– Нет-нет, вовсе не сплю! – встрепенулся Крыс.
– Да он уже вздремнул пару раз, – засмеялся Крот, почему-то ощущавший бодрость и небывалый подъём, в отличие от Крыса, которому явно не хватало воздуха в подземном жилище Барсука.
– Нам всем уже давно пора спать, – улыбнулся хозяин, поднимаясь. – Пойдёмте, покажу вам ваши апартаменты. Завтра утром спите сколько хотите – поесть здесь можно в любое время!
Освещая путь плоскими свечами, Барсук проводил друзей в длинную комнату – то ли спальню, то ли кладовую, – добрую половину которой занимали зимние припасы: груды яблок, репы, картофеля; корзины, полные орехов, и кувшины с мёдом. Тут же, в свободной части комнаты, стояли две маленькие белые кроватки, которые выглядели такими мягкими и манящими, а бельё на них, хотя и грубое, но чистое, так восхитительно пахло лавандой, что Крот и Крыс мгновенно сбросили халаты и с удовольствием зарылись в простыни.
На следующее утро, как и предполагал Барсук, гости вышли к завтраку очень поздно. На кухне ярко горел очаг, за столом сидели два ежонка и с аппетитом уплетали овсяную кашу из деревянных мисок. При появлении незнакомцев они отложили ложки, поднялись с лавок и вежливо поклонились.
– Садитесь, пожалуйста, садитесь, – замахал лапками Крыс. – А то каша остынет. Похоже, и вы заблудились?
– Да, сэр, – почтительно ответил тот, что постарше. – Мы с Билли, как обычно, отправились в школу – мама заставляет нас ходить туда в любую погоду, – и, разумеется, заблудились. Билли испугался и заплакал, маленький трусишка. Случайно мы набрели на жилище мистера Барсука и осмелились постучаться, и добрый джентльмен нас приютил.
– Понятно, – сказал Крыс, отрезая себе ломтики бекона, пока Крот разбивал яйца на сковороду. – А сейчас что делается на улице?
– Там ужасно много снега, так что вам, джентльмены, лучше остаться дома.
– А где же мистер Барсук? – поинтересовался Крот, подогревая кофейник над огнём.
– Хозяин у себя в кабинете: сказал, что будет сегодня занят всё утро, и просил не беспокоить ни под каким видом.
Разумеется, всем присутствующим было всё понятно. Как уже говорилось, в холодное время года зверьков всё время тянет в сон, но как-то неудобно перед гостями ссылаться на сонливость. Вот Барсук, плотно позавтракав, и удалился в свой кабинет, где, удобно устроившись в кресле, закинув задние лапы на низкий столик и накрыв мордочку красным носовым платком, «занялся делами» обычным для этого времени года способом.
Внезапно громко звякнул дверной колокольчик, и Крыс, изрядно перемазавшийся в масле, пока готовил тосты, послал Билли, младшего из ежей, посмотреть, кто это может быть.
В передней вскоре раздались чьи-то тяжёлые шаги, потом вслед за Билли в кухню вошёл Выдр и, увидев Крыса, тотчас же с громким воплем бросился его обнимать.
– Отпусти, а то удушишь! – пробубнил с набитым ртом Крыс.
– Я так и знал, что найду вас здесь и в добром здравии! – радостно провозгласил Выдр. – Когда я появился утром на речном берегу, там все были в большой тревоге и наперебой говорили: «Крыс и Крот не ночевали дома. Должно быть, с ними что-то случилось». К тому же снегом замело все окрестности, так что никаких следов было не отыскать. Но я-то знал, что если кто-то попадает в беду, то идёт к Барсуку, поэтому прямиком направился через Дикий лес сюда. Господи, как же здорово шагать по снегу, когда красное солнце встаёт из-за чёрных стволов деревьев! Вот ты идёшь в тишине, и вдруг хлоп! – это снег сполз с ветвей, вынудив тебя подпрыгнуть от испуга и искать убежище. Прямо в ночи из ниоткуда возникают снежные замки и пещеры, мосты, террасы и крепостные валы, в которых можно играть часами. Повсюду валяются сломавшиеся под тяжестью снега ветки, по которым скачут малиновки, да с таким надменным видом, словно это их лап дело. Прокаркали в сером небе вороны, прострекотали над деревьями сороки, высматривая что-то, а затем, недовольно хлопая крыльями, улетели, однако мне так никто и не встретился, кого можно было бы расспросить. На полпути сюда попался, правда, кролик: сидел на пеньке и умывал лапками свою глупую мордочку, – он чуть не умер от страха, когда я, подкравшись сзади, положил свою тяжёлую лапу ему на плечо. Чтобы привести в чувство, пришлось дать ему пару подзатыльников. С трудом, но всё же мне удалось вытрясти из него, что один из его собратьев видел Крота в Диком лесу прошлой ночью. В норах поговаривали, что Крот, близкий друг мистера Крыса, заблудился, а местные устроили на него охоту: гоняли по кругу. «Почему же никто из вас ему не помог? – удивился я. – Пусть вы и не блещете умом, но вас же сотни, здоровых, крепких, жирных, как поросята, и ваши норы в лесу повсюду: могли бы приютить или по крайней мере попытаться». Кролик лишь испуганно таращил на меня глаза и трясся как в лихорадке. Ну я дал ему ещё разок и отпустил. А что было делать? По крайней мере, хоть что-то узнал.
– И тебе совсем не было страшно? – спросил Крот, с содроганием вспоминая пережитый вчера ужас в Диком лесу.
– Страшно? – Выдр засмеялся, показав крепкие белые зубы. – Да кто ко мне сунется? Послушай, Крот, поджарь мне несколько кусочков бекона, будь другом. Я ужасно проголодался, а ещё столько всего нужно рассказать Крысу – ведь целую вечность не виделись.
Крот поручил приготовить для Выдра бекон ежам, а сам продолжил свой завтрак, пока Выдр и Крыс, усевшись голова к голове, увлечённо обсуждали речные дела.
Уже была съедена одна сковорода бекона и заказана вторая, когда, зевая и протирая глаза, появился Барсук. Поздоровавшись с каждым из присутствующих в своей спокойной дружелюбной манере, он обратился к Выдру:
– Пора обедать. Прервите свою беседу, и присоединяйся к нам. Ты, должно быть, здорово проголодался: утро такое холодное.
– Ещё как! – воскликнул Выдр, подмигивая Кроту. – Смотрю вот, как эти прожорливые ежата уплетают жареный бекон, и просто умираю от голода.
Ежи, даже не притронувшиеся к бекону и успевшие проголодаться после каши, удивлённо посмотрели на Выдра, но рот открыть, чтобы возразить, не посмели.
– Давайте-ка, ребятня, отправляйтесь домой, к маме, – предложил ежатам Барсук. – Я дам вам кого-нибудь в провожатые. Наверняка обедать вам сегодня уже не захочется.
Получив от доброго хозяина по монетке, малыши отправились восвояси, на прощание почтительно помахав всем шапками, а остальные тем временем в ожидании обеда уселись за стол.
Оказавшись рядом с Барсуком, Крот воспользовался случаем и, пока Выдр с Крысом увлечённо обсуждали речные сплетни, признался хозяину, как комфортно ему в его жилище.
– Под землёй намного спокойнее, – заметил Крот. – Ничто тебя не тревожит и не беспокоит, ты сам себе хозяин, никому ничем не обязан. Жизнь наверху идёт своим чередом, а тебе нет до этого дела. Ну а если захочется новости узнать, можно вылезти наружу и посмотреть, что и как.
Барсук прямо-таки расцвёл от удовольствия.
– Прямо в точности мои слова! Нигде не чувствуешь себя в полной безопасности, кроме как под землёй. Здесь мир и покой. Если вдруг у тебя появятся какие-то идеи и ты захочешь их реализовать – покопайся, поскреби, и дело сделано! Если показалось, что дом для тебя великоват, заткни пару нор, и дело с концом! Никаких тебе строителей или лавочников, никто не отпускает замечаний по поводу твоего дома или образа жизни, но что самое прекрасное – никакой погоды. Взять хотя бы Крыса. Стоит воде подняться на пару футов, и ему приходится снимать другую квартиру – неудобную, отдалённую и страшно дорогую. Или вот Жаб. Ничего не имею против Жаб-холла: один из лучших домов в округе, но именно домов. А допустим, случился пожар. Где Жаб? Или сдуло с крыши черепицу, разрушило ураганом стены, повыбивало окна… Или вот ещё сквозняк и – фу, ненавижу сквозняки! – и где Жаб? Нет, выходить наружу нужно ненадолго, чтобы прогуляться или заработать на жизнь, но всегда возвращаться под землю, туда, где дом!
Крот кивал, соглашаясь с каждым его словом, и Барсук, почувствовав к нему дружеское расположение, сообщил:
– После обеда мы пойдём на экскурсию по моему небольшому жилищу. Уверен: тебе оно понравится. По всему видно, ты знаешь толк в устройстве подземных домов.
Основательно подкрепившись, компания разделилась: Крыс и Выдр, усевшись у камина, принялись горячо спорить насчёт угрей, а Барсук зажёг лампу и предложил Кроту следовать за ним. Покинув кухню, они прошли через большую комнату и стали спускаться по одному из главных туннелей, где в мерцающем свете лампы можно было увидеть по обе стороны помещения самых разных размеров: от совсем крошечных, величиной со шкаф, до внушительных размеров комнат наподобие столовой Жаба. Узкий коридор, расположенный под прямым углом к основному туннелю, вывел их в следующий, также с огромным количеством комнат. Крот был поражён длиной этого туннеля, разветвлённостью, а также протяжённостью сумрачных проходов, массивными сводами набитых доверху кладовок, каменной кладкой, колоннами, арками и мощёным полом.
– Это невероятно, – воскликнул восхищённо Крот. – Сколько же сил и времени нужно было на всё это? Поразительно!
– Ну, далеко не всё сделано мной, – признался Барсук. – Я лишь очистил проходы и помещения, которые были мне нужны, а вообще здесь их очень много, но они требуют приложения лап. Давным-давно, ещё до того как в землю упали семена и появились первые побеги, а затем и деревья, на месте Дикого леса стоял город, в котором жили люди. Вот здесь, на этом самом месте, они гуляли, разговаривали, спали, трудились, занимались разведением лошадей, отмечали праздники, отсюда отправлялись на войну или по торговым делам. Кроме того, эти люди хорошо умели строить, на века.
– Куда же они подевались? – удивился Крот.
– Это никому не ведомо, – ответил Барсук. – Люди пришли сюда, пожили здесь, построили город, а потом ушли. У них так принято. А мы остаёмся. Барсуки, насколько мне известно, жили в этих местах задолго до того, как появился город. И вот мы снова здесь. Мои собратья живучие: если и уйдём на какое-то время, то обязательно вернёмся – мы всегда возвращаемся.