Нашел телефоны – 103, 102 и еще парочку номеров.
Вдох-выдох, вдо-ох-вы-ы-ыдох…
Собравшись с духом, позвонил.
В Бюро несчастных случаев Агата не числилась ни среди живых (жертв ДТП и иных несчастных случаев), ни среди мертвых.
В больницах пациент с таким именем не обнаружился.
Это чуть-чуть утешало.
По номеру 102 он сообщил о пропаже человека. Ему предложили подойти в отделение лично, написать заявление, и Руслан обрадовался: хоть какое-то осмысленное действие – все лучше, чем психовать в одиночестве дома. Взял паспорт, фотографию Агаты и отправился в полицию. Там его заверили, что меры будут приняты немедленно. «Среди населения существует ошибочное мнение, что мы начинаем искать пропавших людей только на третьи сутки. Это не так. Мы начнем поиски вашей невесты (так Руслан назвал Агату) незамедлительно!»
Однако на вопрос, когда именно, дежурный лишь повторил: «Незамедлительно».
Оставалось только ждать.
Вернувшись домой, Руслан прилег на диван, прикрыл глаза. Не в надежде заснуть, нет – чтобы ничего не видеть. Не слышать, не думать.
Да куда там! Всплыли в памяти строчки, настолько поразившие своей экспрессивной мощью в юности, что Руслан их запомнил наизусть:
Слышу:
тихо,
как больной с кровати,
спрыгнул нерв.
И вот, – с
начала прошелся
едва-едва,
потом забегал,
взволнованный,
четкий.
Теперь и он и новые два
мечутся отчаянной чечеткой.
Рухнула штукатурка в нижнем этаже.
Нервы —
большие,
маленькие,
многие! —
скачут бешеные,
и уже
у нервов подкашиваются ноги! [1]
Да, именно так! Руслан вскочил и принялся ходить по комнате: от двери к окну, от стены к стене, пытаясь утихомирить скачущие нервы.
Стало еще хуже.
Не в силах больше полосовать тесное пространство квартиры, он вышел на улицу и бесцельно шагал почти до утра, каждые полчаса набирая номер Агаты. Понимал, что бесполезно: если бы могла, сама бы позвонила, – но надежда была сильнее рассудка.
Когда стрелки проскочили отметку пять, Руслан вернулся домой. Он отмотал по пустым ночным тротуарам километров пятнадцать, а то и больше, и теперь тело настоятельно требовало отдыха.
Едва умывшись, он рухнул на кровать и забылся мрачным сном, как в тине утонул. Утонул, пропал, ушел на вязкое илистое дно. Но туда, по крайней мере, не пробивались ни колющие мысли, ни душная тревога.
…И вдруг на темно-темно-сером фоне очертился черный-черный силуэт. Мужской. А через секунду под потолком вспыхнул яркий свет, ужалив глаза.
Я зажмурилась, но испугаться не успела. Мой мозг примитивно обрадовался существованию света. А когда мужчина произнес: «Ну здравствуй, Агата», – мозг обрадовался тому, что в мире существуют звуки.
И лишь несколькими секундами позже он принялся соображать. Впрочем, ничего гениального не выдал. Лишь констатировал банальность: «Агата, тебя заперли в каком-то темном помещении, и сейчас ты узнаешь, кто и зачем. Потому что сюда пришел как раз тот человек, который это сделал».
– Здрасте, – ответила я, прикрывая глаза ладонью. – А свет можно приглушить?
Мужчина издал короткий смешок, сунул руку куда-то вбок, и интенсивность освещения плавно понизилась.
Я выглянула из-под ладони. Передо мной стоял плотный высокий мужик – таких называют «верзила» – лет сорока пяти. Загорелый, коротко стриженный, волосы с легкой проседью. В серых джинсах, в серой же, на полтона светлее, рубашке с закатанными рукавами. Глаза тоже серые. Обычные, никакого там стального оттенка, как пишут в романах, я не приметила. Лицо простое. Симпатичное. Пожалуй, неглупое. Не то чтоб доброе, но и не злое. Усталое. Понятно, он не огород полдня копал – нет, это усталость экзистенциальная. Плод разочарований и ошибок.
Главное, внешность его у меня страха не вызвала. С некоторой натяжкой ее даже можно было бы назвать располагающей. Однако он зачем-то запер меня тут, в подвале. Да еще оставил в полной темноте на полке, где хранятся консервы! Ничего располагающего в этом факте я не усматривала.
– Вот ты и пришла ко мне, – произнес он, улыбаясь.
– Это не входило в мои планы, – сухо заметила я.
– Конечно. Зато входило в мои.
– Так пусть выйдет.
– Что? – не понял дядя.
– То, что входило. В ваши планы.
Он снова хохотнул.
– А ты шутница.
– Мне тоже надо выйти. Домой пора, меня ждут, – деловито добавила я, хотя отлично понимала, что никакого эффекта мои слова не возымеют. Но я категорически отказывалась бояться этого дядьку, что бы он ни затевал. И очень старалась ему это продемонстрировать.
– Конечно, ждут. Твой дружок… Руслан, да, так его зовут? И бабушка. Анастасия Афанасьевна.
– Вы хорошо осведомлены.
– Врага надо знать в лицо, – кивнул верзила.
– А я ваш враг? – искренне удивилась я.
Он покачал головой с таким видом, будто я сморозила глупость.
– Как я могу быть врагом человека, с которым незнакома? – пожала я плечами.
Похоже, отвечать он не собирался, и я продолжила:
– Зачем же вы меня похитили? Раз вы все обо мне разузнали, вам должно быть известно: денег у нас нет. Если вы рассчитываете на выкуп, то вы… плохо рассчитали. Точнее, просчитались.
– А на стрелка тебе хватило, – вдруг произнес верзила, усмехнувшись. – Так что не прибедняйся.
О чем это он?
Лицо мое, надо думать, выразило недоумение, однако теперь мужик улыбался прямо до ушей.
– Или ты все-таки выучилась? Стреляла сама?
– Куда? – оторопела я.
– Не куда. А в кого.
– В кого? – тупо повторила я.
Улыбка сползла с его лица, губы схлопнулись, как двери лифта.
– А это уже не смешно.
Я не ответила. Что тут сказать?
И мой похититель молчал, рассматривая меня с каким-то непонятным удивлением. Будто это я забралась тайком в его подвал красть шпроты, где он меня внезапно застукал, а вовсе не сам он меня тут запер.
Я не стала нарушать молчание первой. Хотя было страшно и очень хотелось спросить, зачем он меня похитил, что собирается со мной сделать. Но я чувствовала: вопросы бессмысленны. Наступит момент – он сам скажет.
Чтобы успокоить нервы, я начала напевать про себя старую красивую песню, «Without you» [2], которую возродила Мэрайя Кэри. Я ее разучивала в последние дни – намеревалась спеть на конкурсе. Она крайне трудна для исполнения, с огромным вокальным диапазоном – именно поэтому я ее выбрала. Ее мелодия постоянно крутилась у меня в голове.
Неожиданно несколько звуков вырвалось против воли из моего горла. Мужик, кажется, удивился еще больше.
– Это что было?
– Ничего.
– Где-то болит?
В его голосе не слышалось и ноты участия – так, спросил для информации.
– А что, похоже на стон? – мне вдруг стало смешно.
Верзила кивнул:
– Или на мычание.
– Вообще-то я пела… Про себя.
И, набрав воздуха в легкие, я вывела несколько нот:
I can’t live
If living is without you
I can’t live
I can’t give anymore…
Акустика в подвале была хорошая. Похититель даже впечатлился, мне показалось.
Увидь эту сцену кто со стороны, подумал бы: ну и дурдом! В подвале, возле стиральной машины и шкафов с бельем, стоит девица и поет; а напротив нее мужик вовсю таращит глаза. Точно, психушка.
Помолчав, верзила вдруг пошел на меня. Я отпрыгнула в сторону и выставила руки перед собой.
– Нужна ты мне, – презрительно фыркнул он и, отодвинув меня плечом, прошел через арку, которая находилась позади нас, в комнату с полками. А там, в торцовой стене, отпер ту самую металлическую дверь, которую я вслепую нащупала раньше.
– Проходи.
Что это? Ловушка? В этой темной комнате Синяя Борода держит цепи и кандалы для своих пленниц?
Ничего не было видно в черном зеве проема, и оттого мне стало особенно жутко.
– Ну же, – нетерпеливо произнес мужчина, – что стоишь? Я тебя вежливо пригласил, но, если непонятно, могу и силу применить.
Для демонстрации сказанного он схватил меня за шею сзади и швырнул в пасть двери.
Я налетела на какую-то мебель, ойкнула. В этот момент загорелся свет. Я оглянулась вокруг и не поверила своим глазам: это был кабинет, уютно и даже, я бы сказала, интеллигентно обставленный. Книжный шкаф, небольшой письменный стол, диван, два мягких кресла, кофейный столик. На полках стояли Шекспир, Бальзак, Толстой, Пушкин…
– Вы сослали свою библиотеку в подземное бомбоубежище? Собираетесь почитать наконец книги, когда наступит ядерная зима? – съехидничала я.
– Садись давай, – нелюбезно откликнулся мой похититель. Наверное, у него с чувством юмора плохо. – Разговор будет серьезный, Агата.
Он уселся в кресло, указав мне на диван.
Но тут же встал и, порывшись в карманах, достал мой мобильный.
– Можешь забрать, – бросил он его мне на колени. – Симки там нет. Верну тебе потом. Если отпущу.
Чехол моего телефона был грязный, кисточка-подвеска исчезла – наверное, оторвалась. Как будто кто-то вырвал мобильный у меня из рук, да еще и уронил его на землю.
– Подождите… А укус комара… Это не комар был, да? – вдруг догадалась я. – Это вы меня подстерегли… Потом чем-то кольнули, да? Каким-то лекарством… точнее, веществом, от которого я потеряла сознание… И вы меня притащили сюда в подвал… – Я говорила и кивала в такт своим догадкам. – Зачем, объясните!
– Нет, милая, это ты меня искала. Вот, считай, нашла. Должна радоваться. И сядь наконец!
– Я вас не искала! – произнесла я с отчаянием, понимая, что мои возражения бесполезны. – Я вас не знаю, на кой черт вы мне сдались?!
– Не знаешь? Как интересно. И зачем ты охотишься за мной? Почему хочешь меня убить?