ё на ноги. Они оказались в небольшом, но чистом столичном переулке, где в рассветный час еще не толкался народ. Только пара горожанок семенили к булочной за свежим хлебом и лепешками.
— А пришла я, чтобы узнать ваше настоящее имя, — дождавшись, пока его приступ смеха утихнет, продолжала Конда.
Чёрная бровь выразительно изогнулась, но незнакомец все же ответил:
— Зови меня Рай.
— Вы не поняли, милорд, — сверкнула безукоризненно белыми ровными зубами принцесса. — Ко мне надо обращаться на «вы», как и принято в высшем обществе…
— Глупая прихоть этикета, — поморщился мужчина.
— … и мне бы хотелось услышать ваше полное имя. Вряд ли вас крестили Раем.
— Я уже говорил вам, что для меня не имеет ни малейшего значения все, что связывает меня с Единым.
— И все же, — настояла девушка, — вы же не откажете даме.
— Не откажу, — ухмыльнулся лорд, и снова на его лице мелькнуло что-то плутоватое и плотоядное, — но в этом случае пусть и дама не откажет мне.
— Чего желает благородный лорд? — вежливо осведомилась Конда, намеренно выделив слово «благородный», намекая, что непристойностей ей предлагать не стоит.
— Сущая мелочь, прекрасная леди. Тоже назовите свое настоящее имя. Как говорят крестьяне, баш на баш.
Девушка выпрямилась и, сделав изящный реверанс, как будто приветствовала правителя соседней державы на дипломатическом приеме, произнесла:
— Ее Высочество принцесса Кандида Веридорская, единственная дочь короля Веридора Кандора Х Жестокого.
Казалось, заявление не произвело на мужчину никакого впечатления, только взгляд потяжелел. Однако когда пришла его очередь отвечать, голос не скрыл чувств:
— Лет семь назад я бы назвался Его Высочеством наследным принцем Эзраэлем Веридорским, старшим сыном короля Веридора Кандора Х Жестокого, но сейчас я просто Рай, без рода, титула, имений и магии. Хотя нет, прозвище у меня есть: Одержимый принц. Зачем ты пришла?
— «Вы», — уже раздражаясь, снова повторила Конда. — Вчера я поняла, кто вы такой, и пришла, чтобы спросить вас, зачем вы, рискуя своей жизнью, явились в Веридор?
— Боитесь, что снова организую покушение? — криво усмехнулся Эзраэль. — Бросьте, леди, я не за этим здесь. Я планировал раскрыть заговор и отомстить тому, кто подставил меня.
— Месть — это, конечно, хорошо, — протянула принцесса. — Но я предлагаю вам сперва обелить свое имя, а уж потом, вернувшись в отчий дом, отыскать предателя. Приезжайте вечером во дворец, как только послы Отче соизволят оставить отца в покое и, даст Единый, покинут столицу.
— Вы заблуждаетесь, Ваше Высочество, дворец никогда не был мне домом и человек, которого вы зовете отцом, мне никто. К тому же то, что вы говорите — пустые слова. Ваш план невыполним: стоит мне показаться в поле видимости стражей, меня препроводят в темницу и приговорят к смерти, как нарушевшего запрет правителя возвращаться на родину. Не удивлюсь, если Его Величество будет казнить меня лично.
— Отец выслушает вас, — уверенно произнесла Кандида.
— С чего бы это? Семь лет назад он не то что поговорить, взглянуть на меня не захотел.
— Он не спал все эти семь лет и проклинал себя за вынесенный приговор. Потому что вы — его сын, и он любит вас. Возвращайтесь домой и делайте, что должно.
Не успел он и слова вымолвить в ответ, как девушка легко сотворила портал и исчезла в нем.
Только солнце начало клониться к закату, как по всему дворцу разлетелась невероятная новость: Одержимый принц вернулся!
Глава 6О возвращении, признании и понимании
Он стоял посреди тронного зала, в грубой серой рубашке и потертых сапогах, с растрепанными волосами и горящими очами. Стоял, гордо вскинув голову и держа королевскую осанку. Глядя на сына, Кандор Х вспомнил, как сам в его возрасте возвращался со своих первых «серьезных» боев таким же молодцом.
Главный прокурор лорд Туррон попробовал было гаркнуть, что преступник должен стоять на коленях перед Его Величеством, но Кандор Х жестом остановил стражей, уже сделавших шаг к принцу.
— Но Ваше Величество!.. — начал было Туррон.
— Милорд, выкажете уважение сыну своего повелителя! — неожиданно вмешалась принцесса.
На Конду Эзраэль даже не смотрел. Казалось, он её даже не заметил. Как ни старались Кандор Х и лорд Див разглядеть его отношение к девушке, ничего увидеть не смогли.
— Говори, сын, — наконец произнес король.
— Одну минуту, — снова подала голос Кандида. — Дабы ни у кого не возникло сомнений, что принц Эзраэль говорит чистую правду, ему будет предложена концентрированная сыворотка правды, сделанная лично Синдбадом, сведущим в данной области. Лорд Туррон, вы хотите сперва испробовать зелье на себе? — невинно поинтересовалась девушка у прокурора, уже открывшего рот, чтобы возразить ей.
Лорд сначала побледнел, потом — покраснел и засопел, но все мысли оставил при себе.
Одержимый принц слегка склонил голову в знак согласия принять сыворотку и забрал небольшую бутыль из рук единокровного брата. К недовольству придворных, Ад и Рай обменялись дружескими рукопожатиями, а напоследок бастард даже похлопал опального принца по плечу. Это ж надо: попрать нерушимые законы высшего общества прямо в тронном зале на глазах у сливок этого самого общества! Принц по крови братается с бастардом! Незаконнорожденный, что в фаворе у короля, поддерживает заговорщика! И это все заслуживает одобрительной улыбки принцессы Веридорской! Скандал!
— В тот вечер я пришел в кабинет короля с умыслом, — начал Эзраэль, не обращая внимания на прокатившуюся по залу волну шепотков. — Незадолго до этого мы… не договорились насчет моего безраздельного владения одной ценной и для меня, и для него вещью.
Услышав это, Конда не удержалась и фыркнула, правда тихо, чтобы никто, кроме лорда Дива, не расслышал. Он же прошептал девушке на ухо:
— Знала бы ты, о какой ценной вещи они говорят, была бы серьезнее.
— Ну да, конечно, — не удержалась от сарказма принцесса. — Опять какой-нибудь до жути мощный артефакт, и если он попадет не в те руки, то нам на этом свете больше ничего не светит, так?
Министр только улыбнулся, но в объяснения пускаться не стал. А Конда его бы и не слушала, ведь Одержимый принц продолжал:
— Я хотел стать Силой и Властью Веридора и забрать то, что желал. Чтобы свергнуть Кандора Х, я решил лишить его магической силы. Ради этого я зачаровал свой кинжал и оплел его маскировкой. С виду простая железка могла вытянуть всю магию до капли…
— Это невозможно! — не удержался лорд Туррон.
— Если бы это было невозможно, король был бы уже семь лет как мертв, — холодно продолжал Эзраэль. — Когда я уже начал доставать кинжал из ножен, из-за спины в Кандора Х прилетело проклятие. Дыхание Смерти.
Весь зал вздрогнул: одно из необратимых смертельных проклятий, которое в генеральном сражении последней войны с Саратой убило маршала Веридора, и даже король, обладающий сильнейшим Даром Жизни и темный маг в придачу, не смог помочь лучшему другу и лично прекратил его мучения.
— Я сразу опознал проклятие, поэтому не понесся за заговорщиком, а сделал то единственное, что теоретически могло бы спасти короля, — вонзил кинжал в его грудь, чтобы тот впитал проклятие, пока оно еще не отравило кровь. Уж не знаю, что за загово'р спасает Кандора Х от заговоров, — кривя усмешка прямо в лицо того, кого Эзраэль подчеркнуто не называл отцом, — но оружие, которое должно было его низвергнуть, спасло его.
— Значит, вы не собирались убивать отца? — подал голос лорд Див.
— Нет, мне не нужна его смерть, только власть как путь к цели.
— Это измена! — завопил прокурор. — Вы покушались на власть Его Величества!..
— Достаточно! — оборвал всех разом правитель, поднимаясь с трона и медленно подходя к старшему сыну. — Я, Кандор Х, король Веридора, дарую свое прощение своему старшему сыну Эзраэлю. Отныне он вновь принц Веридорский, но титула наследника престола я его лишаю, — и уже тише, так, что только Эзраэль да Див услышали, — потому что такая подлость не достойна будущего короля.
В этот миг молодой человек поймал взгляд Кандиды и вспомнил её слова: «Он не спал все эти семь лет и проклинал себя за вынесенный приговор. Потому что вы — его сын, и он любит вас». А может, и правда…
— Позволь мне остаться, — так же шепотом отвечал принц, и голос его вдруг дрогнул. — Не надо мне никаких титулов, земель, денег. Хоть конюхом в дворцовые конюшни возьми. Прошу… папа.
Кандор вздрогнул. Он ожидал, что сын попросит его об этом, и знал, что непременно откажет… но обращение обожгло душу и заставило сердце болезненно сжаться. Эзраэль практически никогда ничего не просил. Папа… Король не мог не откликнуться на этоn зов. Даже понимая, что скорее всего пожалеет об этом.
— Оставайся, — сорвался со вмиг пересохших губ хриплый шепот. — Зайди ко мне вечером, поговорим о твоем сокровище.
Лицо Эзраэля просияло в ту же секунду. Гордый надменный принц, низко склонив голову, упал на одно колено пред человеком, которого, как он думал еще пару минут назад, ненавидел всем сердцем и подданным которого он не был вот уже семь лет, и произнес:
— Ваше Величество, я клянусь служить вам верой и правдой до последнего вздоха.
Однажды он уже давал клятву верности отцу, но тогда не придавал этому большого значения. Так, очередная традиция. А сейчас понимание нахлынуло с необыкновенной силой. Понимание священных слов и того, как ему дорог Веридор и семья. Он не считал дворец домом? Он ошибался. Северный предел был дорог ему, там он чувствовал присутствие мамы, в горах радовалось сердце. Но любили и ждали его здесь. Отец. Мудрый наставник. Единокровный брат. Верный друг. И сокровище всей его жизни.
«С возвращением домой,» — раздался у него в голове шепот лорда Дива.
Часть 2
Глава 1О дерзких министрах, потенциальных женах и смертных приговорах
На следующий день второе запланированное заседание совета так и не состоялось. Точнее, министры и советники, конечно, собрались, но вместо обсуждения последних статей бюджета все начали высказываться насчет возвращения принца Эзраэля. Подняли эту тему, как всегда все неприятные вопросы, в связи с письмом посла от Отче, в котором выражалась надежда, что Его Величество будет благоразумен и не пойдет против воли Единого, принимая в лоно семьи язычника и одержимого порождением Хаоса. Послание вспыхнуло ярким пламенем в руках Кандора Х, являя всю степень гнева повелителя, однако ответ его был безукоризненно вежлив: Его Высочество принц Эзраэль Веридорский поклоняется языческим богам, поскольку это память и наследие его безвременно погибшей матери, а Единый учит чтить и любить своих родителей, не делая исключений даже для черных ведьм. У лорда Дива ответ Кандора вызвал улыбку и уважение (вроде послали Отче куда подальше, но с опорой на волю Единого), а вот несколько министров решительно выступили против такого выхода из ситуации и заявили о своем недо