Потом думать времени не осталось, воротник моей куртки с треском отлетел, плотную ткань на груди располосовали невидимые когти, кто-то прижал меня спиной к брусчатке и навалился сверху. Жанка была права, здоровый зар-раза.
Опять затрещала ткань, лохмотья одежды полетели в разные стороны, пуговицы джинсов отскочили. Меня здесь насиловать, что ли, собрались?
Я завизжала еще громче, отталкивая от себя тушу нападавшего. Тяжелая рука закрыла мне рот, я сомкнула зубы на мякоти чужой ладони, кровь была соленой.
– Не трогай ее, – подползал сбоку пришедший в себя Валера. – Она моя…
Воспользовавшись тем, что нападавший отдернул руку, я плюнула вверх, разбрызгивая в воздухе чужую кровь. Капли встретили преграду – лоб, нос – лицо насильника едва угадывалось. Он опять повернулся ко мне, склоняя голову, и я с наслаждением заехала лбом ему в переносицу.
Искры, посыпавшиеся из моих глаз, были небольшой платой за удовольствие от истошного мужского визга, второй удар был коленом и пришелся он именно туда, куда я планировала.
Нападавший скатился с меня, я перевернулась, встала на четвереньки. Жанка алой смертью носилась по двору за кем-то до сих пор мне невидимым. Кажется, перевес был на нашей стороне. Кто бы мог подумать?
– Именем дома Лета, – раздался громовой возглас.
Жанка еще пару раз крутанула дубинкой и разжала руку.
Оружие по инерции пролетело метров пять, врезалось в преграду с чавкающим звуком, на землю кулем упал огромный поросший волосами питекантроп. Феи – они ведь разные бывают.
Глава 4. Отставной козы барабанщик, или Хорошее дело браком не назовут
Завтра – мифическое место, где ты бегаешь по утрам, живешь полной жизнью и решаешь свои жизненные проблемы.
Меня подняли под руки и куда-то потащили.
После мощной адреналиновой атаки соображала я не очень. Жанка увлеченно материлась где-то позади. Все-таки наш пединститут прививает любовь к родному языку во всех его проявлениях.
– Отдай, мое! – визжал Валера, хватая меня за щиколотку.
Жанина Арбузова ответила за меня – кратко и по существу, и, судя по донесшемуся до меня хрусту, подтвердив свои слова невербально. Ногу мою отпустили и даже жалобно всхлипнули напоследок.
– Давай-давай, Дашка, шевели конечностями, – частила подруга у моего плеча. – Эта тварь волосатая уже в себя приходит.
– Я просил тебя приодеться перед нашей встречей, ты решила наоборот – прираздеться?
Я скосила глаза – под правый локоть меня поддерживал светлейший принц Эмбер собственной нарядной персоной.
– Да пошел ты!..!
Жанка одобрительно хмыкнула откуда-то сверху и сзади. Рыбак рыбака видит издалека, а уж языколюб языколюба…
Я с интересом рассматривала все, что было под ногами (шея просто не поворачивалась) – сначала брусчатые камешки садовой дорожки, зеленоватый кисель портала, мрамор ступеней, потом более темный мрамор коридора… Богато кто-то живет, как я погляжу. Потом, зацепившись носками о довольно высокий порог, я оказалась на чем-то зеленом с разводами. Память услужливо подсказала термин – радиально-волокнистое строение, и я решила, что именно так выглядит малахит.
Меня отпустили, и я кулем рухнула на пол.
Меня опять подняли и поставили прямо. Относительно прямо. Относительно держащего. Штормило меня знатно, остатки одежды сползали, как луковая шелуха под рукой уверенного кулинара, я повела плечами, освобождаясь от лохмотьев. Грязная, полуголая, избитая – не женщина – мечта. Золотистые глаза принца Лета смотрели на меня со скепсисом.
Сам он – свежий и нарядный, как отфотошопленная обложка глянцевого журнала, держал меня за плечи, время от времени встряхивая.
– Они пойдут следом! – сказала Жанка. – Трое или четверо тварей.
– Приведите ее в порядок, – спокойно скомандовал кому-то принц.
Меня подхватили сразу несколько пар рук.
– Я Дашку одну не оставлю, – напирала Арбузова. – А потом вам придется сообщить нам, что вообще происходит.
Эмбер мою подругу просто игнорировал. Искоса мне удалось окинуть взглядом большое полукруглое помещение – атласную драпировку стен, возвышение у дальней стены, на котором стоял нелепый трон.
К этому трону принц и отправился, спокойно уселся, расправляя подол своей золотистой мантии, закинул ногу на ногу, полюбовался блестящими носками ботфорт.
– Вы еще здесь? – взгляд золотистых глаз опять остановился на мне.
Окружающие засуетились, меня резко дернули и опять потащили. Эсмеральд (обе пары рук принадлежали ему) отдавал команды гортанным голосом. Еще один порог. За дверью оказался длинный коридор, по которому навстречу к нам бежали две блондинистые красотки с минимумом одежды на смуглых телах. Заслуженные работницы гарема, не иначе.
– В спальню, – пропела ближайшая девушка. – И подготовьте для леди ванну с лечебным гламором.
– Руки от нее убери, – Жанка прикрыла меня своим телом. – Ни слова не понимаю, что ты там лепечешь, но ушатаю с разворота.
– Поздно уже ушатывать, – голос меня не слушался, срываясь на девчачий писк. – Она хочет отвести нас в спальню, видимо, для лечения.
– Понятно, – подруга перехватила меня у Эсмеральда. – Война закончилась, всем спасибо. Мы дальше сами справимся. Ты вот! Да, ты – смазливая! Показывай, куда идти.
Блондинистая фейка перешла на русский.
– Пожалуйста, леди – направо, осторожно, тут ступенька…
Гласные она растягивала с нечеловеческой напевностью. Я подумала, что мой фейский подарок – автоматическое понимание любого языка – можно было бы для какого-нибудь полезного дела использовать, в синхронные переводчики податься, например. Или я об этом уже сегодня думала? Меня тошнило, глаза пришлось прикрыть, карусельное мельтешение раздражало.
Как меня раздевали, я не почувствовала. Пришла в себя, только когда горячая вода дошла до подбородка.
– Под голову ей что-нибудь подложи, чтоб не захлебнулась, – командовала преодолевшая языковой барьер Жанка. – Вторая ванна кому? Мне? Да я в порядке, и не такие кульбиты выделывала. И коня на скаку и в горящую избу… Ну ладно, ладно. Давай… Сама разденусь. Бульк! Уммм… Хорошо-о-о… Кузнецова-а! Ты там жива?
– Частично, – я открыла глаза.
Клубы пара поднимались к невысокому сводчатому потолку, по правую руку от меня стояла легкоодетая феечка с махровым полотенцем наперевес, по левую – плескалась Жанина Геннадиевна Арбузова, успевшая заколоть свою иссиня-черную шевелюру на затылке.
– У меня только один к тебе вопрос, – Жанка ладонью убрала с лица выбившиеся из прически прядки. – Что б ты без меня делала, хлипкая ты наша?
– Наверное, просто никуда не полезла бы?
– Ты на меня сейчас пытаешься вину переложить?
– А ты чувствуешь себя виноватой?
Это была наша любимая с Жанкой игра – отвечать вопросом на вопрос. Проигравший обычно покупал вкусняшки на всю честную компанию. Но сейчас подруге было не до развлечений.
– Зря я твоего Валерика пожалела. Надо было его добить.
– Расспросить его надо было сначала, – покачала я головой.
То ли от горячей воды, то ли от лечебного гламора туда добавленного, но мышцы потихоньку начинали приходить в норму, даже боль в затылке куда-то ушла.
– О чем его расспрашивать? Он же псих! Метки-привороты, амбалы эти волосатые. Бррр!
Я подняла руку к глазам. Метки на ладони не было. Хорошая новость.
– Я помогу леди одеться, – ожила феечка с махровым полотенцем. – Принц ждет вас в зале для аудиенций.
Что ж, понежиться подольше не удалось. Не страшно. Когда все закончится, я вернусь домой, запру дверь на два оборота ключа, законопачу окна, чтоб Пак не пробрался в какую-нибудь щелочку, наберу горячей воды в свою замечательную двести сорока пяти литровую (по ГОСТу) ванну и…
– Телохранитель может сопроводить вас, леди Сирин.
Жанка вынырнула, отфыркиваясь (пропадай укладка!):
– А тряпочку какую-нибудь помоднее на тело телохранителю отыщешь? Только, чур, прошлогоднюю коллекцию не предлагать!
Ну хоть кто-то удовольствие от всего этого балагана получает – многодетная мать Арбузова. Нет, я ее, конечно, не осуждаю – неизвестно, как у самой карта ляжет, но…
Я завернулась в махровую простыню и проковыляла к мягкому глубокому креслу, стоящему у камина. Помещение, где меня приводили в порядок, ванной не было – скорее какой-то смесью гардеробной и будуара. Комната была полукруглой, с бессистемно расставленной мебелью. Окно закрывала плотная золотистая драпировка, зеркало, украшающее глухую стену, подсвечивалось яркими лампами, дальше стоял туалетный столик, кушетка, еще одна кушетка.
Феечка хлопнула в ладоши, с десяток хорошеньких девушек вошли в двери, поклонившись нам с Жанкой.
Подруга, успевшая натянуть махровый халат и сейчас энергично пытающаяся высушить волосы полотенцем, солидно поклонилась в ответ.
– Мы не можем много колдовать в вашем мире, – как бы извиняясь, сказала наша опекунша. – Поэтому большинство бытовых проблем приходится решать с применением физической силы.
Она опять хлопнула в ладоши и девушки, легко приподняв обе ванны, вынесли их в коридор. Сразу стало попросторнее.
– Как ваше самочувствие, леди Сирин? Принц приказал сопроводить вас, как только вы сможете самостоятельно передвигаться.
Я прислушалась к себе. Все было замечательно. Впрочем, как и с Жанкой. Арбузова охала и ахала перед зеркалом, распахнув на себе халат. Ее безобразные синяки сошли без следа.
– Как вас зовут?
Гаремная она там работница, или еще какая, это не повод быть невежливой.
– Бирюза, – девушка поклонилась.
Хорошенькая, черт! Наверное, каждый день к своему принцу в спальню ходит. А может и не одна, Эмбер у нас тот еще любитель… Даже профессионал, можно сказать.
– О, Кузнецова, тут и фен есть! – Жанка времени не теряла, устроив блиц-обыск ящичков ближайшего комода.
– Я единственная в резиденции говорю на вашем языке, – напевно продолжала Бирюза. – Но, если леди пожелает, я позову других девушек в помощь.