Проглочена будет смерть навечно,
и сотрет мой господь
Яхве слезы
с каждого лица
и позор моего народа
снимет со всей земли,
ибо Яхве сказал.
В пророчестве Аггея (1:8—11) имеется отражение мифа о постройке дома (храма) для Яхве. «Поднимитесь на гору, и принесите дерево, и постройте дом, и я буду благоволить к нему и прославлюсь»,— сказал Яхве.
Другой языческий миф, нашедший свое отражение в ветхозаветных текстах,— это миф о борьбе Яхве с морем — воплощением стихийного начала во вселенной. Так, в книге Иова (38:8—11) Яхве демонстрирует свое могущество:
И кто затворил створками море,
когда оно, исторгнувшись, из чрева вышло,
когда я поставил облако его одеждой
и тучу — его пеленою?!.
И я объявил о нем мой закон,
и поставил засовы и створки,
и сказал: доселе придешь и не более,
и здесь будет остановлена надменность твоих волн!
Широко известен был и миф о борьбе Яхве со змеем. Приведем только текст, в котором говорится о победе Яхве над змеем Левиафаном. В проповеди пророка Исайи (27:1) сказано:
В тот день обрушит Яхве
свой меч тяжелый, и огромный, и крепкий
на Левиафана, убегающего змея,
и на Левиафана, змея извивающегося,
и убьет дракона, который в море.
За всеми этими фрагментами отчетливо просматриваются соответствующие эпизоды древних мифов, в которых Яхве побеждает силы зла и хаоса, устанавливает вселенскую гармонию.
Яхве представляется в ветхозаветной мифологии царем и предводителем Израиля (см. 1 Сам. [1 Цар.], 8:6). Его обычный эпитет: Яхве цеваот, т. е. Яхве воинств (из этого через греческое воспроизведение древнееврейского слова «цеваот» возникло широко распространенное сочетание «господь Саваоф»), он предводительствует израильтянами в битве (см. 1 Сам. [1 Цар.], 4:4—6), он ведет их в землю обетованную и уничтожает их врагов. Одновременно он — бог богов (Пс. 50 [49] :1), т. е. глава пантеона, «великий царь над всею землею» (Пс. 47 [46] :3). Исследование книги Псалмов позволило установить, что в Иудее ежегодно справлялся праздник воцарения Яхве; воспроизведение мифов, о которых говорилось выше, то ли в виде театрализованного действа, то ли декламацией и пением, по всей вероятности, входило в его ритуал. Из сравнительно недавно опубликованных надписей из Хирбета эль-Кома[11] и остраконов[12] из Кунтиллат — Аджруза[13] видно, что в VIII—VII вв. до н. э. Ашера перешла на место супруги Яхве.
Библейские пророки проповедовали мысль, что Яхве является искони не только главным богом израильского пантеона, но и единственным богом Израиля. Распространение в израильской среде языческих культов представляет, с их точки зрения, отпадение от Яхве; беды, которые Израиль претерпевает,— это следствие нарушения израильтянами договора, который они заключили с богом, наказание за грех и блудодейственное служение другим (по их представлению, чужим) богам.
II
Пророчествование как один из видов религиозного действа было распространено не только в иудейско-израильском обществе, но и далеко за его пределами по всему сиро-палестинскому региону. В известном египетском литературном произведении — отчете о путешествии Ун-Амуна в финикийский город Библ за ливанским кедром (XI в. до н. э.) — рассказывается, что неким приближенным библского царя, не названным в тексте по имени, «овладел бог», и этот человек начал пророчествовать. В надписи Закира, царя Хамата и Луаша (Северная Сирия; VIII в. до н. э.) также упоминаются «прозорливцы», через которых владыка небесный сообщает царю свою волю.
По своей природе пророчествование близко к шаманизму, элементы которого можно найти в любой религии. Шаманам приписывается способность экстатического общения со сверхъестественными силами. Основной ритуал шаманизма — это камлание, т. е. исступленная пляска с пением, ударами в бубен и т. д., рассматриваемое как способ установления контактов со сверхъестественными существами. Имеющиеся в Библии описания показывают, что нечто подобное имело место и при пророчествовании. Оно часто сопровождалось игрой на музыкальных инструментах — гуслях, тимпанах, свирелях и цитрах (1 Сам. [1 Цар.] 10: 5-6).
О том, как происходило пророчествование, мы имеем целый ряд свидетельств. Два из них связаны с именем царя Саула, отличавшегося, по-видимому, психической неуравновешенностью и склонностью к тяжелым формам истерии. Речь идет о преданиях, объясняющих происхождение одной широко известной пословицы. Одно из них (1 Сам. [ 1 Цар.] 10:10)—это, по существу, краткая информация: «И они пришли там на холм, и вот, толпа пророков навстречу ему (Саулу.— И. Ш.), и сошел на него дух божий, и он стал пророчествовать среди них. И было, все, знавшие его со вчерашнего и третьего дня, и они видели, и вот, с пророками он пророчествует. И говорил народ друг другу: что это сталось с сыном Кисовым (Саулом.— И. Ш.)? Неужто и Саул среди пророков? И отвечал один человек из тех, кто был там, и сказал: а кто их отец? Поэтому стало пословицей: неужто и Саул среди пророков?» Другое предание (1 Сам. [1 Цар.] 19:18—24) относится к иной ситуации: «И Давид бежал и спасся, и пришел к Самуилу в Раму, и рассказал ему все, что сделал Саул, и пошли они с Самуилом, и поселились в Навафе. И сообщили Саулу, говоря: вот, Давид в Навафе в Раме. И послал Саул послов, чтобы взять Давида, и увидел он сборище пророков пророчествующих, а Самуил стоит над ними, и сошел на послов дух божий, и они также стали пророчествовать. И рассказали Саулу, и послал он других послов, и они также стали пророчествовать. И снова послал Саул третьих послов, и они тоже стали пророчествовать. И пошел он сам в Раму, и пришел к большому колодцу, что в ограде, и спросил, и сказал: где Самуил и Давид? И сказал спрошенный: вот, в Навафе в Раме. И пошел он туда, в Наваф в Раме, и сошел также на него дух божий, и он шел и пророчествовал, пока не пришел в Наваф в Раме. И он тоже снял свои одежды, и пророчествовал перед Самуилом, и пал на землю, и лежал голый весь тот день и всю ночь. Поэтому стали говорить: неужто и Саул среди пророков?» В описании состязания пророка Илии с пророками — приверженцами Ваала действия последних изображаются так (1 Цар. [3 Цар.] 18:28): «И они взывали громким голосом и, по своему обычаю, ранили себя копьями до крови». Пророк Иеремия (23:9) описывает свое состояние: «И я был, как пьяный, как человек, которого одолело вино, из-за Яхве и из-за святых его слов».
Приобщение к сонму пророков осуществлялось специальным посвятительным обрядом, который, по представлениям эпохи, очищал посвящаемого от скверны и прегрешений, делал его способным провозглашать божью волю. Исайя (6:1—9) изображает свое призвание к пророчеству следующим образом: «В год смерти царя Озии [Узийаху] увидел я моего господа, сидящего на высоком троне, и громада и одежды его наполняли храм. Серафимы стояли около него; по шести крыльев у каждого; двумя он закрывает свое лицо, двумя закрывает свои ноги, а двумя летает. И взывает один к другому, и говорят:
Свят, свят, свят
Яхве Воинств,
наполняет всю землю его слава.
И сотрясались основания от голоса взывающего, и дом наполнился дымом. И сказал я:
Увы мне, что сподобился я, ибо
осквернены мои уста,
и среди народа с оскверненными
устами я живу.
Ведь царя-Яхве
Воинств видели мои глаза.
И подлетел ко мне один из серафимов, а в руке его — уголь, щипцами он взял его с жертвенника. И он коснулся моего рта и сказал:
Вот, касается это твоих уст,
и оставят тебя твои преступления,
и твои грехи будут прощены.
И услышал я голос моего господа говорящего:
кого пошлю я, и кто придет к нам?
И я сказал: вот я, пошли меня!
И он сказал: иди и говори народу этому...» В ритуальной церемонии роли божества и серафимов исполнялись, очевидно, заранее подготовленными людьми. В рассказе о призвании Иеремии (1:4—10) нет серафимов, но и здесь мы слышим речь бога, обращенную к будущему пророку, и можем прочесть, как бог своею рукой касается уст пророка. Тем самым Яхве вкладывает свои слова в уста пророка.
С течением времени пророческая проповедь превратилась в специфический ораторский жанр. Характерными его чертами являются: ведение речи от божьего имени (впрочем, пророк был искренне убежден, что его мысли внушены ему богом), повышенная эмоциональность. В подавляющем большинстве случаев перед нами стихи, декламируемые иногда, возможно, с переходом на пение, иногда в сопровождении музыкального инструмента. Впечатление, несомненно, усиливалось благодаря специфике поведения, которое диктовала пророку его общественная роль; оно было важным элементом проповеди. В результате создавалась атмосфера особенной эмоциональной напряженности, придававшая словам пророка непререкаемую убедительность.
Речения пророков не только передавались из уст в уста, но и записывались, а при записи, естественно, обрабатывались как самими пророками, так и их учениками и последователями. В результате возникали книги пророков — сборники проповедей, иногда с краткими сведениями о самом пророке и ситуации, при которой та или иная речь была произнесена. При таких обстоятельствах, разумеется, всегда возникала возможность дополнять книгу все новыми проповедями, принадлежавшими как самому пророку, так и его ученикам и последователям.
В иудейско-израильском обществе первой половины I тысячелетия до н. э. имели широкое хождение проповеди популярных пророков как в устной передаче, так и в виде записей (книг). Они активно использовались в последующей литературной жизни. Так, составитель книг Хроник (Паралипоменон), которого мы условно будем называть Хронистом, рассказывая о царе Давиде, считает необходимым сослаться на свои источники: «А деяния Давида-царя, первые и последние, вот, они записаны в речениях Самуила-провидца, и в речениях Нафана-пророка, и в речениях Гада-прозорливца» (1 Хрон. [1 Пар.] 29:29). Рассказав о царствовании Соломона, Хронист замечает: «А остальные деяния Соломона, первые и последние, вот они, записаны в речениях Нафана-пророка, и в пророчестве Ахии-шилонита, и в видениях Иоиля-прозорливца о Иеровоаме (Йароваме) сыне Навата» (2 Хрон. [2 Пар.] 9:29). О пророке Ахии-шилоните (т. е. родом из пункта Шило, где находилось древнейшее общеизраильское святилище) мы узнаем и из повествования автора исторического цикла книг Судей, Самуила и Царей; далее мы станем условно называть его Историком. Говоря о политических кризисах в иудейско-израильском обществе в царствование Соломона и в последующий период, Историк считает необходимым дважды процитировать пророчества Ахии, обращенные к Иеровоаму: в одном случае (1 Цар. [3 Цар.] 11:29—39) Ахия объявляет Иеровоаму, что он станет царем Израильского царства, которое отпадает от Иудеи; в другом (1 Цар. [3 Цар.] 14:1—18) он предвещает Иеровоаму гибель его ребенка и всего его потомства.