Пацаны к тому времени уже с этим закончили и проверяли удочки. И вот смотрит Мельник, а Кум к ним подходит какой-то странной походкой, и вонища от него прет за версту…
Тут друзья стали ржать как ненормальные, а Костя смотрел на них как на идиотов, а потом до него стало доходить:
– Комбез со вставкой сзади? Которая спину закрывает?
– Да-а-а, ахахаха!!! Он расстегнул и сразу гадить принялся и не посмотрел…
Костины брови поползли вверх, лицо покраснело, он живо представил, что произошло дальше и заржал вместе с ними.
– Он застегнул, встал, а оно все на спину… Ха-ха-ха ёлки!!! – Коваль стучал ладонью по барной стойке и смеялся до слёз.
Глава 4
Весь следующий день Марыгины коллективно вкалывали на уборке урожая с немалого огорода. С утра приехала Света, и вместе с мамой они составили становой хребет трудотряда, своей неутомимостью и энергией не оставляя мужчинам шансов лениться. Ибо стыдно. Старший Марыгин переживал, что не может помочь как положено, сидел на земле под сенью деревьев и перебирал результаты жатвы, отделяя зерна от плевел в фигуральном и буквальном смыслах.
В результате героических усилий к вечеру была выкопана картошка, морковка, свекла, собраны помидоры и перцы. Такие авральные методы работы всегда напрягали Костю – он любил, чтобы дела делались вдумчиво и постепенно. Но тут другого выхода не было – когда еще соберется такая орава работников?
Сергей и Светка решили остаться еще на один день, а Костя сделал вид, что у него срочные дела и под укоризненным взглядом брата принялся собирать вещи. Сергей частенько прозрачно намекал, что его младший брат со своей качалкой и со своим боксом зря теряет время, а магистратуру называл не иначе как «шарашкина контора», и диплом магистра, соответственно, «филькина грамота».
Ну тут приходилось выбирать меньшее зло: ни за какие коврижки не стал бы Костя посвящать брата в таинственную историю с телефоном, да и в нюансы отношений с Асей – тоже. Так что обвинения в лентяйстве и разгильдяйстве Костя терпел стоически, понимая отчасти их справедливость.
Выдержав долгий взгляд отца при прощальном рукопожатии, и обняв мать, Марек отправился на железнодорожный вокзал. Вокзал был местом культовым. Старое, дореволюционное еще здание помнило тысячи встреч и расставаний. Тут была неплохая кафешка, терминалы для покупки билетов по карточке, даже дурацкий лохотрон с мягкими игрушками внутри. На неудобных металлических стульях спали бичи, стражи порядка курсировали туда-сюда, высматривая кого-нибудь сильно подозрительного, пассажиры ожидали своего поезда.
На выложенном плиточкой перроне в своё удовольствие развалилась тощая псина. Совершенно по-человечески она легла на спину, вытянула ноги, и полуприкрыв глаза смотрела на перевернутый вверх тормашками мир. Костя усмехнулся, и сходил в кафешку – купить псине что-нибудь пожевать.
Не меняя позы, все так же вниз головой собака скушала предложенный коржик и пошевелила для приличия хвостом.
Загудел, приближаясь, поезд. Почти все железные дороги страны были электрифицированы, но тут до сих пор ходили дизеля. Стук колес, тугая волна воздуха, свист перед самой остановкой… С шипением открываются двери.
Костя на дальнейшее смотрел, подавляя волну бешенства, поднимающуюся откуда-то из глубины души. Ну ка-а-а-ак до людей не доходит? Почему раз за разом они кучкуются напротив самой двери вагона, не давая выходящим ни единого местечка свободного пространства?! Неужели нельзя стать в сторонку и пропустить несчастную бабушку, или студента, которые пытаются выйти на своей станции? Другой вопрос, что в противоположной ситуации и эта бабушка, и студент будут вести себя точно так же! Стоять напротив двери и пялиться на вылезающих! Что, сальто в толпу сделать с верхней ступеньки, или как?
При этом ни капли жалости у окружающих не вызывали женщины с тяжеленными сумками, которым было крайне неудобно спускаться по крутым ступенькам.
– Вам помочь? – Костя с готовностью протянул руку над головами стоящих на перроне людей, благо, рост позволял.
Одну за другой он спустил из вагона сумки, расчистив при этом место у двери и вызвав волну возмущения.
– Ой, спасибо, парень, спасибо большое, – заголосили тетеньки, а потом их унес поток пассажиров, вместе с сумками.
Встречный поток ворвался в вагон, занимая свободные места и распихивая вещи.
Костя степенно вошел последним, и остался в тамбуре: все равно скоро пассажиры выйдут на ближайших станциях, и можно будет спокойно посидеть до конечной.
Вообще-то дизель представлял собой настоящее испытание для неспокойной Костиной натуры. Во-первых, из вагона вышел потертого вида мужчинка, достал из нагрудного кармана пачку дерьмовых сигарет и закурил. Прямо под надписью «Курение запрещено». Костя отодвинулся подальше, понимая бессмысленность попыток призвать к совести этого гражданина. Все так делают. И вообще, если честно – будь сигареты не такие вонючие, все было бы не так страшно.
После того как мужчинка покинул тамбур, туда-сюда начали сновать вечно желающие в туалет девочки разных возрастов. От шестнадцати до бесконечности.
Девочки хлопали дверями между вагонами, и никогда, никогда не закрывали их за собой. Костя матерился сквозь зубы и захлопывал за ними стальные створки.
Вскоре освободилось место в вагоне, и Марек уселся прямо напротив мусорного ящика. Над ящиком был стенд с информацией, какие-то хмурые рожи, которых разыскивали соответствующие органы, и реклама турфирмы с пальмами и морем.
Вагонно-дизельная трагикомедия продолжалась и даже получила свое развитие. Какой-то унылый тип слушал с телефона шансон. Динамик не выдерживал, хрипя и надрываясь, люди морщились и терпели. Через минут пять Костя не выдержал, привстал и спросил:
– Может быть вам одолжить наушники?
– Что-что? – очумело уставился на него любитель шансона.
– Ну, вы громко слушаете музыку, может быть у вас нет наушников? Могу одолжить.
– Э-э-э-э-э… – проблеял пассажир, наушники не взял, но музыку выключил.
Потом в вагон зашли жизнерадостные ребята с баяном и скрипкой, и профессионально-лихо вдарили сначала «Цыганочку», потом «Мурку», аж жить стало веселее. Костя громко зааплодировал, и почти треть вагона подхватили овацию. Растроганные музыканты кланялись и благодарили.
Им накидали полную шапку мелкими купюрами, и они еще раз прошлись по вагону, наигрывая тему из «Миссия невыполнима».
На конечной Костя вылез в приподнятом настроении, которое подпортили столпившиеся прямо напротив двери пассажиры. Пришлось к этому отнестись философски, несмотря на то, что выпрыгнуть из вагона хотелось одновременно нанося удары обеими ногами.
Костя успел вычислить закономерность: звонили в основном с пяти до девяти вечера, и в это время он старался быть свободен, и держать трубку под рукой. Но теперь они позвонили ровно в тот момент, когда парень стоял у кассы продуктового магазина и подходила его очередь расплатиться. Проклятье, такое случается постоянно!
Еще и какой-то откормленный дядя со складками на затылке ругался на продавцов мерзким голосом, порицая их за медлительность, и никак не мог выбрать себе сигареты, и кассовый аппарат заглючил и не хотел пробивать нужную сумму…
Костя нажал на кнопку приема и как можно более спокойным голосом ответил:
– Посредник слушает.
– Так, внимательно слушайте. Нам срочно нужны агитаторы, филеры, хороший координатор – это, пожалуй, даже важнее всего остального, а еще – статисты, много статистов. И еще полиграфическая продукция. Локация новая, так и передайте.
Марек секунду переваривал всё это в голове, а потом спросил только:
– Сроки?
– Ко второй неделе следующего месяца. Работайте, я выйду на связь завтра, надеюсь, вы найдете координатора к этому времени. Скажите, что сумма гонорара возрастет многократно, всё зависит от оперативности!
В трубке раздались короткие гудки, клиент оборвал связь.
Толстяк со складками на шее подталкивал Костю в поясницу:
– Давай проходи, длинный! Чего тупишь? Стал тут как баран…
«Ах ты выхухоль! – подумал парень. – Не будь ты таким жирным, запросто прошел бы, места-то хватает!»
– Э, выхухоль! – сказал он вслух. – Если ты меня еще раз тронешь хоть пальцем, я тебе плечо вывихну.
Наверное, если бы не бесящий дизель-поезд, не тревожные звоночки в голове, пытающиеся связать «вторую неделю следующего месяца» и что-то до боли знакомое, Костя отнесся бы к этому складчатому помягче… Но…
– Ах ты подонок! – сказал он, напирая на «о», и живо напомнив Косте одного припадочного хоморского политика. – Ну всё, хана тебе.
И вышел на улицу. Сквозь стеклянные двери было видно, что он стоит там и переминается с ноги на ногу весьма решительно.
Костя аккуратно сложил продукты в рюкзак, чтобы ничего не выпало, поправил шнурки на ботинках, и, сделав пару широких шагов, вышел из магазина.
Толстый был тут как тут.
– Ты чего быкуешь, длинный? Ты борзый, да? Да если бы тут было немного потемнее, и я был немного попьянее…
– То – что? – спросил Костя.
– Ах ты… – мужик оказался рядом, ухватил парня за кофту на груди и попытался встряхнуть.
В этом была его первая ошибка. Бесформенная Костина кофта и потертые джинсы давали весьма смутное представление о комплекции человека, их носящего, так что толстячок себя явно переоценил.
– Э, длинный!.. – он был уже не так уверен в себе, но встряхнуть еще раз попытался.
Это была вторая ошибка. Костя вдруг плавно, но крепко схватил кисти рук толстяка своими руками, твердым носком ботинка двинул ему в коленку, прошкреб кромкой подошвы по голени и с силой опустил подошву на пальцы ноги.
Противник от неожиданности ослабил хватку, чем Костя и воспользовался, резко вывернув ему обе руки, и, надавливая, вынудил его встать на колени.
– Мужик, ты просто можешь быть повежливее в очереди, ага? Я тебя что, кусал, трогал? Ты сигареты выбирал полчаса, я тебе ни слова не сказал! Но есть у меня особенность – я вот не люблю, когда меня лапают не по делу. Ты что, кот мой, что ли? Или мы с тобой на брудершафт пили?