А после войны Арон Леонидович, освобожденный из концлагеря для военнопленных, десять лет потратил на поиски этого столика. Именно этого. И нашел. Выкупил за какие-то очень большие деньги и вернул семье Дымовых. Прадед Василий в то время уже умер, а его жена, мать бабы Лизы, встала на колени перед Ароном и долго не хотела вставать. Просто тихо плакала и повторяла:
- Спасибо, спасибо тебе. Вася так переживал. Это ведь был столик его матери. Он его от всего уберег: и от пожара в гражданскую, и от продажи в самые трудные годы. А тут решился, потом даже вспоминать не давал. Так тяжело ему было.
Арон, не сумев поднять с колен плачущую женщину, тоже опустился на колени. Так они и стояли какое-то время напротив друг друга, на коленях, тихо плача.
Да. В бабушкиной семье из поколения в поколение передавали не кольцо, не серьги и не фамильной серебро, а туалетный столик. Девять лет назад он стал моим. Максим даже спальню нашу отремонтировал под этот столик. В ночь после свадьбы, глядя на меня, сидящую перед зеркалом, муж спрашивал:
- Ты никогда не представляла себе, Варежка, сколько женщин и какие сидели вот так, как ты, и смотрели на свое отражение? Вот интересно, они были счастливы или нет? О чем думали, мечтали?
- Они точно были счастливы. Это же мои прабабки и праматери по отцовской линии. Насколько мне известно, они достаточно долго и счастливо жили со своими мужьями. По крайней мере, никаких печальных или трагических историй баба Лиза не рассказывала. Говорила, что по женской линии Дымовы - счастливицы. Хотя сама она со своим мужем прожила совсем мало. Но я не знаю, что именно случилось. По крайней мере, папу она одна воспитывала, и на могилу к дедушке мы никогда не ходили. Так что я не знаю, есть ли она вообще. Ну, жив он или уже нет.
- А ты счастлива? - тихо спросил Максим.
- Не знаю, - лукаво ответила я, наматывая на палец кудряшку, выбившуюся из свадебной прически. - Мне мое счастье непросто досталось. До сих пор не верится, что досталось.
- Я могу доказать, - прошептал Максим и протянул мне руку, по моему телу поползли мурашки в ожидании чуда.
Ирина, парикмахер-стилист и косметолог салона "Лоск", с невероятной скоростью делает мне прическу и макияж. Она молчит и время от времени злобно смотрит на мое отражение в зеркале. И как радио передает сигналы точного времени, так Ирина через равные промежутки оного повторяет, что все равно ничего не успеет. С такой скоростью она работала последний раз на конкурсе профессионального мастерства, где временной критерий был одним из главных.
Сначала ничто не предвещало такого цейтнота. Начнем с того, что я безбожно проспала. Максим вчера был так трогательно нежен и настойчив, что заснули мы только около пяти. Поэтому традиционно приглашенная им на двенадцать часов утра моего дня рождения Ирина воспринималась мною как представитель священной инквизиции, ненавистный и беспощадный. Я с третьего звонка открыла ей дверь и то только после ее угроз позвонить Максиму Константиновичу. Вообще мои кудри укладывать - та еще пытка, а через час, когда Ирина успела сделать мне только маски для лица, рук и ног, позвонила Сашка.
- Варюха, выручай, понимаю, день рождения, но, кроме тебя, все на работе. Ой, с днем рождения, роднулечка! Ванька с тобой до четырех, хорошо? Больше не с кем. Знаю, выхухоль я, а не подруга! Но при другом раскладе я к тебе сегодня никак не вырвусь, прости.
- Спасибо. Ты уверена? - я растерялась, но вовсе не потому, что мне в мой день рождения придется водиться с Ванькой, "сыном полка" нашей взрослой бездетной компании. Просто именно со мной своего сына, четырехлетнего "рекламного мальчика" Ваню, с большими серьезными глазами и взглядом, разоблачающим все взрослые ухищрения, Сашка старалась не оставлять. Правда, пару раз, в безвыходной ситуации, Сашка (мать-одиночка, чтоб этому козлу...) оставляла на меня Ваньку, вернее меня на него, с довольно обидным комментарием и четкой инструкцией:
- Варвара, Ваня за тобой присмотрит. Веди себя хорошо, ничего не трогай. (Это было у Сашки и Вани дома, в их милой и уютной двушке в спальном районе). Он с тобой поиграет. Есть попросит сам. Тоже поешь, не стесняйся. Ну, я побежала...
Вообще складывалось впечатление, и об этом постоянно говорил мой муж Максим, юрист, что мальчику няня не нужна, и Сашка поручает его всем нам по очереди, чтобы ее когда-нибудь не обвинили в оставлении ребенка одного, то есть в заведомо опасной ситуации. Просто подстраховывается.
Мое дежурство по Ване выглядело так: сначала мы играли в домино "фрукты-ягоды", я выиграла только один раз, хотя не поддавалась, честно-честно, потом Ваня подвел меня к холодильнику, показал, что ему разогреть, мы молча съели по тарелке пшеничной каши и йогурту. Финалом моей опеки стало чтение. Ваня "прочел" мне все сказки из огромного, потрясающе оформленного сборника весом в пару килограммов. "Читал" Сашкин сын очень забавно: быстро водил пальчиком по строчкам и по памяти рассказывал. Если у него в юном возрасте такая память, то он точно в мать. Сашка была единственной девочкой золотой медалисткой в нашем выпуске. Человек с феноменальной памятью, гибкого ума и оригинальных решений.
Сашка никогда не сидела на месте, работая в трех местах, успевая за день столько, сколько я и за неделю не смогла бы успеть сделать. Часто вспоминаю, как при первом знакомстве сравнила ее с капелькой ртути.
- Хорошо, привози. У меня мастер. Ей еще часа два работать. Потом мы с ним поиграем.
- Черт! Тут такая засада, Варь, его забрать надо через час из "Аквамарина". Он на детском празднике, тоже день рождения.
- День рождения? - переспрашиваю я, глупо удивившись тому, что сегодня у кого-то, кроме меня, может быть день рождения.
- Да, у Артемки из нашего садика. Через час они заканчивают. Плюс еще полчасика его покараулят, но не больше. Ну, прости, прости...
И я, конечно, согласилась. Сашка редко просит о помощи именно меня, значит точно, кроме меня, некому.
Теперь Ирине надо было уложиться в час, и мастер, с трудом сдерживая бранные слова, работала быстро и сосредоточенно. Знаете, я ей вообще никогда не нравилась, несмотря на то, что была более выгодной клиенткой, чем все остальные. Максим когда-то сам выбрал салон и мастеров, которые будут создавать и поддерживать мой образ. Он не любил, когда я выезжала туда, и предпочитал вызывать мастеров на дом.
Чем именно я не угодила Ирине, понять я не могла, да и не пыталась. Нет у меня такой привычки - стараться понравиться. Если человек меня не принимает, я не настаиваю. Исключением всегда был только Максим: с первой нашей встречи главным делом моей жизни стало завоевание его внимания и, конечно, любви.
Кудри уложены. Легкий макияж сделан. Запланированный мною "кошачий взгляд", зелено-коричневый "смоки айс", требует времени, поэтому от задумки приходится отказаться: Ирина, наложив тональный крем и пудру трех оттенков, успевает только подкрасить мне ресницы и нарисовать черные стрелки.
- Пожалуйста, Варвара Михайловна! Осторожно с прической, на улице влажно, может не сохраниться, - с неприязнью шипит Ирина сквозь зубы. - Желаю приятного вечера. Завтра подъедет Валя на массаж. В двенадцать удобно?
Говорит, как выплевывает. Вредничаю из чувства противоречия. Неприязнь Ирины задевает. Вот пожалуюсь Максиму, будет знать... Нет, конечно, не пожалуюсь, детский сад какой-то. Муж рассуждать долго не будет, откажется от услуг салона, да еще репутацию заведения размажет как манную кашу по тарелке. Все знают, как он реагирует на тех, кто меня обидит. Или даже гипотетически может обидеть. Макс... Теплая волна счастья заливает от макушки до пяток, когда я вспоминаю о муже.
- Нет! Неудобно. У меня по плану праздник ночной намечается. Не высплюсь. Пусть Валя придет в два часа, нет, лучше в три. Сами понимаете...
- Понимаю, - растянув губы в улыбке, но не разжимая зубов, говорит Ирина.
Вот что не так?! Что?! Где я ей дорогу перешла? Да. Она хороший мастер. И что? Я хороший клиент. И чаевые, которые за каждый визит оставляет ей Максим, окупают многие издержки, если таковые вообще имеются. Такое впечатление складывается, что ее насильно сюда приводят выполнять ненавистную, да еще бесплатную работу. Какая все-таки неприятная она...
На вечер у меня приготовлено чудесное шифоновое платье, до середины икр, изумрудно-зеленое, с воротником под горло, длинными рукавами, но с совершенно открытой спиной. Все для того, чтобы к нему подошел подарок Максима.
Да, я знаю, что муж мне подарит. Секретный агент, Константин Витальевич, мой свекор, еще месяц назад рассказал мне и показал в каталоге, какие серьги с изумрудом заказал для меня Максим. Так что я готова на все сто!
В джинсах и футболке, но со сложной вечерней прической я выгляжу по меньшей мере странно. Вызываю такси и еду в торговый центр "Аквамарин".
Таксист, молодой парень, невысокий, крепкий, с кряжистой спортивной фигурой и коротким ежиком рыжих волос, всю дорогу поглядывает на меня в зеркало, пытаясь познакомиться и завести разговор. Нарекаю его Рыжим Ежиком и ничего не отвечаю на его тяжеловесные комплименты, только время от времени встречаюсь взглядом в зеркале и скромно улыбаюсь. Звоню Максиму. Он долго не берет трубку и, когда я уже готова отключиться, отвечает.
- Макс! Я сегодня дежурю по Ваньке, Сашка очень попросила. Сейчас поехала его забирать к нам. Через три часа гости уже придут. Ты же не опоздаешь?
- Поехала? - растерянно говорит муж и тут же спрашивает. - Почему не отправила Галину Семеновну?
- Ваня ее пару раз только видел, испугается еще.
- Ваня? Испугается? - Максим ласково смеется, и, как всегда, такой его смех вызывает острое ощущение счастья, тихого, домашнего, только нашего, на двоих. - Хорошо, Варежка, будь осторожна и аккуратна. Ване я тебя доверяю.
- Очень смешно! - фыркаю я. - Обхохочешься...
- Варежка, не дуйся, шутка. Все. Занят пока. Очень постараюсь не опоздать. Не думаю, что вы это заметите. Пока пьете первую бутылку шампанского, пока всем косточки перемоете, пока Мила свой черновик вам почитает, я уже и приду. Люблю тебя, Варежка. Жди. - И отключается, не дождавшись моего ответа.