– Ну, что ж, делать нечего, – после минутного раздумья сказал Крыс. – Надо отправляться и использовать все шансы. Хуже всего, что я не могу сказать точно, где мы находимся. Этот снег сделал все неузнаваемым.
Все и вправду было именно так. Крот никак не мог поверить, что это все тот же лес. Однако, уже не мешкая, они вылезли из дупла и храбро взяли то направление, которое показалось им наиболее подходящим. Они блуждали по лесу и с непобедимой веселостью старались уверить себя в том, что узнают старого знакомого в каждом молча приветствовавшем их дереве, в каждой прогалинке или ямке. Но упорно белое однообразное пространство все-таки отказывалось им подчиняться.
Час или два спустя (они совсем потеряли счет времени) удрученные, усталые и растерянные они уселись на сваленное дерево, чтобы попытаться хоть немножко восстановить силы и решить, что предпринимать дальше. Тела их ныли от усталости, неприятно болели синяки – они не раз падали в занесенные снегом ямы и насквозь промокли. К тому же и сугробы стали глубокими, с трудом они вытаскивали из них свои маленькие закоченевшие ноги. Деревья, как назло, походили друг на друга и, как назло, росли очень густо. Похоже, у этого леса не было ни начала, ни конца, и, что особенно беспокоило их, не было из него выхода.
– Мы не должны слишком долго сидеть, – сказал Крыс. – Нужно восстановить дыхание и что-нибудь предпринять: то или другое. Сидеть нельзя – холод усиливается, и сугробы становятся выше.
Он внимательно всмотрелся куда-то вдаль и что-то прикинул.
– Послушайте, – продолжал он. – Я придумал. Вон там внизу перед нами – лесная лощинка, вся в бугорках и в холмиках. Давайте туда пойдем и попытаемся отыскать какое-нибудь убежище: пещеру или нору, где был бы сухой пол, и куда не залетал бы снег, и не задувал ветер. Прежде, чем двинуться дальше, нам следует хорошенько передохнуть, мы оба полумертвые. А за это время и метель может уняться, или еще что-нибудь переменится.
Они опять встали и, отводя сухие ветви, начали продираться в лощину. Исследуя один участок за другим, приблизились к какому-то бугру. И здесь Крот неожиданно обо что-то споткнулся и рухнул лицом вниз.
– О, моя нога! – закричал он. – О, моя голень!
Он уселся на снег и обеими лапами сжал ногу.
– Бедный старый Крот! – ласково сказал Крыс. – Вам не очень-то сегодня везет, правда? Позвольте мне взглянуть на вашу рану.
– Да-а, – продолжил он, опустившись на корточки. – Вы порезали голень. Позвольте, я доберусь сейчас до платка и перевяжу ее вам.
– Я, должно быть, споткнулся о припорошенную ветку или о корень, – проговорил удрученный Крот. – Ой-ой-ой!
– Это – слишком глубокий порез, – внимательно осмотрев рану, сказал Крыс. – Он выглядит так, будто сделан чем-то острым, металлическим. Странно! – размышляя, он исследовал взглядом все горбы и откосы.
– Ну, какое значение имеет то, чем сделан этот порез? – не помня себя от боли, ворчал Крот. – Он заставляет меня страдать независимо от того, чем он сделан.
Крыс перевязал рану платком и, не обращая внимания на больного, начал копаться в снегу как раз там, где тот споткнулся. Он скреб, сгребал снег и снова скреб. Нетерпеливо поглядывая по сторонам, Крот недовольно хныкал: «О, хватит уже, Крыс. Пойдемте дальше!»
Внезапно подпрыгнув от радости, Крыс закричал: «Ура!» – и потом: «Ур-ау-ау-ау-ау!» – и принялся отплясывать на снегу огненную джигу.
Потирая больное место, Крот вяло поинтересовался:
– Что вы там нашли, Крысик?
– Идите и сами полюбуйтесь! – в восторге предложил Крыс, продолжив свой дикий танец.
Крот с трудом проковылял к другу и внимательно взглянул на раскопки.
– Ну, – сказал он неторопливо, – я все вижу, и вижу довольно ясно. В этом нет ничего необыкновенного. Это обычный скребок для чистки обуви. Чему так радоваться? Отчего вы, как сумасшедший, около него пляшете?
– Но разве вы не понимаете, что все это значит, вы… вы… тупоумное животное? – нетерпеливо воскликнул Крыс.
– Ну, конечно же, я знаю, что это значит, – ответил Крот. – Это – обыкновенная скоба, которая ставится перед дверью. Какой-то небрежный вахлак бросил ее здесь, в гуще Дикого Леса, чтобы кто-то о нее споткнулся. Очень бездумно с его стороны, вот как я все это вижу. Когда вернусь домой, непременно пожалуюсь, и посмотрим, как это ему простится!
– О, дорогой, дорогой, – в отчаянии от бестолковости запричитал Крыс. – Хватит разговоров, идите и ройте!
И он опять приступил к работе, да так рьяно, что снег полетел от него во все стороны. Вскоре его усилия были вознаграждены: он откопал потертый коврик.
– Ну, что я вам говорил?! – победно провозгласил Крыс.
– А что, собственно говоря, тут случилось? – искренне удивился Крот. – Ну, я вижу, – продолжал он, – вы, кажется, нашли еще один изношенный и кинутый предмет домашнего обихода. Как погляжу, вы очень счастливы. Так пойдите и отпляшите свою джигу, если вы считаете, что со всеми трудностями покончено. А уже потом мы продолжим свой путь и, надеюсь, впредь не будем терять времени у каждой груды хлама. Или, может быть, этот скребок съедобен? Может, мы еще поспим на этом коврике? Или усядемся на него и полетим домой… а, раздражительный вы грызун?
– Думайте о том, что мелете, – закричал возбужденный Крыс. – Этот скребок вам ни о чем не говорит?
– В самом деле, – выходя из себя не на шутку, заорал Крот. – Прекратите ли вы, наконец, валять дурака?! Кто и когда слышал, чтобы скребок мог говорить? Он просто этого не делает. Это не тот сорт вещей, понимаете? Дверные скребки знают свое место!
– Тогда послушайте вы… вы, пустоголовая скотина! – по-настоящему осердившись, заорал Крыс. – Довольно рассуждать! Не говорите сейчас ни единого слова, кроме «копать». «Копать» и «смотреть». Особенно в сторону холмиков. Если хотим сегодня спать в сухом и теплом месте, это – для нас единственная возможность.
Крыс атаковал сугроб рядом с найденными предметами. С пылом он зондировал снег своей дубинкой, а затем со злостью скреб обеими лапами. Крот тоже взялся копаться в снегу, но скорее по настоянию Крыса, чем по собственному желанию. Как ни печально, но он был убежден, что его друг утратил свой светлый разум.
Около десяти минут упорной работы, и тяжелый посох Крыса стукнулся обо что-то полое. Раскачивая его во все стороны, Крыс трудился до тех пор, пока не смог просунуть в дырку лапу. Что-то нащупав, он позвал на помощь Крота и снова налег на работу. Прямо на глазах удивленного и недоверчивого Крота вскоре цель их деятельности начала проясняться.
Рядом с тем, что, казалось, было снежным сугробом, выросла /прочная на вид маленькая дверь, старательно выкрашенная темно – зеленой краской. Длинный шнурок от колокольчика раскаивался сбоку. На маленькой пластинке из желтой меди превосходным шрифтом выгравированы буквы. При свете луны они различили:
Мистер БАРСУК.
В крайнем потрясении и восторге Крот откинулся на спину в снег.
– Крыс! – с раскаянием в голосе закричал он. – Вы чудесник! Настоящий маг, вот кто вы! Я только теперь это понял! Вы меня убедили в том, что у вас поистине мудрая голова! В тот момент, как я упал и порезал себе ногу, вы едва взглянули на мой порез, а совершенный разум уже подсказывал вам: «Дверная скоба!» И вы повернули назад и уверились в том, что она действительно там существует. И что же, вы на этом остановились? Нет! Некоторые этим вполне бы удовлетворились. Но только не вы! Ваш интеллект продолжал работать. «Дайте мне найти дверную рогожку, – сказали вы самому себе, – и моя теория подтвердится!» И, конечно же, вы нашли ее. Для вас это все так просто. Я полагаю, вы могли бы найти все, чего только пожелаете. «Теперь, – окончательно заключили вы, – та дверь существует так же верно, как если бы я ее видел. И сейчас ничего не остается, как найти ее!»
Я уже читал о подобных вещах в книгах, но я никогда не сталкивался с этим в реальной жизни. Вам нужно бы родиться среди тех, кто в состоянии оценить вас по достоинству. Вы растрачиваете себя здесь, среди наших парней. Если б только у меня была ваша голова, Крысик!
– Но так как у вас ее нет, – довольно жестко перебил его Крыс, – вы всю ночь будете сидеть здесь на снегу и болтать. Вставайте и сейчас же звоните в колокольчик. А я в это время буду стучать.
Итак, пока Крыс бил в дверь дубинкой, Крот подпрыгнул, вцепился в шнурок и принялся раскачиваться на нем. Спустя какое-то время, они оба услышали где-то в глубине мелодично пропевший серебристый отзвук…
IV. Мистер Барсук
Стоя в снегу и усердно топоча ногами, чтобы хоть как-то защитить себя от холода, они прождали, как им показалось, довольно долго. Наконец, за дверью послышался звук шаркающих неторопливых шагов. И Крот заметил Крысу, который являлся для него образцом сообразительности (а это именно так и было), что кто-то носит большие, не по ноге, ковровые тапочки со стоптанными задниками.
Раздался шум отодвигаемого засова, дверь открылась ровно настолько, чтобы показать длинную морду и пару сонных мигающих глаз.
– Сейчас, сейчас вы у меня достукаетесь, – проговорил грубоватый и подозрительный голос. – Вам удалось уже вывести меня из терпения. Кто в такое время года беспокоит народ, да еще ночью? Отвечайте громко и отчетливо!
– О, Барсук, – воскликнул Крыс, – пожалуйста, позвольте нам войти. Это я, Крыс, и мой друг, Крот, мы сбились с дороги.
– Что я слышу, Крысик, дорогой малыш! – совсем другим тоном воскликнул Барсук. – Входите оба сейчас же. Разве можно допустить, чтобы вы погибли?! Затеряться в снегу! В Диком Лесу и ночью! Ну, что же вы замешкались, проходите!
Оба животных в смятении протолкнулись вовнутрь и облегченно услышали позади себя звяканье затвора.
Барсук был одет в длинный халат, комнатные туфли его и вправду прилично стоптались, в лапе он сжимал подсвечник и, по всей вероятности, когда прозвучали их призывы, уже намеревался лечь в постель. Он мягко опустил на них глаза и потрепал обоих по загривкам.