Невразумительное мычание было ему ответом.
– Вали отсюда, а то ведь правда плечо вывихну тебе… С-сигареты свои не забудь!
На сей раз никакого внутреннего удовлетворения Костя не почувствовал. Дерьмовая ситуация, дерьмовый человечишко, не стоило оно того, это точно. Такого самодовольного хама не исправишь, заламывая ему руки. Его вообще никак не исправишь, он найдет себе тысячу оправданий, почему спасовал, придумает всякие отговорки про «не в форме», «дерется как баба», «следующий раз я ему» … И прочее. И точно так же будет хамить в магазинах. Ну, разве что, с оглядкой – нет ли где крепкого парня, который еще раз двинул бы ему под коленку.
По пути к общаге Костины мысли все дальше уносились от неприятного мужика, и все чаще обращались к Асе. Там ли она? Ждет ли? Как-то так получилось, что они почти не звонили друг другу. Разве что в крайнем случае. Вот и сейчас он не хотел испортить это щемящее чувство ожидания банальным звонком «я скоро».
Знакомо светил фонарь над подъездом, знакомо пиликнул домофон, клацнули двери лифта… Только Костя вышел на лестничную площадку – дверь его квартиры открылась навстречу, и…
Он просто обнял ее, потом схватил на руки, вдыхая запах чистого девичьего тела, ромашкового шампуня и чего-то еще, близкого и родного… Ну и как можно было отпустить ее, такую теплую, ладненькую и приятную?
– Костя, а кем ты мечтаешь стать? Чем бы хотел всю жизнь заниматься? – Ася приподняла голову с Костиного плеча и посмотрела ему в глаза. – Ну вот не верю я, что работа грузчиком, или там вышибалой – это твой предел. Да и представить тебя что-то вещающим с преподавательской кафедры тоже сложно…
Марыгин поправил девушке непослушную прядь волос, потом притянул Асю к себе, поближе, и задумчиво проговорил:
– Я где-то год назад смотрел один фильм… Кажется, французский. Там у одной бабы был заскок – мол в их роду никто первый раз удачно не женится. Ну так она там все клеилась к одному мужику, который писал путеводители…
– Замуж на два дня! – сказала Ася.
– Точно! Так вот: у этого мужика была работа моей мечты. Я хочу мотаться по всему миру, общаться с людьми, врубаться в разные страны и писать о них… Я даже блог завел, пока катался по нашим городам и весям, и по Хоморе, и по Урсе – писал. И читатели были… А тут – суета, магистратура, работа, да и вообще… – Костя махнул рукой. – Это нафиг никому не надо.
– Скинешь ссылку? Я всегда знала, что ты натура многогранная, и под личиной свирепого орка кроется масса скрытых талантов… – коварная Ася дождалась пока парень расслабится, и принялась его щекотать.
Веселая возня продолжалась некоторое время, а потом Костя схватил ее в охапку, и, отдышавшись, спросил серьезным голосом:
– А ты? Если бы не нужно было зарабатывать, что бы ты делала?
– Только не смейся, – девушка тоже сделала серьезное лицо. – Обещаешь?
– Ага.
– Я бы фотографировала. У моего папы есть старый фотоаппарат, не цифровой, обычный, с пленкой. Он его из Югославии привез, в молодости еще… И всю аппаратуру для проявления пленки и работы с фотографиями. Я бы все фотографировала – людей, города, машины, животных… На черно-белую пленку. Обожаю черно-белые снимки… – Ася вздохнула. – Понимаешь, сейчас на «зеркалку» можно сделать тысячу снимков, и выбрать лучший. А когда у тебя ВСЕГО тридцать шесть кадров – тут все совершенно по-другому…
Костя понимающе хмыкнул, а потом спросил:
– А почему я должен был смеяться?
– Нууу… Сейчас все хотят быть фотографами. Попса…
– Не такая уж и попса! – Костя улыбнулся. – Скорее ретро. Классная тема, че? Мне нравится. Пробовала уже?
– Так, немного. Потом покажу… – Она перевернулась на живот и подперла щеку кулачком. – А вообще… Вообще я бы хотела пофотографировать тебя!
Костя уставился на нее как Ленин на буржуазию и сказал:
– Это чтоб я натурщицей работал?
Она на него сурово посмотрела, а потом оба не выдержали и рассмеялись.
Нужно было расходиться – на учебу, работу, тренировку, но страшно не хотелось. Тем более что Ася предупредила, что сегодня у Кости не останется – родные на нервы изошли, да и ребята с выходных приезжают – неловко.
– Сходим тогда в рэ-эсторан, а? – нарочито «экая» предложил Марек.
– Знаю я тебя! Тебе после тренировки углеводное окно закрыть надо! – сказала хитрая Ася.
– Ишь ты какая умная! Так я зайду за тобой к девяти примерно?
– Ну давай! – стрельнула она глазками.
После того, как Ася ушла, Марек открыл ноутбук и минут сорок набирал статью для университетского сборника: про беженцев с ближнего востока и демографическое давление на страны Европы.
Забежав на кафедру и сделав положенные реверансы научному руководителю, Костя направился на работу. Егорыч говорил, что привезут пластиковые трубы, и их нужно будет выгрузить.
Ну, пластиковые трубы – это не чугунные ванны. Даже Егорыч со своим вечным перегаром лихо таскал связки полипропиленовых цилиндров. Управились часа за полтора, водитель-экспедитор отсчитал положенную наличность, и Костя с Егорычем уселись передохнуть.
Егорыч закурил и сказал:
– А от меня жена уходит. Курва, – и выпустил клуб дыма.
Костя сначала хотел его пожалеть. А потом вспомнил вечный перегар, мутноватые глаза и абсолютную безынициативность своего старшего напарника, и вдруг сказал:
– Если б я был твоей женой, я б тоже от тебя свалил нафиг.
– Э-э-э, ты чего это? – удивился Егорыч.
– Ну а чего ты ожидал? Я вот сначала пожалеть тебя хотел, а потом подумал – а с хрена ли? Ты мужик умный, вон, инженером при Союзе был, да? Значит – врубишься.
– Во что это я врубиться должен? Что ты малолетний говнюк и человека в беде не поддержишь? – не на шутку разошелся Егорыч.
– Ну, предположим, что я говнюк. Но ты-то! Ты ж в Армению ездил последствия землетрясения ликвидировать, тебе документы на «Героя Труда» подавали, у тебя руки золотые! А ты вон как засрался – сидишь с каким-то малолетним недоучкой на то ли базе, то ли автостоянке, таскаешь трубы… Тьфу, Егорыч, смотреть противно! Бухаешь изо дня в день, куришь какую-то гадость… Ты ж мне про жену столько всего рассказывал, что даже я врубился что ты на нее болт забиваешь! Когда с женой последний раз в кино ходил-то? Цветы когда ей дарил? Я, конечно, сам не Бог весть что… Я вообще в бабах не разбираюсь, но елки-палки!
Егорыча, кажется, проняло. Он горестно смотрел на свои покрытые пылью ботинки, мял в руках сигарету, потом посмотрел на нее и сказал:
– Между прочим я курю «Винстон». Не такая уж и гадость! – пригладил свои растрепанные седоватые волосы и спросил: – А где тут нормальная парикмахерская?
Ивар сегодня был в ударе. Он гонял Костю по рингу так, как будто тот был его личным врагом. Серии ударов обрушивались на парня подобно грому небесному. Марек успевал только защищаться, отступать и изредка контратаковать.
Левой-правой! Джебы Ивара были стремительны, между ними почти не было паузы! Предплечья у Кости уже зудели от принятых ударов, ребра трещали, а на глаза наворачивались слезы. Нет, ничего такого – если вам заедут по кончику носа, слезы появляются сами по себе, проверено.
Сердце колотилось о грудную клетку, как будто хотело выскочить. Костя старался дышать ровнее, уклоняться. В какой-то момент он уловил ритм: Ивар недооценил противника и атаковал однообразными сериями – двойка, двойка, боковой слева, апперкот… И снова – две двойки, боковой справа, апперкот!
«Ща-а-ас я тебя!» – со злой радостью подумал Марек, дождался паузы в ударах, а потом скользящим подшагом изменил стойку и впечатал правый кулак в правую скулу Ивара – хлестко, мощно, именно так, как учил его Ивар.
Звук был точно как в индийских фильмах. Гигант Ивар пошатнулся, по инерции сделал несколько шагов назад, потом очумело помотал головой и пробормотал:
– Нокдаун, чувак! Это нокдаун.
И сел на пол, спиной прислонившись к канатам. Похлопав перчаткой по полу, он сказал:
– Садись сюда.
Марек сел, тяжело дыша. Никакого злорадства не было, он понимал, что в реальном бою Ивар уделал бы его секунд за двадцать.
– Ты вот что… Ты молодец. А я охренел. Но особенно не обнадеживайся – на следующей тренировке подключаем ноги.
– У-у-у-у! – взвыл Костя. – А может не надо?
– Надо-надо, – вымученно улыбнулся Ивар и пощупал челюсть. – А то начнешь меня избивать – что я делать буду со своей самооценкой?
– Издеваешься? Ты молотил меня как… Как молотилка!
– В общем, иди таскай свои штанги, послезавтра продолжим.
Никакие штанги Костя таскать не пошел. Задолбался на ринге он капитально, да и время поджимало – еще нужно было заехать за Асей.
Душ в раздевалке представлял собой нечто невообразимое. За этот душ Костя хотел наплевать Ивару прямо в морду, но боялся, что тот побьет его.
Душ выдавал воду порционно. То из него лились арктические воды Северного Ледовитого океана, от которых кожа покрывалась пупырышками и замерзали нервные импульсы, то из дождика проливался адов кипень, с паром и шипением обрушиваясь на несчастного, решившего обмыться после тренировки…
Отрегулировать до нормального состояния его можно было только ювелирно работая с обоими вентилями, которые нужно было установить в строго определенное положение.
…Ресторан – значит ресторан. Костя забежал в общежитие, чтобы оставить рюкзак, почистил ботинки, пригладил волосы и хмыкнул – еще пару лет назад он надел бы костюм. Сейчас хватило беглого осмотра: байка и джинсы были в порядке, свежие и опрятные – и Марек с чистой совестью хлопнул дверью, выдвинувшись на первую встречу с Асей, которая, в общем и целом, должна была напоминать свидание.
Если говорить о ресторанах – тут у Кости были свои предпочтения. Ну, во-первых – никакого телевизора. Включат эту заразу, а потом там весь вечер мелькают морды американских мультикультурных исполнителей, или бесконечных хоморских и урских поп-звезд, и это при том что музыка в заведении играет совсем другая, и рты они разевают совершенно не в такт. И собеседник весь вечер пялится вам за спину бессмысленным взглядом уставившись в светящийся плазменный экран. Или, что хуже, вы сами пялитесь в проклятый зомбо-ящик.