролетевшего в нескольких дюймах от них.
Марси ждала поцелуя, и он оказался таким, каким и должен быть. У нее по спине побежали мурашки, она с готовностью подчинялась своим желаниям.
Только свист и аплодисменты привели ее в чувство. Открыв глаза, она увидела за плечом Келси улыбающихся людей, дожидавшихся, когда они выйдут из автомобильчика. Марси почувствовала, что краска заливает ее лицо и шею. Она не собиралась устраивать представление.
Келси помог ей выйти, потом без всякого смущения поклонился зрителям. Снова раздались аплодисменты и свистки. Марси чмокнула Келси в щеку и побежала к выходу. Но он поймал ее:
— Не торопитесь. Я заслуживаю большего.
— Вы ничего не заслуживаете, потому что воспользовались страхом беспомощной женщины, — засмеялась она.
— Беспомощной? Марселла, боюсь, вы обводите вокруг своего пальчика мое бедное сердце.
Хотя Келси только поддразнивал ее, она не могла подавить счастливый трепет и не сопротивлялась, когда он быстро поцеловал ее в губы.
— Куда теперь? Назад к ужасам?
— Потом. Давайте посмотрим на волшебную карусель.
Внутри павильона сотни огней плясали на ярко раскрашенных зверях, даже орган не мог заглушить восторженные крики всадников. Подпрыгивающие лошади несли смеющихся детей в чудесную страну. Марси увидела Александра, великолепного под мерцающим светом ламп. Она могла бы поклясться, что он ей подмигнул. Да, Келси прав. Похоже на волшебную сказку. Она почти готова поверить рассказам о чудесах. В полнолуние все становилось возможным.
— Мы идем кататься? — спросил Келси. — Вы должны схватить медное кольцо.
— После всего, что я съела, я не смогу. Возможно, позже, — ответила Марси, заметив его разочарование, и прибавила: — Дети так радуются, печально сознавать, что такая превосходная карусель пойдет с молотка.
— Хотелось бы надеяться, что появится какой-нибудь рыцарь на белом коне.
— Возможно, Деймон прав насчет аттракционов для катания. С теми парками в новых местах отдыха мы бы создали целую индустрию.
— Вы полагаете, он купит?
Марси пожала плечами:
— Не знаю. Все зависит от степени его желания. Возможно, Деймон сочтет ее очень дорогим удовольствием. И он будет прав. Слишком непрактично и, может быть, финансово невыполнимо. Посмотрим на конечную цену.
— Все решения вы принимаете головой, Марселла?
— Обычно да, что избавляет меня от неприятностей.
«Вроде обаятельного ирландца с его небылицами», — подумала она. Келси огорченно смотрел, как исчезает ее улыбка.
— Слышите, играет оркестр. Давайте потанцуем. А сюда можно вернуться, когда поредеет толпа.
Держась за руки, они пошли по дорожке.
— Ну как, ваша бабушка здесь?
— Должна быть. Она сказала, что придет. Я поищу ее. — Келси остановился перед крытой галереей. — Теперь посмотрим, что нам обещает судьба.
— Я не верю в судьбу, — засмеялась Марси.
— Идемте, все-таки интересно.
Брошенная в щель монета оживила механическую цыганку. Зажглись лампочки, из музыкального ящика донеслись хриплые звуки скрипки и бубна. Кукла закивала головой, ее руки двинулись над карточной колодой.
— Берите карту.
— Сначала дамы, — любезно предложил Келси спутнице.
Она нажала кнопку, и через пару секунд из щели выпала маленькая карточка.
— Что у вас там?
Марси сжала карту в руке.
— Получите свою, и мы прочтем их вместе. Будет повод для смеха.
Поймав бумажный клочок, он пробежал глазами предсказание: «Твоя любовь приведет тебя к давно потерянному родственнику. Ждет богатство и счастье». Келси положил карту в карман рубашки.
— Любовь, богатство, счастье. Не жизнь, а сказка.
Он взглянул на стоявшую рядом Марси. Может, он действительно нашел все сразу. Только время способно знать будущее. Его ждет работа во Флориде, и после завтрашнего аукциона лишь чудо способно удержать их вместе.
— А что говорят вам?
— «Открой глаза — и найдешь вечную любовь. Все твои желания и мечты исполнятся». — Марси засмеялась. — Они всем говорят одно и то же.
— Вы должны верить. — Келси обнял ее за талию и притянул к себе.
Он не мог понять, чем его так привлекала честолюбивая леди-администратор. Для мужчины, избегавшего серьезных отношений и дорожившего свободой, он проводил с ней неоправданно много времени. Ему вообще несвойственно заводить романы с подобными женщинами. Он предпочитал легкомысленных простушек, обладавших единственным достоинством — красивым телом.
Марси покачала головой:
— В такое надувательство верят лишь дети и подростки, а не серьезные деловые женщины вроде меня. — Но в ее карих глазах мелькнуло озорство.
— Дорогая, вы чересчур серьезны для своих лет. Сколько вам? Двадцать пять?
— Благодарю. — Она быстро поцеловала его. — В прошлом сентябре мне исполнилось тридцать два.
— Люблю, когда женщина старше. Мне исполнилось столько же, но в декабре.
— Тогда научитесь уважать старших. — Марси сунула предсказание в карман модных джинсов. — Не посмотреть ли нам, что здесь за оркестр?
— Да, мэм.
Он весь день ждал случая подержать ее в объятиях, а танцы при луне и звездах — самая подходящая обстановка для романа. Он тайком погладил свой талисман.
На эстраде темноволосая певица группы кантри рыдала в микрофон, аккомпанируя себе на гитаре. Келси хотел притянуть Марселлу к себе, но она стояла, окаменев.
— Что-то не так? — спросил он.
— Нет… Просто здесь до ужаса много народу, и я, кажется, злоупотребила ненужной едой.
— Давайте прогуляемся вдоль берега. Свежий воздух нам обоим не повредит.
Держась за руки, они молча шли по безлюдному пляжу. Набегающие волны смывали с мокрого песка оставленные ими следы.
— Может, все-таки потанцуем, моя прекрасная леди? — Келси обнял ее. — Под нашу собственную музыку.
— Не стоит. Простите меня за странное поведение возле эстрады. — Марси повела его к ступеням волнореза у кромки берега.
— Не хотите рассказать мне о себе? — спросил он, когда они сели на одну из ступеней.
Она редко говорила о своей прошлой жизни, но поведение Келси располагало к откровенности.
— Дело в том, что я ненавижу кантри. Музыка кантри пробуждает во мне плохие воспоминания. Я считаю, что она лишила нас матери.
Келси сжал ее руку:
— Что вы имеете в виду?
— Моя мать Руби пела под кантри. Она познакомилась с моим отцом, когда выступала с местной группой. Они поженились, вскоре родилась я, а через два года Роджер. Он похож на нее, такие же черные волосы и голубые глаза. Я похожа на папу.
Келси намотал на палец ее короткий завиток, но продолжал молчать. Его нежное отношение побудило Марси вспомнить то, о чем она хотела бы забыть.
— Папа много работал, но времена были не из лучших. Руби обвиняла его в том, что он погубил ее карьеру, засадив в провинциальном городишке с двумя детьми. Потом она стала петь в местной группе и уехала с ними.
— А как же вы с братом?
— Папа всегда отсутствовал, много работая, его смена длилась семь дней. Когда он приехал, то увидел в трейлере нас одних и записку от жены. Кажется, он хотел вернуть ее, но Руби отказалась.
— Добилась успеха?
— Нет. Когда мне исполнилось четырнадцать, дошел слух, что она умерла. Если папа и знал подробности, то никогда о них не говорил. Я не пролила ни слезинки.
До сегодняшнего дня. Единственная капелька, сбежавшая по ее щеке, облегчила Марселле боль детских воспоминаний.
— А ваш отец еще жив?
— Он погиб. Несчастный случай на работе. Мне тогда было семнадцать, Роджеру — пятнадцать. Он забрал свою часть страховки, купил себе новую спортивную машину. Я потратила деньги на учебу в колледже.
— Учеба сделала вас сильной женщиной, Марселла. Вы должны собой гордиться.
— Извините, я не хотела портить вечер подробностями своей жизни. — Она слабо улыбнулась.
— Спасибо, что поделились ими со мной. — Он шутливо поцеловал ее в лоб. — А теперь прокатимся на Александре, как я обещал. Может, нам удастся схватить медное кольцо.
— И все наши желания исполнятся?
Келси поднялся и заставил встать ее.
— Если вы будете верить.
Когда они вернулись в парк, людские толпы значительно поредели, огни погасли, машины одна за другой устремлялись к автостраде, оставив на стоянке одинокий фургон Келси.