Ружье у незнакомца висело дулом вниз, так еще и рукоятью к верху. Но он попросту резко перевел его в горизонтально положение и выстрелил от бедра перевернутым ружьем.
Меня отбросило в дерево.
Какого⁈
Наблюдая расплывающиеся кровавые пятна и падающие с одежды и кожи свинцовые шарики, пришел очевидному выводу, либо у него стрелковый табур, либо артефактный свинец, что вряд ли. Хорошо хоть доспех все же сдержал урон, и я отделался рваными дырками на коже.
Ружье без упора в приклад дернуло отдачей так, что оно слетело с плеча и чуть не опрокинуло охотника. Он тут же нырнул в снег, а я резко поднялся, входя в ускорение. Как и предполагал, он выстрелил сразу, едва нащупав оружие, и не вынув его из-под наста. Снег медленно разлетался, пламя выныривало из белого покрывала, расцветая огненным подснежником.
Я ушел в сторону. Вскинул руку, сделав из пальцев пистолет, и крикнул:
— Бах! — до того, как противник успел нажать на курок еще раз.
Широкий лазер, сорвавшийся с пальцев, откинул его в дерево, которое я тут же срезал лучами из глаз, придавливая оппонента.
Подошел, снял лыжи, не обращая внимание на матерящегося мужика и почапал дальше.
— Вижу медведя! — заорал я уже почти в самого поместья Романова. Видимо, развернувшееся тут действо разбудило косолапого.
Кубики бросались долго. А медведь тем временем бежал на меня.
— Ты создаешь большую иллюзию и злобно рычишь!
Я взял свой силуэт и скопировал его отражение в большем размере.
Мишка затормозил резко, прокатившись на заднице. Я посла пару лучей взрывая почву вокруг него, и он припустил по дуге огибая меня.
Я наконец вышел к поместью. Наёмники из тех, что были еще живы прятались в лесополке. Всё вокруг было усеяно телами, и это он их голыми руками поспать отправил, кого даже навечно.
Я пошел по взрыхленной техниками лужайке, соткал в руке световой меч. Уродливые статуи отдавали какой-то нехорошей лавкрафтавщиной, и я срубил их, грохотом падающих обломков оповещая хозяина дома о своём визите.
Выбил ногой потрескавшуюся дверь. Зашёл внутрь. Романов ждал меня в большой гостиной. Она походила на музей. Кругом картины, антикварные вазы, оружие на стендах, статуэтки, бюсты.
Мстислав стоял, глядя на портрет на стене. Там был изображен бородатый дядька в мундире. Видимо, кто-то из предков. Хозяин особняка переоделся в нормальный костюм, хотя по-прежнему старомодный. Не тот староимперский стиль, который принято сейчас носить, а староимперский, который оригинальный.
— Я так думаю, в рукопашной мне тебя не достать? — спросил я.
Он обернулся. Я смог разглядеть его вблизи. Выше меня на голову, бледная кожа, холодные прищуренные глаза, острые тонкие черты лица, аристократичные безусловно.
В ответ Романов лишь кивнул. Доктор Стрендж хренов.
Я ему не поверил и пробил классический тройку: джеб, кросс, хук. И после первого же удара, стало ясно уклонится и от остальных, но комбинацию я уже прервать не мог.
Он легко ушел и, контратакуя, пробил мне поставленный боковой. Я усмехнулся и сплюнул кровью на дорогой ковер.
Оппонент лишь покачал головой.
— Варварство.
— Тебе уже ничего из этого не пригодиться, — сказал я.
Мстислав дернул ногой и ковер ушел у меня из-под ног, я начал терять равновесие. Романов ринулся ко мне. Острый стилет блеснул на свету.
Время опять замедлилось. И я ускорил своё падение как бы опрокидываясь назад и разминулся с острием. Кончик орудия вспорол костюм и оторвал пуговку.
Романов запнулся за меня и упал. Разнеся какой-то горшок. Я попробовал пришить его лазером из глаз, но едва энергия начала собираться в зрачках, как противник выкинул руку. Я протупил. Не успел уйти в замедление, и лицо мне прилетела горсть праха. Глаза рефлекторно закрылись.
Я вскочил, моргая. Романов летел на меня со стилетом. Я выставил руку, уплотнив табур, но клинок прошил защиту, а следом и ладонь.
Артефакт!
Острие выглянуло с обратной стороны руки, а противник продолжал движение наваливаясь всем весом, намереваясь пригвоздить мою же ладонь, мне к груди.
Я дернул корпус в сторону, и он прибил меня как муху к стене. Сорвал со стенда старый кремниевый пистолет и, вскинув его, ухмыльнулся.
Похоже, в его голове уже все просчитано и предрешено. Значит, выстрел будет смертелен. Либо пуля артефактная, либо чертов стилет работает как подавитель доспеха.
Все снова замедлилось.
Наверняка он не может просчитать моё будущее, но видит какие-то варианты, где перестает чувствовать на себе взгляд смерти.
Световое ускорение вырвало меня из стены. Громыхнул выстрел. Я впечатался в шкаф. На пол посыпались книги, письма, листы и свитки. Романова окутало облаком дыма.
Вот старьё!
Я оттолкнулся от стены и в развороте уже метил в противника табурными когтями. Давненько до них дело не доходило.
Я выбил оружие из рук, оставив на антиквариате засечки.
Романов впечатал мне ботинок в грудь. И сорвал со стены бретёрскую шпагу с широким лезвием. Я вырвал стилет из ладони и отбил выпад. Пронырнул под ударом левой руки и рванул со стенда саблю.
— Ну давай пофехтуем!
Романов обозначил удар в голову, но повел в живот. Я легко отбил классическим восходящим ударом и тут же крутанул кистью, проводя контр-выпад. Этим сабля и хороша.
Ах как я по этому, оказывается, скучал.
Душа запела! Всколыхнулся азарт. Ну давай!
Атаку надо было развивать и мощный косой замах заставил Романова попятиться. Выпад сверху вниз с зашагом, и я понял, что стопа поехала.
Я снова ускорил время. Сосредоточил внимание на периферии обзора. Это был какой-то сраный свиток. Наверняка Романов это просчитал, а потому не боялся замаха и вместо защитной стойки, делал атакующий выпад, причем очень плавно изначальна планируя защиту как обманку на атаку в бедро.
Я вышел из ускорения, пригибаясь в пояснице во время того, как ноги разъезжались, и это помогло. Вместо того чтобы вонзиться до самой кости, клинок лишь спорол штаны и порезал кожу.
Противник зло сверкнул глазами. В его системе расчетов я уже давно должен был умереть. Но всё никак.
— Что не работает твое грёбанное предвиденье⁈
Я собирался было кинуться на него, но тут зазвенел телефон, заставив меня сбиться с шага. Допотопный, как и всё здесь, с чашкой вместо трубки. Романов ловко поддел говорилку кончиком меча, и я ударил саблей по проводу, обрывая связь.
Я пошел в атаку. Удар, второй, третий. Он коснулся задом рояля. И рубанул от всей души. Противник ушел в сторону, а сабля вонзилась в дорогу полировку, ломая клавиши.
Глаза Романова полыхнули яростью, и он провел отчаянный колющий выпад. Я наклонил голову, и он пробил крышку музыкального инструмента.
Я ударил его с левой в скулу и добавил с головы в нос. А следом в живот с ноги. Он вылетел в другой зал. Только вот клинок из рук не выпустил. Проскользил спиной по полу и вскочил.
Я ринулся следом и тут же замедлил шаг, чувствуя, как меня покидает сила. На окна и оба прохода упали решетки.
Помещение с гасителем!
Романов расхохотался.
— Ты думаешь, я боюсь остаться без дара? — поспешил я оборвать его веселье.
Мстистав обозначил выпад в голову, но пробил мне носком в колено и тут же попытался уколоть в корпус. Но моё колено к подобному готово, я и сам таким ударам учу. Я снова отбил выпад ударом от себя и этой же рукой встретил завалившего корпус противника локтем в нос.
Следующим ударом я выбил клинок из рук провидца и замахнулся желая срубить ему башку. Но он пронырнул под замахом, и я скосил черепушку гипсовому бюсту и врубился в картину, оставив без головы какого-то седовласого дядьку.
Романов уже снова вооружился. Пару минут мы проверяли навыки друг друга, но по силам и умениям был паритет.
— Западное крыло, вскройте стену! — дал я команду по щебету.
Почти тут же дом содрогнулся. Энергоконтур гасителя, похоже был нарушен. Потолок стал осыпать, и я взрезал стену лазером из глаз и рванул в соседнюю комнату.
Мстислава не засыпало. От поднял решетки и проскочил в другой зал.
Мы снова встретились. Первый же его выпад я принял на саблю и пронзил его ладонь стилетом. Один один, засранец.
Меч упал на пол, но мой замах он встретил ударом головы в живот. Воздух выбило. Романов зубами хватанул меня за запястье, вырывая кусок кожи. Сабля выскользнула, ублюдок задел нервы.
Он вырвал стилет, но я выбил его ударом ноги.
— Ну давай в рукопашную.
Я начал напирать, но он все же чувствовал, когда не получит урон и ловко уходил от моих кулаков. Я крушил антиквариат, оставляя вмятины в стенах, но добраться до него не мог.
— Мы так вечно можем, — устало выплюнул провидец.
И ведь прав, уродец. У меня ускорение, а он знает, когда его действия ведут к смерти.
Я мотнул головой на маленький круглый столик, он расстегнул мундир и смел им остатки египетской вазы. Мы уселись, хмуро смотря друг на друга из-под вспотевших и лезущих в глаза волос.
— Так пусть все решит случай, — оскалился я, вынимая из-за пояса револьвер. — Сыграем в русскую рулетку.
Я рассыпал по столу патроны. Вставил один крутанул барабан. Защелкнул.
— Какой потрясающий звук, — прикрыв веки, улыбнулся. — Есть в этом своя эстетика.
В глаза противника я читал столько всего одновременно: злоба, неверие, удивление, самую малость восхищения и страх.
— Что? Боишься пророк недоделанный? Страшно всё отдать на волю случая?
Я крутанул револьвер на столе, определяет, кто будет делать первый выстрел.
Глава 12
Я не входил в скольжение, но, казалось, время замедлилось. Револьвер крутился непозволительно долго. Впрочем, смотрел я не на него, а на Романова. Зрачки судорожно бегали. На лице отчетливо читалась работа мысли.
Он не видел будущего. Сейчас Мстислав снова стал обычным человеком. Таким же как все, и это пугало его до выступившей испарины.