Закон военного искусства гласит, что ради достижения быстрого прорыва обороны противника наступающая сторона должна пойти на решительное массирование сил и средств на направлении главного удара даже ценой ослабления других направлений. К концу осени 1942 года советское командование уже освоило это правило. Так, в полосе 5-й танковой армии, где советские войска превосходили румын в людях и артиллерии более чем в 2 раза, в танках – в 2,5 раза, в авиации – в 1,5 раза, на направлении главного удара командующий армией сосредоточил четыре стрелковых дивизии из шести, два танковых и один кавалерийский корпуса, танковую бригаду, танковый батальон, шестнадцать артиллерийских и минометных полков РГК. Это позволило достичь превосходства в людях в 2,7 раза, в артиллерии – в 5 раз, в танках – абсолютного. На этом же направлении наносила удары и подавляющая часть советской авиации. Примерно таким же было соотношение сил и средств в полосе румынских войск, оборонявшихся южнее Сталинграда.
Вполне понятно, что обороной, имеющей столь слабые фланги, немецкому командованию сдержать удары советских войск в районе Сталинграда не удалось. 19 ноября 1942 года ударные группировки войск Юго-Западного и Сталинградского фронтов, перейдя в наступление, прорвали главные полосы обороны румын, ввели в сражение танковые корпуса, которые 23 ноября соединились в районе города Калач. Оборона противника была прорвана на 300-километровом участке, глубина продвижения советских войск в первые 12 дней операции достигла от 40 до 120 километров.
После Сталинграда немецкое командование еще пыталось наступать (Курск – летом 1943 года, Балатон – весной 1945 года и др.), но с того времени основным видом военных действий Вермахта стала оборона. А. Гитлер 1 февраля 1943 года заявил начальнику Генерального штаба сухопутных войск Германии генералу К. Цейцлеру: «Я должен сказать, что возможности окончания войны на Востоке путем наступления больше не существует. Это мы должны ясно осознать».
Итак, на первое место из двух основных видов военных действий выносится оборона, искусство подготовки и ведения которой в последующие годы постоянно совершенствовалось.
Изменились и цели, которые преследовались Вермахтом в этом виде боевых действий. Оборона зимой 1941/42 и 1942–1943 годов велась, как правило, с целью срыва наступления советских войск, удержания захваченных рубежей (районов), выигрыша времени для подготовки нового наступления (контрнаступления). В последующие годы в стратегическом плане она преследовала уже иную цель: измотать и обескровить Советские Вооруженные силы, затянуть войну и тем самым выиграть время в надежде на раскол антигитлеровской коалиции.
При огромной протяженности советско-германского фронта, ограниченном количестве сил и средств немецкое командование пыталось решить проблему устойчивости стратегической обороны сосредоточиванием основных усилий на удержании наиболее важных в военном, экономическом и политическом отношениях районов (рубежей городов как узлов дорог); расположением подавляющей части сил и средств в первом стратегическом эшелоне и направлением основных усилий групп армий на удержание тактической зоны обороны городов-крепостей.
Характерной чертой организации обороны противника в 1941 году было создание опорных пунктов («ежей»), приспособленных для круговой обороны. Они находились в огневом взаимодействии друг с другом и преграждали путь наступавшим войскам на основных направлениях. В связи с таким приемом врага в тактике наступательного боя советских войск появилось стремление к обходам опорных пунктов противника через промежутки и к действиям против них с флангов.
В 1942 году войска Вермахта на некоторых участках фронта начали постепенно создавать более глубокую и развитую в инженерном отношении оборону. Отдельные опорные пункты начали связывать между собой траншеями, в результате чего появилась сплошная позиция. Появились опорные пункты и районы обороны в глубине. Это сразу же повысило требования к методам организации советскими войсками наступательного боя. Уже весной и летом 1942 года они стали применять действия ударными группами в значительно большей степени, чем прежде, массируя технику на направлениях главных ударов.
Начиная с весны 1943 года Вермахт стал уделять большое внимание использованию для стабилизации обороны подготовленных в глубине рубежей, полос, естественных оборонительных рубежей, какими являлись крупные реки – Днепр, Дунай, Висла, Одер. Отмечается использование для усиления обороны крупных населенных пунктов, таких, как Можайск, Великие Луки, Орел, Белгород, Вязьма, Смоленск, Одесса, Витебск, Бобруйск, Вильнюс, Брест, Каунас, Рига и других. При этом отмечается, что недостаток резервов был наиболее слабым звеном в стратегической обороне Вермахта. Они создавались главным образом за счет соединений и частей, выведенных в тыл на доукомплектование после понесенных потерь, и предназначались в основном для восстановления нарушенного фронта обороны нанесением контрударов и занятия важных оборонительных рубежей в глубине. В отдельных случаях они использовались для перехода в контрнаступление.
Существенные изменения произошли в построении обороны Вермахта летом 1943 года, после провала наступления под Курском. Ее тактическая зона глубиной до 8–15 километров включала в себя главную полосу обороны («главное поле боя») и вторую полосу обороны («позиции корпусных резервов»). Оборона тактической зоны возлагалась на армейские корпуса первого эшелона полевой армии.
Главная полоса обороны состояла из трех позиций. Ее занимали дивизии первого эшелона. Основу первой позиции составляли опорные пункты рот, образующие батальонные районы обороны. Они оборудовались двумя-тремя линиями сплошных траншей. Первая позиция обычно занималась батальонами первых эшелонов полков. Вторая позиция также оборудовалась траншеями, иногда – отдельными опорными пунктами. В ее пределах располагались полковые резервы и огневые позиции артиллерии. Третья позиция представляла собой систему опорных пунктов, в которых располагались дивизионные резервы.
На удалении 10–15 километров от переднего края главной полосы обороны строилась вторая полоса. На ней мог располагаться резерв командира армейского корпуса. Глубина позиции корпусных резервов достигала 2–5 километров.
Совершенствование построения полос обороны немецких войск шло по линии развития инженерных сооружений, создания промежуточных и отсечных позиций, системы дотов, дзотов, противотанковых рвов, железобетонных колпаков. В пределах главной полосы обороны все три позиции стали оборудоваться линиями сплошных траншей.
Так, главная полоса обороны немецких войск в корсунь-шевченковском выступе (январь 1944 года) имела глубину 6–8 километров и строилась на удержании отдельных опорных пунктов и узлов сопротивления, которые прикрывались минными полями и проволочными заграждениями. Многие из опорных пунктов были связаны между собой огнем, и только некоторые из них соединялись траншеями, которые были больше приспособлены для маневра силами и средствами в бою, чем для ведения самого боя.
Летом 1944 года немецкие войска, при переходе к обороне в Белоруссии, сосредоточили там группировку в составе 63 пехотных дивизий и 3 пехотных бригад. Но, будучи уверенными, что главный удар советское командование готовит на Украине, основные соединения танковых и моторизованных войск были посланы на это направление.
Нужно помнить, что в то время территория Белоруссии, которая была характерна наличием больших лесных массивов, рек, болот со слабо развитой дорожной сетью, мало способствовала проведению крупных войсковых операций. К тому же в Белоруссии действовали многочисленные партизанские отряды и группы, которые контролировали значительную часть ее территории. Поэтому имевшиеся в распоряжении немецкого командования силы в Белоруссии были сосредоточены в районах городов Витебск, Орша, Могилев, Бобруйск и Ковель, которые считались наиболее важными в оперативном отношении.
С целью удержания широкого фронта обороны при отсутствии достаточного количества сил и средств командование группы армий «Центр» было вынуждено расположить свои войска в один эшелон, сосредоточив основные усилия на удержании хорошо подготовленной в инженерном отношении тактической зоны обороны глубиной от 8 до 12 километров, которую занимали пехотные дивизии. Кроме того, в глубине по западным берегам многочисленных рек с широкими заболоченными поймами силами местного населения также были подготовлены оборонительные рубежи, которые могли быть заняты войсками в случае отхода. Общая глубина обороны, по советским источникам, достигала 250–270 километров.
Но оборона, построенная немецким командованием таким образом, свою задачу не выполнила. Причин тому было несколько. Главная – советское командование к тому времени уже имело опыт подготовки и проведения крупных наступательных операций с решительными целями. Во-вторых, к началу операции превосходство советских войск в Белоруссии составляло по личному составу в 2 раза, по артиллерии – в 3,6 раза, по авиации – в 3,9 раза, по танкам и САУ – в 5,8 раза. В третьих – оперативные и даже тактические тылы немецких войск были скованы советскими партизанами, общая численность которых достигала 143 тысяч человек.
В этих условиях советское командование решило провести операцию на окружение нескольких группировок противника, разнесенных по фронту и по глубине с целью расчленения и разгрома основных сил группы армий «Центр». Окружение и разгром витебской группировки были спланированы силами 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов. Окружение и разгром бобруйской группировки были возложены на войска 1-го Белорусского фронта и Днепровскую речную флотилию. С учетом сосредоточения усилий на узких участках фронта превосходство советских войск на направлениях главных ударов возрастало еще в несколько раз.
Для воспрещения маневра немецкими войсками по фронту между указанными фронтами должны были наступать войска 2-го Белорусского фронта, которые совместно с другими фронтами должны были осуществить окружение и разгром отходящих войск противника в районе Минска.