Скрипуче жаловался пол:
— На мне стоят диван и стол,
И книжный шкаф стоит на мне,
И люди по моей спине
С утра до ночи ходят.
И вот за этот тяжкий труд
Меня то веником секут,
То тряпкой трут, то шваброй трут,
То щетками изводят!
А что такое потолок?
Каким он занят делом?
За что его, сбиваясь с ног,
Напудривают мелом?
Он недоступен сапогу,
Столу, дивану, стулу.
Его я видеть не могу,
Ленивого чистюлю!
Вздохнул притворно потолок:
— Как ты от истины далек!
Хоть держишь ты и стул и стол,
Нет разницы меж нами:
Ведь я такой же точно пол,
Но только вверх ногами.
Я тоже уважаю труд,
Работу уважаю.
Пусть люди дом перевернут,
Меня тобою назовут,
Поставят мебель там и тут,
С утра до ночи шваброй трут,
Скоблят ножом, песком дерут —
Ничуть не возражаю!
Верховой езде сосед
Обучал велосипед.
Был красивым он и новым,
Свежим никелем блестел,
Но ужасно бестолковым —
Ездить прямо не умел.
Только сел в седло сосед —
Руль пошел направо
И упал велосипед
В сточную канаву.
Встал сосед, сердит и строг,
Весь кипит от гнева:
— Неужели ты не мог
Повернуть налево?
Ну-ка, снова провези,
Да не вывози в грязи!
Снова сел в седло сосед,
Едет неуклюже.
Заюлил велосипед,
Завалился в луже.
— Бестолковый ты какой! —
Говорит сосед с тоской.
— Ты внимательно смотри,
Какова дорога.
Встретишь лужу, так бери
В сторону немного!
Едут дальше, лужи нет —
Улыбается сосед.
Только вдруг колеса — дрень,
Разломилась рама:
На пути был то ли пень,
То ли просто яма.
Посмотрел он (смех кругом!)
На мальчишек косо
И понес в металлолом
Раму и колеса.
А соседям дал совет
(В нем душа кричала!):
— Хочешь брать велосипед —
Он обучен или нет,
Разузнай сначала!
Сегодня ночью звездами
Все небо обросло.
Они притихли, съежились,
Как только рассвело.
А что там, в небе, делалось,
Когда стояла мгла!
Махало хищно крыльями
Созвездие Орла.
Орел напал на Голубя!
А тот как запищит,
Дрожа к Индейцу кинулся
И спрятался под Щит.
Ходила Муха по небу,
Рычал на Зайца Лев.
И гончий Пес на Лебедя
Кидался, озверев.
Большие Псы за Малыми,
Оскалившись, гнались.
На Малую Медведицу
Набрасывалась Рысь.
Стрелец с пищалью выскочил
Пытался в них палить,
Включал Насос,
Да разве же
Водою их разлить?
Все в небе перепуталось,
Когда со всех сторон
К ним разом Рыбы кинулись
Змея и Скорпион.
Пустили в ход Стрелу они,
И Чашу, и Весы…
Но тут четыре пробило
В созвездии Часы.
И тут они заметили:
Редеет темнота.
Прикинулись тихонями
И встали на места.
Смолчали все свидетели,
А я не мог молчать
И стих-разоблачение
Сегодня сдал в печать.
Авось, Небось и Как-Нибудь
В тайге решили отдохнуть.
Сказал Небось:
— Скорее в путь!
— Скорей! — сказал Авось. —
Дорогу знает кто-нибудь?
— Отыщется, авось.
И вот пошли.
Идут, идут —
Дороги нет как нет.
Лишь иногда то там, то тут
Заметят чей-то след.
— Гип-гип ура! — сказал Небось, —
Тут шел, небось, товарищ лось.
Он шел, небось, домой.
Небось ползком на гору влез,
А за горой и правда — лес
Стоит сплошной стеной.
— Со мной и горе не беда,—
Кричит Небось, —
Бежим туда,
Грибов давно охота!
— Чав-чав, куда?
Чав-чав, куда? —
Вдруг их спросило что-то, —
Тут не пройти вам, тут вода,
Тут я лежу — Болото!
— Эй, Как-Нибудь, — кричит Небось, —
Тут как-нибудь пролезем?
— Уж как-нибудь, — ответил тот,
Авось вот разве подведет.
— Не подведу, — сказал Авось,—
Прошел же здесь верзила лось,
А мы-то меньше весим.
Пошли.
В болото хлоп Авось!
Стоит в воде по грудь.
— Ай, ай, — кричит, — спасай, Небось!
На помощь, Как-Нибудь!
— Небось, не барин, подождешь, —
Сказал ему Небось,—
Ведь начался холодный дождь,
Мы вымокнем насквозь.
В палатке дождь пересидим,
А там и палку подадим.
— Да-да, — поддакнул Как-Нибудь,—
Ты потерпи уж как-нибудь,
Тебе-то мокнуть все равно,
Ведь ты уже идешь на дно.
Пересидели дождь,
Бегут:
— Ты жив еще, Авось?
Из-под воды до них: «буль-ту-ут!»
Чуть слышно донеслось.
Спасли его едва-едва! —
Мог утонуть как дважды два:
Уже и ряска, и трава
Сомкнулись над макушкой…
А кто-то им сказал: «Ква-ква,
Сюда не ходит лось, ква-ква,
Где видел след Небось, ква-ква,
Ходили мы с подружкой».
Три друга ночью в лес вошли,
Голодные и злые.
Грибов три короба нашли,
Да все они сырые.
Сварить бы надо — нет воды,
Зажарить — нет сковороды,
В золе бы можно их испечь,
Да спичек нет костер разжечь!.
— Съедим их так? — спросил Небось,
Усевшись на полянке.
— Авось, съедим, — сказал Авось
И соль достал из банки.
— Да, переварим как-нибудь,—
Поддакнул бодро Как-Нибудь,—
Они ведь не поганки?
— Авось, и нет.
И в этот миг
В их животах заныло…
Не повернется мой язык
Сказать, что дальше было.
Наутро встретил козодой
Три немощные тени:
Они с трудом ползли домой,
Сбивая в кровь колени.
— Авось, за сутки доползем?—
Сказал Авось Небосю.
— За двое, если не помрем,—
Сказал Небось Авосю.
— Да-да, — поддакнул Как-Нибудь,
Ведь мы же, чай, не птицы.
Хоть за три дня бы как-нибудь
Добраться до больницы!
* * *
Уж я не чаял встретить их,
По крайней мере, всех троих.
А тут гляжу —
Они идут
В поход с какой-то школой,
Идут и песенки поют,
И вид у них веселый.
— Дорогу знает кто-нибудь?
— Отыщется, авось!
— Кто знает, где с нее свернуть?
— Сама свернет, небось!
Мы как-нибудь, куда-нибудь,
Авось, удастся отдохнуть!
Бедный карась!
Он себе на беду
Плавает в мокром,
Холодном пруду.
Видно, не знает
Несчастный карась,
Чем угрожают нам
Сырость и грязь!
Лошадь в ручей забредет,
Чтоб попить, —
На ноги после
Не может ступить.
Овцы пройдутся
По мокрым лугам —
Вот и копытница,
Больно ногам.
Я на покос
По болоту ходил —
Ноги в холодной воде
Простудил.
Дед ревматизмом
Болеет всю жизнь —
Тоже от сырости он,
Ревматизм.
Только карась разнесчастный,
Бодрясь,
Лезет в холодную воду
И грязь.
Впрочем,
Зачем я жалею его?
Ноги-то ведь
Не растут у него!
— Кузнец — молодец,
Сделай мне подкову!
— Для чего тебе она?
— Подковать корову.
Есть ребята не хотят
Пирога сухого,
Плачут, просят принести
Молока парного.
Надоил бы молока —
Руки словно крюки.
Надо руки отогреть,
В печку сунуть руки.
Печку нечем протопить —
В доме — ни полена:
За дровами жеребец
Не идет без сена.
Пожалей моих ребят,
Сделай мне подкову!
В сани вместо жеребца
Запрягу корову.
С поля сена привезу,
Накормлю гнедого.
Он из леса привезет
Хвороста сухого.
Жарко печку натоплю,
Руки отогрею
И тогда буренку я
Подоить сумею.
Сколько радости в наш дом
Принесет подкова:
Будут рады дети, я,
Лошадь и корова!
Когда по улицам хожу
В своей дохе лохматой,
Я всех собак с ума свожу.
Для них я —
Враг заклятый.
Как только хриплое
«Гав-гав!»
Раздастся —
Это значит,
Что разъяренный волкодав
Сейчас сюда прискачет.
Глядишь, уже и лайки тут,
Подлаивают догу.
А за углом овчарки ждут,
Загородив дорогу.
А трусы-мопсы из конур
Выглядывают молча…
Моя доха —
Из волчьих шкур,
Сидит в ней запах волчий.
Весь день Борис
Жует ирис,
Весь день сосет конфеты.
— Скажи, зачем живешь, Борис?
— Затем, чтоб есть конфеты.
— Зачем их столько есть, прости?
Мне непонятно это!
— А чтобы поскорей расти.
Расти, чтоб есть конфеты.
— Допустим, вырос ты вполне.
Работать будешь где ты?
— А для чего работать мне?
Я буду есть конфеты.
— Тогда большим расти зачем?
Спросил я вновь Бориса.
И он ответил:
— А затем,
Чтоб больше съесть ириса.
О кошке не зря
Беспокоилась мама.
— Ты что-нибудь кошке
Сегодня давал?
— Да эта обжора
Замучила прямо:
Я будто челнок
По кладовке сновал.
— А чем ты кормил ее, Боря?
— Пирожным.
Давал ей котлеты,
Редиску, компот,
Конфеты…
Становится зверь
Невозможным:
Весь день беспрерывно
Жует и жует!
— В шкафу оставалось
Немного горошка,
Стояли сырки,
Колбаса и омлет…
— Все съела она,
Окаянная кошка!