— И ты выбрала это? Пусть едет охрана, всё равно не успеет!
Наклонил шею в одну сторону, хрустя позвонками, затем в другую.
Диего отпустил меня, разжав пальцы внезапно, и я чуть не упала, увидела, как он пошёл на Майкла, тот трусливо, отползая по полу, пятился к стене. Внутри меня поднималась волна страха и презрения. Через пару минут здесь появятся вооружённые до зубов охранники. Они могут даже застрелить Диего, если мой жених отдаст приказ…а он отдаст.
Я бросилась к Диего, повисла у него на руке.
— Не трогай его, слышишь, пожалуйста. Это был мой выбор, моя жизнь, ты не имеешь права вот так ею распоряжаться. Не имеешь, понимаешь? Зачем ты делаешь всё это? Оставь его! Он не виноват. Я виновата. Только я.
Я крепко держала Диего за руку и бросала взгляды на Майкла, который так и не встал с пола, а постоянно жал на кнопки своего мобильного, наверняка, нажимая на срочный вызов. Внутри что-то оборвалось, я понимала, что это конец. Если Диего сейчас уйдет — это конец.
— Значит, все лишь игра? — прошипел, скидывая мои руки со своей руки. — Любишь его, да? Течешь от каждого его прикосновения? Хочешь с ним быть? Будешь трахаться с ним каждую ночь, выкрикивая его имя, как выкрикивала мое? — наклонился, схватил за шею и приподнял, — Ну? — тряхнул, требуя ответа.
Я вцепилась в его запястье и молчала. Мне было больно. Нет, не физически, почему-то именно в этот момент я даже не чувствовала, как сильно сжимают мою шею его пальцы, мне было больно внутри. Больно, потому что все, что он говорит — это правда. Всё выглядит для него именно так, только игра не с Диего, а с Майклом, которому я все еще не смогла сказать то, что решила.
— Отпусти меня, — хрипло прошептала, чувствуя, как начинаю задыхаться, — ты все сказал, я тоже. Это все ни к чему. Просто оставь меня в покое!
Ещё немного, и я зарыдаю… потому что в этот момент мне хотелось сделать совсем другой выбор. Выбрать того, кто так отчаянно ревновал меня, и кого я так отчаянно желала всем своим существом.
На улице послышался скрип покрышек подъезжающих автомобилей.
— Какая же ты жалкая! — взяв за плечи, поднял её с пола, не отводя взгляда. — Раз уж выбор твой, то и жить тебе тоже с этим, — кивнул головой в сторону. — Живите долго вместе, — сплюнул, повернулся к двери. — Ах, да! — снова повернулся к жениху. — Она любит жесткий секс, от него она особенно сильно кончает! — развернулся и вышел за дверь.
В дверях его встретили четыре охранника. Но он направил на них пистолет, дернув затвор, и те попятились.
Я не обернулась ему вслед, смотрела в одну точку, взявшись за щеку и чувствуя, как слезы застряли в горле. Нет, меня поразило не то, что Диего ударил, не то, что он с такой яростью на меня смотрел, словно готов был убить на месте, меня поразило, что он прав. Все, что говорил Диего, это правда, жестокая, голая правда. Вся эта жизнь, брак, мои обязательства — все ненастоящее, все поверхностное, это совсем не то, чего я хочу.
Точнее, меня так вырастили, я привыкла считать, что так должно быть, до того самого момента, как встретила Диего.
Сейчас я смотрела на Майкла, который яростно отшвырнул сотовый в сторону и, встав с пола, отряхнул свои модные штаны, рубашку и сделал шаг ко мне.
— Значит, вот она причина, да?
Я не отрицала, да и поздно что-то отрицать, после слов Диего ничего недосказанного не осталось.
— Это правда, Марина? Все, что он сказал, правда?
Я смотрела него и меня слегка подташнивало. Как иногда быстро прозреваешь, мгновенно, в какие-то доли секунд человек кажется тебе совсем другим. Точнее, он становится в твоих глазах совсем другим. И если раньше я относилась к Майклу терпимо, то сейчас он был мне омерзителен.
— Правда, — ответила я и отвернулась.
Я отвела взгляд и потрогала щеку изнутри языком, слегка кровоточит.
— Я не выйду за тебя замуж. Прости. Это блажь отца и совершенно не мое решение.
Снова посмотрела ему в глаза и увидела, как они сузились.
— Что значит, не выйдешь?
— Я не смогу после всего, что было, а ты сможешь?
Он вдруг взъерошил волосы, подошёл ко мне и процедил сквозь зубы:
— А что было? Ты трахалась с каким-то недоноском…и что…из-за этого я должен менять свои планы? Ничего не отменяется. Ты выйдешь за меня ровно через два месяца, день в день.
Наклонился ко мне и спросил:
— Какого цвета будут пригласительные открытки, Марина?
Мне казалось, что от презрения к нему заболели скулы.
— Никакой свадьбы не будет, Майкл. Прости, что говорю это тебе вот так, я хотела сказать сегодня вечером, в нормальной обстановке, но даже лучше, что я могу это сделать сейчас.
Майкл вдруг сцапал меня за шкирку.
— Что за бред ты тогда говорила ему про выбор, а? — он вдруг сжал челюсти, — Как я не понял сразу. Ты же это сказала, чтобы он ушел, да? Чтоб моя охрана не покалечила его?
Я молчала, в этот момент он становился все меньше и меньше в моих глазах, пока не исчез совсем…совершенно.
— Почему? Чем я хуже него?
“Тем, что если бы он узнал о других мужиках — он бы, наверное, убил меня”, а вслух сказала.
— Нет хуже или лучше, есть то, что я чувствую. Прости, Майкл. Давай потом поговорим об этом. Я поеду домой.
Но он вдруг схватил меня за руку и удержал.
— Домой? Ты собралась домой? А как же все те деньги, что я потратил на эту свадьбу, как же кольца, приглашения, оплаченные свадебное путешествие? Твой отец дал слово!!!
В этот момент меня просто передёрнуло от отвращения.
— Отец все вернёт тебе.
Я выдернула руку и пошла к двери.
— У твоего отца не хватит денег все вернуть! Он в долгах!
Я обернулась и усмехнулась:
— А ты рассчитывал, что за долги буду расплачиваться я? Значит, вернёт в кредит.
— Марина!
— Никакой свадьбы не будет! Это вы решили — не я!
Я развернулась и пошла к лифту. Теперь нужно поговорить с отцом. Все кончено. Этот фарс подошёл к концу. Не знаю, что меня ждёт дальше, но я больше не буду жить, как надо. Возле лифта валялись четыре охранника, двое корчились от боли с залитыми кровью лицами, а еще двое не подавали признаков жизни. Я побежала к лестнице, самое странное, что я знала, кто их там всех…Вот так просто, четверых вооруженных до зубов парней. Майкл спрашивал, чем Диего лучше, наверное, и этим тоже. Он никого не боялся и, рядом с ним тоже можно никого не бояться.
С отцом говорить было сложнее, он выслушал меня молча, а потом просто сказал, что если я собираюсь разрушить его планы, то я неблагодарная дрянь и могу катиться на все четыре стороны. Могу уходить прямо сейчас в том, во что одета, и он посмотрит, как уже через неделю я прибегу к нему за деньгами и вымаливать прощение. Сказал, что он даст мне это время для того, чтобы я убедилась, насколько я без него ничтожно жалкая. И когда я приползу обратно, он подумает, принять ли меня.
Наверное, отец думал, что я испугаюсь, что я все та же маленькая девочка Марина, которая потеряла мать и теперь лихорадочно цепляется за отца и старается во всем ему угодить, но я изменилась. Диего изменил меня. Когда я пошла наверх, к себе, отец крикнул мне в вдогонку, что он знает, куда я собралась, и что там меня ждут только разочарования, что он не будет вытягивать меня из дерьма, палец о палец не ударит.
Я ушла в тот же вечер, с ничтожным количеством карманных денег, заблокированной кредитной картой, маленькой сумочкой через плечо и мобильным телефоном, который отец заблокировал, оставив мне возможность звонить только на два номера — его и Майкла.
Я купила новую симку. Куда идти, я не знала, где искать Диего, тоже. Да и нужно ли его теперь искать? Нужна ли я ему по-настоящему? Вот такая, как сейчас, без гроша в кармане. Я объездила несколько клубов, поспрашивала о нем, пока у меня не закончились деньги и бензин в машине. Я поехала к Линде, но она как раз собиралась за границу с новым бойфрэндом, а, скорее всего, мой отец попросту запретил ей мне помогать. Она, конечно, дала мне немного денег, погладила по щеке, на которой остался синяк после удара Диего, и сказала, что я должна вернуться к отцу. В этот момент я многое для себя поняла.
Пока у меня было все: деньги, власть, покровительство отца — я была всем нужна, а сейчас я никто. Я поблагодарила её и поехала на кладбище, долго сидела у могилы матери, потом ещё несколько часов в машине. У меня остался номер телефона Диего, но я так и не решалась ему позвонить, после всего, что сказала в нашу последнюю встречу.
Пока я ездила по городу, меня постоянно преследовало чувство, что за мной следят. Скорее всего, отец контролирует каждый мой шаг, но напрасно, я не вернусь домой. Я пересижу эту ночь в машине, а потом решу, куда дальше…Кажется, настало время искать работу, обзвонить все агентства, которым я раньше отказывала. Ничего, я не пропаду.
Сама не заметила, как приехала на побережье, туда, куда Диего меня привозил. Вышла из машины и пошла по тёплому песку босиком к тому маленькому оазису…зеленому островку, где впервые позволила ему меня целовать.
Села на траву, обхватив колени руками и глядя на водную гладь. Несмотря на растерянность, неизвестность я все же чувствовала внутри, что сейчас я живая и свободная, я поступила так, как я хочу, впервые в этой жизни… Обратной дороги нет.
А ещё я поняла, что мои чувства к Диего — это не только дикое влечение и влюбленность — это именно чувства…они настоящие, болезненные, они мешают дышать, и в тот же момент в те минуты, что я провела с ним, я была по настоящему счастлива. Я посмотрела на сотовый и положила его рядом, желание позвонить было столь сильным, что я нервно сжимала и разжимала пальцы. Только что я скажу? Что ушла? А меня разве кто-то звал за собой, что-то обещал? Может, я ему как раз и не нужна… он больше не станет меня искать. Для него я свой выбор сделала.
Глава 10
Проблема с кубинцами оказалась именно такой, как я себе и представлял. С чего-то вдруг эти засранцы решили, что имеют право требовать с нас гораздо большую плату за право провоза товара через их территорию. Только они забыли, что за те бабки, которые они получают от Сангре Мехикано, многие другие банды готовы перегрызть друг другу глотки. Пригрозил им расторгнуть полностью все договорённости и лишить тем самым их постоянного отличного навара. Кубинцам не потребовалось даже времени на обдумывание св