И тут мы все хлопнули шарами по полу. Только осколки в разные стороны!
Потом вернулась Вера Александровна и сразу расставила нас по углам. А Лосев всё допытывался у неё, чувствует ли она, что стала счастливее?
Сегодня за завтраком Гарик начал икать и никак не мог остановиться. Лосев сказал, что когда кто-нибудь икает, нужно его стучать по спине, и огрел Гарика между лопаток.
Однако ему лучше не стало.
Юля посоветовала Гарику попить компота.
Но и это не помогло.
Тогда Вера Александровна принялась листать книжку «Здоровый ребёнок» и там вычитала, что при икоте следует попрыгать.
Гарик начал скакать на месте, словно заводной. Но как только остановился, сразу же икнул.
Лосев закричал, что нужно спасать товарища, и предложил вызвать скорую помощь или МЧС.
Тут Софья Тимофеевна сказала, что никого вызывать не надо, и велела Гарику произнести: «Икота, икота, перейди на Федота, с Федота на Якова, с Якова на всякого».
Гарик сказал, как было велено, и тут же икать перестал.
А когда вечером за Юлей пришёл её папа, все увидели, что он икает и не может остановиться.
— А как вас зовут? — спросил Лосев.
— Яков, — ответил Юлин папа.
Сегодня Вера Александровна закончила вязание и повесила его на стену в столовой.
Лосев спросил Веру Александровну, зачем она повесила своё платье на стену? А Вера Александровна ответила:
— Это не платье, а такое украшение. Называется — макраме. Вместо того, чтоб глупости говорить, лучше бы за своими варежками следил!
Лосев их сегодня утром на прогулке потерял. А вот у меня варежки на специальную верёвочку привязаны.
Сегодня я был на ёлке в Кремле. Там выступали фокусники, танцоры и певцы. А потом вышел артист Лев Дуров, переодетый в Деда Мороза, и закричал, что он только что приехал на оленях из тайги. А потом сказал, что если мы крикнем: «Ёлочка зажгись!» — случится чудо.
Мы крикнули, Дуров повернул выключатель, и на ёлке загорелись лампочки. Затем мы водили вокруг неё хоровод и участвовали в разных конкурсах.
Дуров, конечно, хороший артист. Но Деда Мороза нам никто не заменит.
Сегодня был утренник. Мы надели новогодние костюмы и выстроились у дверей актового зала, где сидели наши родители.
Воспитательница младшей группы играла на пианино, а мы заходили по одному и выступали.
Первым вошёл я. В руках у меня были метла, а на лице накрашенный красным нос. Я встал в центре зала и прочитал:
Стою на улице с метёлкой,
Глаза из пробок, красный нос,
Я охраняю нашу ёлку,
Смотрю бесстрашно на мороз.
Вера Александровна сказала:
— А ну, папы и мамы, угадайте, кто это?
Наши родители долго думали. Особенно Юлин папа Яков морщился. Наконец, он сказал:
— Лесник, что ли?
Я хотел ещё раз прочитать стих, чтобы все поняли: ответ не лесник — а снеговик. Но Вера Александровна утащила меня в угол за пианино. А затем объявила:
— Сейчас Лосев прочитает нам стих снежинки.
И она строго посмотрела на Лосева, намекая, чтобы он чего-нибудь не выкинул. Но Лосев выкинул.
Наряженный в костюм снежинки, он выступил перед зрителями
с суровым лицом и завёл:
Скажи-ка, дядя, ведь недаром
Москва, спалённая пожаром,
Французу отдана?
И Лосев рассказал про то, как французский император хотел захватить Россию, но у него ничего не получилось.
Родители долго хлопали, но потихоньку спрашивали друг друга, отчего снежинка рассказывает про войну? Наверное, потому, что дело
было зимой?
Следующим номером был Гарик.
— А сейчас Гарик прочтёт нам про снег, — объявила Вера Александровна. Однако в её голосе слышалась большая неуверенность.
Гарик неспешно вошёл, украшенный со всех сторон ватой, и все сразу увидели, что он — человек гордый.
Гарик прочитал:
Я снег белый, гордый. Летаю кругом,
Я гордо кружусь над полями.
Леса укрываю я гордым ковром
И храбро скриплю под ногами!
Гарик стоял, высоко подняв голову, и был похож на гордого джигита, который упал с лошади в сугроб.
Родители опять ничего не поняли, но хлопали изо всех сил, потому что стих был прочитан хорошо.
Потом Гарик сел к нам в уголок, и Вера Александровна объявила танец снежинок. Но голос её сильно дрожал.
Только волновалась она зря — снежинки пели нужную песню и, когда надо, хлопали в ладоши.
Правда, вращались они иногда в разные стороны, потому что Лосева, который должен был показывать снежинкам, в какую сторону вертеться, побоялись снова выпускать к родителям.
* * *
Вера Александровна закрыла тетрадь и откинулась на спинку кресла. Минут десять она сидела не двигаясь. Вдруг Вера Александровна снова закашлялась и потянулась к кружке. Но чай в пей давно уже остыл. Вера Александровна встала и включила электрический чайник.
Вода тихо зашумела. Ожидая, пока она закипит, Вера Александровна снова подошла к окну. На улице начало темнеть. Прохожих почти не было. Снег наконец засыпал аллею. А на пригорке кто-то уже успел слепить снеговика. Вера Александровна так глубоко задумалась, что не слышала, как вода в чайнике забурлила, и он щёлкнул кнопкой.
Вдруг она отошла от окна и быстро направилась в коридор. Там она включила свет, полистала телефонную книгу и, сняв трубку, набрала номер Спицыных.
—Алло! Это Вера Александровна, — сказала она. — Что? А, конечно-конечно, и вас с наступающим! Я хотела бы поговорить с Геной. Он дома? — Пауза. — Здравствуй, Гена, я прочитала твой дневник и хочу сказать тебе спасибо... Что? Да, да, и тебе счастья. Кстати, ты не простыл? А то этот Лосев!.. Ну и отлично, тогда до встречи в новом году!
Вера Александровна положила трубку, наполнила кружку кипятком, затем взяла её обеими руками и улыбнулась.
— Да, — сказала она, — в новом году всё должно быть по-новому!
* * *
Вместо послесловия
Сегодня Вера Александровна пригласила в нашу группу Сансаныча, и они с ним переставили мебель так, что в комнатах не осталось свободных углов.
— В углах у нас теперь будут стоять только шкафы! — сказала Вера Александровна. — Пора по-новому взглянуть на воспитание детей!
Затем она сказала, что ей больше не нужно её методическое пособие по воспитанию дошкольников, и отдала его нам на растерзание. Мы тут же набросились на книгу, разорвали по листочкам и сделали из них гирлянду.
А Лосев сказал мне:
— Не пойму, чего ты так ругал эту книгу? Смотри, какая шикарная гирлянда получилась!