– У тебя отважное сердце?
– Да.
– Сделай шаг вперед, чтобы доказать это.
При этих словах в глаза Макмердо уперлись два твердых шипа, и, казалось, нельзя двинуться вперед, не рискуя лишиться зрения. Однако он собрался с духом, решительно шагнул, и нажим исчез. Послышались негромкие аплодисменты.
– У него отважное сердце, – произнес голос. – Способен ты переносить боль?
– Не хуже кого бы то ни было.
– Испытайте его!
Предплечье пронзила мучительная боль, и Макмердо едва сдержал крик. От внезапности ее он чуть не упал в обморок, но закусил губу и стиснул кулаки, чтобы не выказать страдания.
– Я способен вынести и не такое, – сказал он.
На сей раз ему зааплодировали уже громко. В ложе еще не бывало такого превосходного первого появления. Его похлопали по спине и сняли с головы капюшон. Макмердо стоял, мигая и улыбаясь, среди поздравлявших его братьев.
– Последнее слово, брат Макмердо, – сказал Макгинти. – Давал ли ты уже клятву хранить тайну и верность и знаешь ли, что кара за любое нарушение их – незамедлительная и неизбежная смерть?
– Да.
– И по-прежнему готов повиноваться магистру при любых обстоятельствах?
– Готов.
– Тогда от имени ложи триста сорок один, Вермисса, допускаю тебя к ее секретам и к прениям. Поставь виски на стол, брат Скэнлен, и мы выпьем за нашего достойного брата.
Макмердо принесли его тужурку, но прежде, чем надеть ее, он осмотрел все еще сильно болевшую правую руку. На предплечье был темно-красный круг с треугольником внутри, оставленный раскаленным железом. Несколько братьев приподняли рукава и показали ему свой знак ложи.
– Мы все подвергались этому, – сказал один, – только не все перенесли это так же мужественно.
– Подумаешь! Пустяк, – ответил Макмердо, хотя боль не проходила.
После того как с выпивкой, последовавшей за церемонией приема, было покончено, заседание ложи продолжилось. Макмердо, привыкший к будничным делам в Чикаго, слушал с большим удивлением, но не отваживался высказаться.
– Первый пункт в повестке дня, – начал Макгинти, – письмо от магистра Уиндла, округ Мертон, ложа двести сорок девять. Он пишет:
«Уважаемый сэр.
Необходимо заняться Эндрю Рэем из компании «Рэй и Стармаш», местным шахтовладельцем. Ваша ложа в долгу перед нашей, поскольку пользовалась услугами двух братьев в деле с полицейским прошлой осенью. Пришлите двух толковых людей, они поступят под начало казначея нашей ложи Хиггинса, адрес которого Вам известен. Он покажет им, где и когда действовать.
Уиндл ни разу не отказывал, когда нам приходилось просить для дела одного-двух человек, и мы не должны отказывать ему. – Макгинти умолк и оглядел собравшихся тусклыми недобрыми глазами. – Кто вызывается сделать эту работу?
Несколько молодых людей подняли руки. Магистр посмотрел на них с одобрительной улыбкой.
– Поедешь ты, Тигр Кормак. Если на сей раз сработаешь не хуже, чем в прошлый, будешь молодцом. И ты, Уилсон.
– У меня пистолета нет, – сказал этот доброволец, еще не достигший двадцати лет.
– Первый раз идешь на дело, так? Ну что ж, когда-то нужно отведать крови. А пистолет будет ждать тебя, если я не ошибаюсь. Явитесь туда в понедельник, времени будет вполне достаточно. Когда вернетесь, мы вас шикарно встретим.
– Какое-то поощрение будет? – спросил Кормак, крепко сложенный, смуглый, свирепого вида молодой человек, прозванный за жестокость Тигром.
– Не думай о поощрении. Это дело чести. Может, когда все будет позади, к оплате прибавят еще несколько долларов.
– Что сделал этот человек? – поинтересовался Уилсон.
– Не таким, как ты, спрашивать, что он сделал. Его осудили там. Это нас не касается. Мы должны только выполнить их заказ, как они выполняют наши. Кстати, на будущей неделе к нам приезжают двое братьев из мортонской ложи, чтобы сделать кое-что здесь.
– Кто они? – осведомился кто-то.
– Право, разумнее не задавать таких вопросов. Если ничего не знаешь, ничего не сможешь показать на суде и ничего плохого не случится. Но эти люди чисто сработают.
– Давно пора! – выкрикнул Тед Болдуин. – Люди здесь совсем отбились от рук. На прошлой неделе штейгер Блейкер уволил трех наших людей. И получит в полной мере все, что ему давно причитается.
– Что получит? – спросил Макмердо шепотом у соседа.
– Заряд картечи! – с громким смехом ответил тот. – Как тебе наши методы, брат?
Преступная натура Макмердо, казалось, уже прониклась духом гнусного общества, в которое он вступил.
– Мне они по душе, – ответил он. – Для храброго человека место здесь подходящее.
Кое-кто из сидевших поблизости услышал его слова и зааплодировал им.
– Что там такое? – крикнул черногривый магистр с конца стола.
– Новому брату, сэр, наши методы по вкусу.
Макмердо встал.
– Хочу сказать, высокий магистр, что, если понадобится человек, я сочту за честь быть полезным ложе.
Тут раздались громкие аплодисменты. Казалось, из-за горизонта взошло новое солнце. Но кое-кому из старших подумалось, что новичок слишком уж обращает на себя внимание.
– Должен заметить, – подал голос секретарь Херрауэй, старик с ястребиным лицом, сидевший рядом с председателем, – что брату Макмердо следует повременить, пока ложе не будет угодно его использовать.
– Само собой, об этом я и вел речь; я в вашей воле, – ответил Макмердо.
– Твое время наступит, брат, – сказал председатель. – Мы видим, ты готов действовать, и верим, что хорошо потрудишься в этих краях. Сегодня ночью есть одно небольшое дело, можешь принять в нем участие, если хочешь.
– Я подожду чего-нибудь стоящего.
– Все-таки отправляйся, это поможет тебе понять, что отстаивает наше общество. Объявление сделаю потом. А пока, – Макгинти заглянул в повестку дня, – предложу собранию несколько вопросов. Прежде всего спрошу казначея о состоянии нашего банковского счета. Вдове Джима Карнауэя положена пенсия. Он погиб, исполняя поручение ложи, и мы должны позаботиться, чтобы она не бедствовала.
– Джима застрелили в прошлом месяце, когда он пытался убить Честера Уилкока в Мерли-Крик, – пояснил Макмердо сосед.
– Фонды сейчас неплохие, – заговорил казначей, глядя в банковскую книжку. – Фирмы в последнее время были щедрыми. «Макс Линдер и компания» заплатила пятьсот долларов, чтобы ее оставили в покое. «Братья Уолкер» отправили сотню, но я вернул ее и потребовал пять. Если они не дадут ответа до среды, их подъемники придут в негодность. В прошлом году пришлось сжечь их дробилку, чтобы они образумились. Угольная компания «Уэст секшн» внесла свою контрибуцию. У нас на руках достаточно денег, чтобы выполнять все обязательства.
– А что Арчи Суиндон? – спросил один из братьев.
– Суиндон продал фирму и уехал. Этот старый дьявол оставил нам письмо, где сказано, что он лучше будет свободным подметальщиком улиц в Нью-Йорке, чем крупным шахтовладельцем под властью шайки шантажистов. Черт возьми! Счастье его, что он укатил раньше, чем письмо дошло до нас! Думаю, он уже никогда не появится в этой долине.
На другом конце стола поднялся пожилой, чисто выбритый человек с высоким лбом и добрым лицом.
– Мистер казначей, кто купил собственность того, кого мы выжили отсюда?
– Ее приобрела железнодорожная компания «Стейт энд Мертон каунти».
– А кто купил шахты Тодмена и Ли, поступившие в продажу в прошлом году по той же причине?
– Та же самая компания, брат Моррис.
– А кто купил чугунолитейные заводы Менсона и Шумана, ван Дехера, Этвуда, которые были недавно брошены?
– Их купила компания «Уэст Гилмертон дженерал майнингс».
– Не понимаю, брат Моррис, – заметил председатель, – какая нам разница, кто покупает эти предприятия, раз их невозможно вывезти отсюда.
– При всем почтении к вам, высокий магистр, думаю, для нас это может быть очень важно. Этот процесс тянется вот уже десять долгих лет. Мы постепенно изгоняем из дела всех малых предпринимателей. И каков результат? На их месте оказываются крупные компании вроде «Рейлвэй» или «Дженерал айрон», директора их в Нью-Йорке или в Филадельфии, и им плевать на наши угрозы. Можно отыграться на местных руководителях, но это лишь означает, что на их место пришлют других. И мы создаем себе опасность. Малые предприниматели не могут причинить нам вреда. У них нет ни денег, ни власти. И пока мы не выжимаем из них все соки, они остаются под нашей властью. Но если большие компании сочтут, что мы препятствуем им в получении доходов, они не пожалеют ни сил, ни денег, чтобы выловить нас и отдать под суд.
При этих зловещих словах воцарилась тишина, все помрачнели и стали угрюмо переглядываться. Им, таким всесильным и устрашающим, мысль о возможном возмездии не приходила в голову. Однако же эта перспектива обдала холодом даже самых беззаботных.
– Я советую, – продолжал выступавший, – ослабить нажим на малых предпринимателей. Когда их всех выживут отсюда, власть этого общества будет уничтожена.
Нежелательную правду воспринимают плохо. Когда выступавший сел, раздались возмущенные возгласы и поднялся нахмурившийся Макгинти.
– Брат Моррис, – заговорил он, – ты всегда был ворчуном. Пока члены этой ложи держатся дружно, в Соединенных Штатах нет силы, способной причинить им вред. Успокойся, разве так уж часто приходилось нам представать перед судом? Думаю, большие компании решат, подобно малым, что проще платить, чем вести борьбу. А теперь, братья, – при этих словах Макгинти снял черную шапочку и епитрахиль, – с делами ложи на сегодняшний вечер покончено, остался один маленький вопрос, о котором можно сказать, когда будем расходиться. Настало время по-братски посидеть за накрытым столом.
Поистине удивительна человеческая природа. Для этих людей убийство было привычным делом, они не раз убивали отца семейства, человека, против которого лично ничего не имели, не испытывая ни угрызений совести, ни жалости к плачущей вдове и беспомощным детям, однако нежная и трогательная музыка пронимала их до слез. У Макмердо был прекрасный тенор, и если бы он не снискал симпатии членов ложи раньше, то завоевал бы ее теперь, приведя их в восхищение песнями «Я сижу на ступеньке, Мэри» и «На берегах реки Аллан».