— А почему, собственно, Мухину дачу вообще выставили на продажу? — спросила Женя. — Разве наследник нуждается в деньгах?
Директриса поджала губы и ответила:
— Об этом нам тоже никто не докладывал. Нет, человек он, по слухам, не просто богатый, а баснословно богатый. Сам селиться здесь не хочет. Дом последние двадцать лет стоял пустой, а затем он принял решение продать его. Наверняка такой же эксцентрик и сумасброд, как и его предки!
Завибрировал ее мобильный, и Калерия Ильинична, взглянув на дисплей, произнесла:
— Что же, дорогие мои, желаю вам удачи! Я была бы очень рада, если бы вы поселились на Мухиной даче! Потому что вы очень ей подходите — в особенности вы, Женечка!
Ответив на звонок, она ушла куда-то в глубь сада. Артем, озадаченно смотря ей вослед, произнес:
— Как понимать ее фразу о том, что мы ей подходим? Ей — Мухиной даче! И почему «в особенности ты»?
В этот момент в кустах раздалось урчание, а затем сопение, сменившееся, наконец, фырчаньем. Женя вскрикнула, потому что поняла — из кустов на них кто-то лез! И, судя по трещащим веткам и хрустящим листьям, это нечто было весьма больших размеров. Евгения подумала о зайце с разодранным горлом, что лежал в беседке. Неужели тут обитал какой-то монстр?
Кажется, и Артем тоже несколько напрягся, потому что задвинул Женю за себя, явно намереваясь ее защитить. Но вместо чудища перед ними появился невысокий мужчина с одутловатым лицом и смешной седой козлиной бородой. С венчавшей его голову фетровой шляпы сыпались сухие листья, и Женя вдруг воскликнула:
— Вы же подслушивали наш разговор все это время, не так ли? Теперь мне ясно, отчего в кустах все время что-то шуршало и щелкало!
Артем подозрительно спросил незваного гостя:
— А кто вы, собственно, такой? И что вам нужно? Вы что, следите за нами?
Козлобородый, стряхнув последний лист со шляпы, заявил неприятным тенорком:
— Не верьте ей, ни за что не верьте! Ведь она — патологическая лгунья! Умеет так обвести вокруг пальца, что вы ничего и не заметите! Она опасна, крайне опасна! Мне ли не знать!
Артем, чьи скулы напряглись, заявил:
— Вы что позволяете в адрес моей жены? И откуда вы вообще ее знаете?
Тип оглушительно чихнул и заявил:
— Господи, почему вы все такие тугодумы! Да не вашу Евгению я имею в виду, а мою достопочтенную кузину Калерию! Эту сладкоречивую сирену, точнее, мерзкую ведьму, которая тут с вами разговаривала! И лапшу на уши вешала!
Он снова чихнул и добавил:
— Бегите, умоляю вас, бегите отсюда! Этот дом не принесет вам ничего хорошего! Он опасен, опасен, опасен!
Женя сообразила, что если кто и опасен, так этот тип, который, как она поняла, являлся кузеном добродушной директрисы. Хотя…Хотя с чего она решила, что директриса была хорошим человеком? Только потому, что она мило улыбалась и поведала массу забавных историй? Но ведь она ровным счетом ничего о ней не знала!
Как, впрочем, не знала и об этом сумасшедшем субъекте!
— Советую вам оставить нас в покое и идти своей дорогой… — начал Артем, но Женя, выйдя из-за его спины — опасности-то не было! — спросила:
— И почему же он опасен?
Козлобородый, пугливо тряхнув головой и прислушавшись, заявил:
— Я вам всего рассказать не могу, все равно не поверите…
— Ну отчего же, вы попробуйте! — парировал Артем, в тоне которого слышались стальные нотки. — Там что, обитает привидение? Или в погребе зарыты графские сокровища, за которыми охотятся местные «братки»?
Тип снова чихнул и затараторил:
— Все хуже, намного хуже! Уезжайте немедленно, прошу вас! Потому что сегодня — день солнцеворота! Магическая, страшная дата!
— Дата начала Великой Отечественной! — заметил Артем. — Вы это хотите сказать?
— Гитлер неспроста выбрал эту дату, поверьте мне! — продолжал козлобородый. — Потому что он надеялся, что силы зла, получившие в тот злосчастный день доступ к нашему миру, помогут успеху его ужасного начинания! Вы же в курсе, что вся нацистская верхушка была повернута на мистике? В особенности Гиммлер!
— И что, силы зла снова получили доступ к нашему миру и выползут сейчас из беседки? — спросил Артем, и в этот момент за их спинами что-то зашуршало. Все как по команде обернулись, и Женя увидела, что из беседки что-то выскочило. Точнее, конечно же, кто-то, вероятно заяц: рассмотреть галопировавшего прочь зверька она не успела.
Хотя в беседке был заяц — только мертвый! Но не мог же он вдруг ожить и убежать прочь?
Ее так и подмывало пройти в беседку и заглянуть под лавку, чтобы удостовериться, что мертвый заяц все еще покоится на прежнем месте. Хорошо, если это так. А что, если она войдет туда — и не найдет покрытый серой шерсткой трупик? Что тогда?
— Вот видите! — завопил козлобородый. — А вы еще сомневаетесь! Убирайтесь прочь, убирайтесь прочь! В особенности если вас зовут Евгения!
Артем раздраженно заявил:
— Похоже, нам в самом деле следует убраться прочь. Вам что, имя моей жены не нравится?
— Не в имени дело, а в его значении! — выпалил их полоумный собеседник. — Те, кого зовут Евгения, долго не живут! Во всяком случае, на Мухиной даче! И сегодня этот день, они ждали его пятьдесят лет! Ждали, потому что решение должно быть принято именно сегодня, до захода солнца. Уезжайте, умоляю вас, и тогда вам, быть может, удастся избежать кошмара, который вас затянет, если вы поселитесь здесь! Уезжайте!
Игнорируя типа, Артем вполголоса обратился к Жене:
— Он прав. Конечно, не в отношении силы тьмы, а в отношении того, что делать нам тут нечего. Ну что, посмотрели — можем вернуться обратно в Москву?
Однако Евгения не хотела возвращаться. И этот человек, жестикулировавший руками и потрясавший козлиной бородой, не производил на нее гнетущего впечатления.
Да, суть была в том, что здесь, в Мухиной даче, было нечисто. Здесь имелась какая-то провинциальная тайна, покрытая пылью веков. Но возле особняка Женя чувствовала себя великолепно — и уже давно поняла, что именно тут и хочет жить!
Только вот Артем, похоже, этого не хотел.
— И она мне сказала, что вас ничего хорошего не ожидает! — продолжал подвывать козлобородый. — Поэтому прошу вас, немедленно, не откладывая в долгий ящик…
— Кто сказал, что нас ничего хорошего не ожидает? — переспросила строго Женя, и субъект выпалил:
— Ну она, она! — и указал куда-то в сторону. Женя обернулась, рассчитывая, что увидит директрису Убей-Волк. Однако вместо Калерии Ильиничны лицезрела полускрытую разросшейся липой, закопанную по пояс мраморную статую — то ли Венеру, то ли иную богиню с отбитым носом и отколотыми руками.
— Она? — протянула Женя, и вдруг все стало на свои места. От этого прозрения она принялась громко хохотать. Ведь все было очень просто: они разговаривали с местным психом, наивно полагая, что ведут беседу со здравомыслящим, хотя бы минимально, человеком.
Козлобородый надулся, а потом, краснея, завопил:
— Что, хотите сказать, что я не могу с ней говорить? И что с того, что она статуя? Она со мной беседует! Вот, смотрите! Точнее, слушайте!
Он подскочил к статуе и, замерев перед ней в благоговейной позе, просюсюкал:
— Милейшая, прошу вас снова обратить ко мне свои речи! Ну, скажите, что вы мне до этого говорили! Я прошу, я настаиваю, я требую!
Но мраморная статуя, естественно, не произнесла ни звука. Тогда тип подскочил к ней и ударил по голове кулаком. В этот момент из-за кустов появилась растрепанная директриса Убей-Волк, за которой следовали два дюжих облаченных в черное типа.
— Вы это видели? — заявила она. — Он пытался разбить мраморную статую, относящуюся к культурному наследию графского рода. Остановите его!
Бугаи подошли к беснующемуся типу и, схватив его под локти, поволокли прочь. А Калерия Ильинична крикнула ему вслед:
— Суд постановил, что тебе находиться на территории Мухиной дачи запрещено! А ты нарушил постановление суда! Это будет иметь для тебя последствия!
А козлобородый напоследок проверещал:
— Не задерживайтесь здесь, уезжайте, уезжайте! Она ведьма, ведьма, ведьма! Она вместе с ними! Они хотят, чтобы вы…
Его тирада внезапно прервалась, потому что один из типов в черном прикрыл ему своей пятерней рот.
Когда же процессия исчезла из поля зрения, Калерия Ильинична отдышалась и сказала:
— Приношу свои извинения за ужасную сцену, однако вы имели сейчас возможность познакомиться с моим кузеном, Леонтием Павловичем Бесхлебицыным. Не буду вдаваться в подробности, вас, понятное дело, не интересующие, однако Леонтий Павлович — псих. Иного слова подобрать я не могу. Он с детства отличался странностями, которые со временем перешли в настоящую манию. Вы же сами видите, он уверен, что умеет разговаривать с мраморными статуями. И что на Мухиной даче обитает вековечное зло, которое хочет пожрать любого и каждого, кто поселится здесь!
— А что, разве это не так? — спросил внезапно Артем, и на мгновение — всего на мгновение! — Жене показалось, что в прозрачных наичестнейших зеленых глазах директрисы мелькнул страх. Или она это просто вообразила?
Вздохнув, Калерия Ильинична заметила:
— Нельзя отрицать, что все, кому довелось жить на Мухиной даче, так и не смогли найти своего счастья. Но ведь дело в самих людях, а также в исторических процессах, разрушивших привычную среду обитания этих людей, которые, может, вполне могли обрести здесь свое счастье! Однако если дочка миллионщика кончает с собой, причем ужасным образом, наглотавшись уксуса и швейных иголок, и все только из-за того, что ее отец, снимавший эту усадьбу, воспротивился ее браку с бедным студентом, то разве в этом виноваты темные силы?
Она подняла к небу кулаки, словно грозя кому-то.
— Или исчезновение — бесследное, заметьте! — поручика Сергея Яблонского и его невесты, мещанки Марии Афанасьевой в апреле 1913 года. Причем ни их самих, ни автомобиля не нашли — как в воду канули! Не исключено, что это так, и авто покоится на дне одного из местных озер. Или молодые просто бежали в заморские края. Другое исчезновение, совпавшее с этим по времени: на этот раз несчастная гувернантка, пропавшая без вести незадолго до начала Первой м