Я встал, отряхиваясь от песка. И тут меня снова швырнуло в него. Какого хера?
Еще один удар в спину, и я качусь по асфальту.
Заскрежетал байк. Горемысл орал и сдирал с себя вместе с одеждой оплавленный метал и пластик. Но доспех на нём, хоть и пропустил часть урона.
Рядом еще громыхнуло. Я пустил волну и выругался. Каким-то чудом охранники преодолели километр за считанные секунды. Я обернулся. В голове захороводили матерки.
Один из макаровцев летел на стальных крыльях. Похоже, он и таксонул остальных до точки. Эх, сюда бы Клима. Вот бы я посмотрел на битву двух крылатых табурщиков.
Получается, это не просто какой-то секьюрити, а личный охранник Макарова. Он взмахнул крыльями, и с них сорвались стальные дротики. Я начал отплясывать и кувыркаться, уходя от атак. Ублюдки тянут время, чтобы Горемысл успел убраться.
Парень со стрелковым табуром садил двойками, заставляя постоянно быть в движении. Я начал кидаться в ответ световыми шарами-звездами. Противник вскинул руку, и асфальт вспух, закрыв его стеной. Он еще и полимаг! Да тут все с сюрпризом.
Ладно, котятки. Сегодня у вас плохой день на работе.
Летун миновал меня, и я услышал, как он сбросил еще троих. Черт! Да он и с первой машины ребят подтянул.
Я начал злиться. Сегодня меня никто не остановит. Только не сейчас.
Я пригнулся от стального меча крылатого. Ай какой резвый. Как колибри. Только я все равно быстрее.
Он завертелся, пуская стальные перья. В руке вспыхнул световой щит и меч. Я отбил щитом первое, разрубил второе, а потом раскрутил диск и метнул его в стального табурщика. Он сбил пташку на очередном маневре, и та рухнула на заботливо подставленный клинок света. Противник упал на асфальт. Меня попытались атаковать дальнобойными атаками, чтобы отвлечь от него, но я возвел две песчаные стены. Разберитесь с ними. Ага. Десять метров песка. Попробуй пробей файрболом. Только не лопни от натуги.
На ускорении я пнул крылатого, сминая им железные перила. Подобное к подобному. Звонкое вышло столкновение. И снова ускорившись, размазавшись во вспышке, вбил ему боковой плазменным кулаком. Противник провернулся несколько раз, кроша стальными крыльями асфальт и железо, и зарылся в дорожное покрытие головой. Он явно пребывал в нокдауне.
Я подошел и начал плавить стальные крылья, которые очень плохо поддавались даже моему мечу, но я все же отсек их.
Противник очухался. Я отскочил. Он пустил в меня стальной шар как из пушки, но я выставил меч, и он разлетелся об него, две половинки ушли в стороны, не причинив мне вреда.
Я ускорился, нанося удар. Оппонент даже успел выставить меч и, судя по сведенным плечам, пытался укрыться крыльями, которых уже не было. Вот что значит рефлексы. Обрезанный меч звякнул об асфальт, а сам он улетел по параболе в воду.
Я кинулся к краю и на всякий случай еще дал пять залпов лазера, а потом бросил слепящую вспышку и сферу плазмы. Оглушенный он, был унесен течением очень далеко.
Я принялся наращивать стену песка со стороны наступающих сзади противников. Она все росла и росла.
А затем я опустил кулак как судья молоток, и приговор был приведен в исполнение. Песчаное ценами рухнуло, подхватывая и подгребая под собой пятерых одаренных.
Я закрыл глаза. Я был песком. Я чувствовал, как в моих водах копошатся человечки, пытаясь выплыть. Швыряют свои глупые техники, не понимая, что из меня они пришли в меня и уйдут. А все что между лишь агония. Мои шуршащие золотые воды выплеснулись с моста выбрасывая людишек.
Рывком вернулся в создание.
Я смахнул с моста остатки песка, пряча следы и направился дальше. Мост уже был поднят под углом в двадцать пять градусов.
Противники карабкались по железному парапету как по лестнице.
Я раскинул руки призывая табурные когти, и, зарычав как зверь, рванул вверх. Порой из-под рук вылетали куски асфальта, но в целом взбираться можно.
Я быстро настигал добычу.
Ледяной табурщик заморозил пространство передо мной метров на двадцать. Я лишь пожал плечами и всадил когти в лед. Задрал голову, чтобы посмотреть на его реакцию и понял, он не для меня это сделал, а для себя.
Проскользив, он влетел в меня на бешенной скорости. Я даже ускорение включить не успел. Подъем был уже под сорок пять градусов, и я полетел вниз, спасибо, что тут не заморожено, а то бы ощутил себя как на детской горке, где билет в один конец.
Я всадил когти в асфальт, оставляя рваную борозду, и все же остановился, но услышал шорох льда. Противник морозил перед собой пространство, чтобы ускоряться и уже занес надо мной ледяное копье.
Я сильнее вжался в асфальт, чувствуя, как табурные когти появляются еще и на ногах. Удар отдался леденящей вибрацией во всем теле. Воздух из легких выбило облаком пара.
Противник такого явно не ожидал и пролетел. Я добавил ему инерции широким потоком неконцентрированного лазера в спину. Его с дикой впечатало в асфальт у подножия подъёма моста.
Я сощурился, обвел макаровца тонким лучом будто криминалист мелом. И он провалился вместе с куском моста в форме распластанного человека. Раздался бульк, я удовлетворенно кивнул и пополз вверх.
Противники уже были далеко. Я прицелился, дал пробных солнечных зайчиков из глаз и, а потом пустил стандартный луч, выбивая последнего охранника прямо через металлический забор.
Горемысл остался один. Он начал быстрее перебирать руками и ногами. До вершины оставалось совсем немного, Макаров намеривался перебежать на ту сторону.
На моём пути возникли малахитовый частокол. Я легко обрушил его парой взмахов светового меча. Горемысл уже взбирался на самый верх, и я решил рискнуть.
Импульс!
Мост сработал как направляющая у арбалета. Я пролетел и, сделав воздушный пируэт, оказался на вершине моста.
Градусов уже было почти девяносто. Я увидел, что на нас в бинокль смотрят рабочие с обоих сторон. И вывел им на небеса светящуюся иллюзию соединяющихся мостов.
Конструкция замерла, заставляя нас покачнуться, а затем завибрировала и начала опускаться. Горемысл судорожно глянул, прикидывая, сумеет ли продержаться против меня это время.
Я лишь покачал головой.
— Крыс я давлю без шансов.
В его руках вспыхнул ядовитый меч, и мы ринулись друг на друга. Теперь я был под доспехом и не боялся повторного отравления. Хотя, недавний порез предательски закололо.
За пять шагов до контакта, я почувствовал выброс силы и замер. Зеленое облако вспыхнуло в радиусе пяти шагов от противника.
Ядовитая тварь!
Я дождался, когда оно развеется и вошел в ускорение, не давая Макарову шансов на новую подлость.
Световой меч был воплощением меня, а потом так же пылал праведным гневом. Первом же ударом он разбил янтарный клинок противника. Я видел, как в замедленном режиме ползет по лезвию сеть трещин, будто белка из ледникового периода орехом шибанула.
Я нанес удар слева в печень. Тут же справа в сердце. Грудь. Колено. Шея. Глаза!
Всё это заняло не больше доли секунды. И я вышел из ускорения.
Меч в руке Горемысла разлетелся шрапнелью, неопрятно ударив в доспех. Его всего перетряхнуло, и нательный щит слетел, вспыхнув зеленым.
Я призвал второй меч, намереваясь разрубить засранца.
Он в отчаянии прыгнул в пропасть между мостами, и под ним соткалась янтарная дорога от края до края.
Охренеть, конечно, скорость создания техники.
Я тоже прыгнул и за две ступеньки настиг его, просто сбив плечом.
Импульс! Я вбил его в торцевую часть соединения мостов.
Он продолжал карабкаться, вверх, а я повис на нём и принялся наносить удары табурными когтями. Раз. Два…пять. Сорок!
Ублюдку было плевать. Он сконцентрировался на защите и продолжал ползти, всаживая зеленые когти в поверхность.
Но второй ранг, есть второй ранг. Первый раз я сбил его доспех чудом. И теперь больше не выходит.
Да будет так.
Он уже ухватился за край. Янтарные когти впились в асфальт.
Я вбил световой меч над его плечом, не позволяя ползти дальше и еще один над другим. Он развернулся, намереваясь скинуть меня.
И я протянул между двумя мечами плазменную удавку.
На лице Горемысла отразился ужас, когда он понял, что сейчас будет.
Я вылетел импульсом с ускорением, касаясь краем моста, отчего успел испугаться.
Мост снова соединился. Доспех Горемысла трещал. Вены на лбу вздулись от натуги. В глазах застыл первобытный страх. Там вспыхнуло неизбежное осознание смерти. Он вертел башкой как одержимый и орал.
Но сотни тонн конструкции моста безжалостно схлопнули свою пасть.
Доспех слетел и на асфальт выплеснулась красная паста. Лишь башка осталась торчать сверху.
Глава 22
Я вывел в небе большой палец вверх, салютуя за сведение моста.
Отличная работа, мужики. Я этого не забуду.
Они по инструкции действовали, так что им предъявить ничего не смогут. Надо бы сразу юриста к рабочим приставить, чтобы на них давления не было, ну и позлить Макаровых ещё больше.
Я доложился в командный пункт и стал ждать транспорт. Через десять минут приехали два бойца на «Кабанчиках». Оба из гаража Рюрикова. Ольг Мечеславович рискует. Я это запомню.
Они оставили мне мотоцикл и постановщик помех, а сами сели вдвоём на один байк и уехали. Я же установил глушилку, дабы приехавшие на место подольше не могли сообщить о случившемся и поехал по своим делам. Ночка будет длинной.
— Связь дайте с Мальтой, — выехав с моста, запросил я по щебету
Прошло секунд пятнадцать, прежде чем до неё дозвонились.
— Десять «Кабанчиков» закажи, — выдал я, уходя в поворот. В зеркале заднего вида промелькнула машина. Макаровская охранка успела вызвать помощь и вот она спешит на место.
Хм.
Я отпустил рукоятку газа, сбрасывая скорость, и развернулся. Автомобиль уже скрылся на мосту.
Я накинул зеркальную маскировку. Через какое-то время показался целый кортеж.
Я неспеша заслушал доклады. Всё шло по плану. Конечно, Макаровы — величина. Они бы проглотили нас и не подавились. Но многие сейчас отлеживаются после изнурительных и совершенно бестолковых столкновений в Бразилии. Большая часть контингента сосредоточенна там. А здесь они раскиданы по всей стране. В Екатеринграде у них не так много сил. Да и откровенно расслабились они.