"Не могли бы вы меня извинить?" - сказала она и быстро вышла из комнаты.
Герберт посмотрел на Уилкинса, который тупо уставился в ответ. «Он потерял дар речи от шока, - подумал Герберт; возможно, точнее, введением беспорядка в мир, где порядок был всем.
Герберт услышал снаружи приглушенный всхлип, за которым последовало безошибочное улюлюканье носа; затем Розалинда вернулась в комнату, глаза слегка покраснели, но в остальном все контролировали. У Герберта было ощущение, что он видел все эмоции, которые она сегодня проявит.
"Утопленник?" - сказала Розалинда. "Невозможно."
"Почему так?"
«Макс ненавидел воду, абсолютно ненавидел ее. Он не умел плавать и гребок.
«Неудивительно, что Стенснесс порвал свое пальто, - подумал Герберт. Неудивительно также, что вскрытие показало такой повышенный уровень серотонина и гистамина. Пребывание в воде было бы достаточно пыткой.
"Мертв? Он не может быть, - неопределенно сказал Уилкинс.
«Ну, это точно, Морис, - огрызнулась Розалинда, - иначе инспектор не пришел бы сюда». Она повернулась к Герберту. «Как мы можем вам помочь?»
«Что здесь делал Макс?»
«Он помощник, - сказал Уилкинс.
«Он был моим помощником», - добавила Розалинда, чтобы уточнить. Герберт заметил, что она с первого раза правильно поняла напряжение; невероятно редко, когда имеешь дело с людьми, которым только что сказали, что кто-то, кого они знали, умер. Он обратился к ней.
"Что повлекло за собой что?"
«Помогал мне в экспериментах, собирал данные, сотрудничал с отчетами».
"В каких областях?"
«В основном, кристаллография».
«И каковы были его квалификации для этого?»
«Он был докторантом. Учился в Медицинской школе университетского колледжа ».
«Доктор философии. - передали мальчика-раба в цепях, - сказал Уилкинс.
«Вы были друзьями или коллегами?» - спросил Герберт.
«Должна ли быть разница?» Розалинда ответила.
«Не должно быть, но часто бывает».
Розалинда задумалась. «Мне понравился Макс, если ты это имеешь в виду», - сказала она наконец.
«Вы когда-нибудь видели его вне работы?»
«Я пару раз приглашал его обедать».
"А вы, доктор Уилкинс?"
«Нет, нет, она меня никогда не приглашала».
«Нет; ты когда-нибудь видел Макса вне работы?
"Ой. Нет. Он гораздо больше работает с доктором Франклином, чем со мной ».
Это различие, как считал Герберт, охватывает множество разделений между ними.
Он снова повернулся к Розалинде. «Что вы знали о его личной жизни?»
"Очень мало."
- Например, что-нибудь о его романтической жизни?
«Есть причина, по которой частная жизнь называется частной, инспектор. Я не любил ".
"Все в порядке. Вы говорите, что пригласили его на обед; он когда-нибудь отвечал взаимностью? »
«Буквально на прошлой неделе. За несколько дней до этого он переехал в Хайгейт. Некоторые из нас устроили праздник на новоселье ».
"Он жил один?"
«Нет. У него было два соседа по квартире ».
«Вы знаете их имена?»
«Э… Стивен, я думаю, один из них. Другой… Ноэль? Ник? Что-то такое."
"Семья?"
«Сэр Джеймс и леди Кларисса».
Герберт подавил вздох. Рыцарство означало установление, а установление - чаще всего означало связи, давление и проблемы. Он повернулся к Элкингтону.
«Элкингтон, пойди поищи копию« Кто есть кто? »
Элкингтон кивнул и поспешил прочь, очень довольный своей услугой. Герберт снова повернулся к Розалинде.
«А когда вы в последний раз видели его?»
"Вчера после полудня. Около пяти часов ".
"Вот?"
«Нет. На конференции ».
«Вы тоже, доктор Уилкинс?»
"Да, в самом деле."
«О чем была конференция?»
Розалинда потянулась к верстаку, взяла брошюру и передала ее Герберту. Он прочитал первую страницу.
ЛОНДОНСКАЯ БИОХИМИЧЕСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ, ЧЕТВЕРГ, 4 ДЕКАБРЯ 1952 г.
Проводится под совместной эгидой Королевского общества.
и Международный конгресс биохимиков
(Достопочтенный председатель: Л. К. Полинг)
КОРОЛЕВСКИЙ ФЕСТИВАЛЬНЫЙ ЗАЛ, ЛОНДОН S.E.
Герберт вспомнил Королевский фестивальный зал с Фестиваля Британии в прошлом году с его Скайлоном и Куполом открытий; якобы предвестники новой эры научного прогресса, но с более высокими нормативами, чем это было во время войны и конфликта в Корее в самый разгар, Фестиваль ощущался не столько настоящим национальным праздником, сколько леденцом на палочке, зажатым во рту Великобритании, чтобы сохранить ворчуны тихие.
Жаль, что конференция не состоялась сегодня; Холл был первым зданием в стране, в конструкцию которого было встроено кондиционирование воздуха, а воздух промывался и
Однако фильтруется много раз в час, вероятно, это было единственное действительно защищенное от тумана место в Лондоне.
«Что он делал, когда вы его видели?»
"Принимать пищу."
"Чай?"
«Остатки. Он сказал, что у него не было времени на обед ».
«Вы помните, что он ел?»
- Думаю, пастуший пирог.
«Вы очень наблюдательны».
«Это моя работа».
«Пять часов, - подумал Герберт. По подсчетам Рэтбоуна, Стенснесс был найден мертвым в восемь, возможно, убитым еще в половине седьмого. Что бы он ни делал за прошедший период, это не могло быть много.
Библиотека была недалеко, потому что Элкингтон вернулся к «Кто есть кто» через несколько минут, отметив большим пальцем страницу с сэром Джеймсом Стенснессом.
Герберт положил фолиант на стол и пролистал запись о Стенснессе-старшем.
Гонг сэра Джеймса пришел, как и многие другие, после жизни в Уайтхолле, где он играл костюмером, для постоянно меняющегося состава министров: личного секретаря и заместителя министра образования, заместителя секретаря в Министерстве общественных строительных работ, постоянного секретаря в Министерство снабжения во время войны, а затем Торговая палата, его последняя остановка перед выходом на пенсию. Получил образование в Чартерхаусе и Брасенозе; женился на Клариссе Картер; один сын, Максимилиан Алоизий; член Клуба путешественников; заядлый ракетчик; и адрес в Кенсингтоне.
«Есть ли где-нибудь телефон?» - спросил Герберт.
«Внизу по коридору, третий офис слева», - сказала Розалинда.
Герберт поманил Элкингтона, и вместе они нашли офис и телефон. Герберт набрал номер Ярда.
«Отряд убийц». Это был Тайс, старший офицер.
«Смит здесь. У меня есть имя покойника: Макс Стенснесс. И послушайте, я не знаю, что вам сказал Таллох, но отец Стенснесса - сэр Джеймс; Судя по всему, довольно старый мандарин.
«Мне плевать, если его отец - король Сиама». «Если бы в стране когда-либо возникло серьезное республиканское движение, Тайс был бы в авангарде», - подумал Герберт.
«Я действительно мог бы с кем-нибудь помочь мне в этом».
«Смит, я не вызвал внезапно целую эскадрилью детективов. Сейчас мы так же растянуты, как и прошлой ночью. Принеси пару телок из Гайд-парка, чтобы поработать ногами.
Герберт посмотрел на Элкингтона. "Это то, что я делаю."
"Хороший. Держите меня в курсе."
Тайс был резок, как Таллох, но без мстительной желчи последнего. Дело не в том, что Тайс активно не любил Герберта; более того, он считал его находящимся на каком-то вечном испытании, где каждый случай был проверкой не только его навыков, но и его характера. Герберт подумал, что, если ему удастся произвести на Тайса достаточно сильное впечатление, он будет там.
Было несколько аспектов его работы, которые Герберт счел нежелательными. Вскрытие было довольно мерзким; большинство убийц вряд ли были воплощением очарования; и было мучительное чувство, что, как бы хорошо он ни выполнял свою работу, этого никогда не будет достаточно, потому что он в первую очередь пытался найти виновных в уже совершенных преступлениях, а не пресекать будущие преступления.
Однако, что касается Герберта, все это отошло на второй план по сравнению с тем, чем он действительно ненавидел заниматься: сообщением новости об убийстве семье жертвы.
Легкого пути не было; единственный простой способ - это вообще не делать этого.
Нужно было сразу же судить о типе людей, с которыми он имел дело: тех, кому нужно было мягко намылить и долго знакомиться с ужасными новостями, или тех, кто ценит, когда человек говорит прямо и сразу переходит к делу. Конечно, даже если у человека все получалось правильно, ему все равно приходилось иметь дело с первоначальным взрывом шока и гнева, зачастую направленным не прямо на самого посланника.
Герберт, конечно, мог бы послать Элкингтона - если бы этот человек действительно хотел присоединиться к Отряду убийц, то именно здесь и началось его ученичество, - но это было бы уклонение от исполнения своего долга.
Поэтому вместо этого он отправил Элкингтона в дом Макса в Хайгейте - Чолмели-Кресент, 43 - с инструкциями, чтобы обезопасить это место и посмотреть, сможет ли он найти что-нибудь, что может иметь отношение к убийству. Герберт присоединится к нему там, когда он закончит с сэром Джеймсом и леди Клариссой.
Они жили на Эдвардс-сквер, высоком тонком доме с пабом с одной стороны и довольно красивыми общественными садами через дорогу. Как детектив, Герберт не был в форме, но сэр Джеймс понял, что возникла проблема, как только открыл дверь; его антенны на случай опасности, несомненно, были доведены до совершенства за годы, проведенные в коридорах власти.
"Да?" - сказал он, подозрительно приподняв брови.
Герберт представился и спросил, можно ли войти.
Сэр Джеймс сделал паузу на полбака - Герберт задумался, собирается ли он попросить его использовать вход торговцев, - прежде чем отступить на шаг и пропустить Герберта.
Они пошли прямо в кабинет; Ни предложения чая, ни признаков леди Клариссы, ни светских разговоров о тумане. Прямой собеседник, решил Герберт.
«Боюсь, ваш сын Макс был найден мертвым вчера вечером», - сказал Герберт.
Голова сэра Джеймса дернулась назад, и это было его шоком. «Не зря он был мандарином, - подумал Герберт.