Скрипучий голос доносился из темноты, создавалось впечатление, будто кто-то прячется за стеной. К своему ужасу, я узнал тот самый загадочный язык, которому меня обучала тетя.
«Так ты и есть обещанный мне маг-полководец? — с насмешкой спросил голос. — Ты суетлив слишком. Хотя это наверное потому, что молод. Но тут моя вина, я всегда сам говорил, что только молодые открыты для нового».
Эти слова не только ничего не прояснили, но еще больше все запутали. К счастью, я уже успел прийти в себя и ответил так, как ответил бы любой, желающий сохранить трезвый рассудок: «Где я? Кто ты?»
Голос рассмеялся, что звучало довольно противно. «Все так спрашивают, — заявил он. — А мне нравятся те, кто отличаются от других. Мне обещали человека с широкими взглядами. Но я что-то таких не встречал. Люди одинаковы что там, что здесь. Все хотят жить подольше и получше, а делать для этого поменьше. Хотя вы знаете много чего, но, с другой стороны, не знаете того, что знают местные. Однако в местных я разочаровался и скоро разочаруюсь в вас. Ты находишься в Вигнолийском замке, в его развалинах. Вокруг нас лес, в котором человеку лучше не задерживаться. Я специально послал голема к твоему прибытию, чтобы он доставил тебя сюда в целости и сохранности. Теперь нужно понять, что мне подсунули на этот раз и стоишь ли ты трудов. А называть меня можешь просто — Вилли».
Я задал еще множество вопросов, которые голос, вероятно, счел ненужными, но, по крайней мере, терпеливо ответил почти на каждый. Постепенно выяснились поразительные вещи. Оказывается, я находился в другом мире. Точнее, в прошлом этот мир и наша Земля были единым целым, но по вине каких-то пришельцев раздвоились примерно две с половиной тысячи лет назад. Между Землями все еще сохранилась связь и периодически возникали «синие пробоины», как выразился Вилли, через которые можно было проходить не только небольшим предметам, но и людям общим весом до семидесяти пяти килограммов. Одна из таких пробоин находилась в Вигнолийском лесу и, что интересно, ее появление можно было предсказать. Она возникала на несколько секунд с промежутками в один месяц, два дня и двадцать лет. Потом цикл повторялся.
Лет сто шестьдесят назад к развалинам Вигнолийского замка примчался выходец из моего мира. Примчался потому, что за ним гнались обитатели леса. Вилли спас его, а потом отправил домой. С этого началось сотрудничество между ним и тайным обществом, которое тот человек основал. Впрочем, насколько я понял Вилли, к этому Обществу он относился с иронией и насмешкой, не считал его могущественным и нужным. Вилли даже пошутил (если это вообще была шутка), что хорошую атомную бомбу Общество не могло достать, а ничего другого ему и не надо. Он говорил, что маг-полководец из другого мира ему тоже не нужен, и что Общество, пытаясь быть полезным, шлет ему всякую фигню. Я так понял, что это общество просто навязывалось к нему в союзники. Меня он после первого знакомства, скорее всего, отправил бы назад, но, к сожалению, я попал сюда в самом конце цикла, ведь «пробоина» откроется в следующий раз лишь через двадцать лет.
Глава 1
Ночная гроза продолжалась уже час, и я устал смотреть, как молнии продираются сквозь небо, чтобы вгрызться в землю. Моя квадратная кровать с альковом, казалось, вибрировала с каждым ударом грома. Я слез с нее, вдел ноги в войлочные тапочки и отправился в главный зал, размышляя, как мне побыстрее накопить силы, создать нормальную армию.
Какая-то тень в темном коридоре испуганно взмахнула руками, увидев мой силуэт.
— Кто там? Это ты, Ванка? — я узнал одну из служанок.
— Да, господин, — девушка отделилась от стены и приблизилась.
Я не стал зажигать свет, чтобы рассмотреть ее лицо. Вряд ли оно изменилось со вчерашнего вечера. Ванка любила укладывать свои длинные каштановые волосы в сложную прическу, когда несколько косичек переплетались, образуя кольца. Лицо девушки со вздернутым носом и белой кожей казалось мне симпатичным, потому я и пригласил Ванку в замок. Она более-менее справлялась со своими обязанностями, впрочем, как и остальные служанки. Я знал, что Петр часто ругал их за нерасторопность, но меня пока все устраивало.
— Зажги в зале свечи, — я слегка потрепал Ванку за пухлую щечку.
Я не стал спрашивать, почему девушка бродит по ночам. Скорее всего, ей хотелось подслушать, как Никер репетирует новые песни.
Мы вошли в большой зал. Потолок в виде полусферы прятал в темноте росписи. Но время от времени молнии вспышками освещали и сцены сражений, и картины с трубадурами и пастушками.
Я уселся на кресло. Над моей головой возвышалась вырезанная в деревянной спинке баронская корона с семью зубцами.
Ванка бросалась от одного подсвечника к другому, и вскоре освещенность зала перестала зависеть от вспышек безумных молний. Я барабанил пальцами по потертой карте, разложенной на столе.
Покончив со свечами, девушка подошла ко мне.
— Вам не дает спать рана, господин?
— Нет, рана почти зажила, — мне всегда приятно беспокойство о моем самочувствии.
Недавно стрела зацепила мою левую бровь. На месте раны, похоже, останется шрам.
— Что-нибудь еще нужно, господин?
Сейчас мне от нее ничего не хотелось.
— Иди спать. Никер споет для всех завтра. Я попрошу его.
Ванка замялась.
— Ну, что еще? — нетерпеливо спросил я.
— У меня есть просьба, господин.
— Выкладывай, — город-десятитысячник на карте под моими пальцами казался совсем небольшим.
— Я бы хотела взять выходной, а Петр меня не отпускает. Один мой дальний родственник приехал и…
— Нет. Никаких дальних родственников, — мой голос звучал, наверное, сурово. — Знаю я их. И вас тоже. Ты проведешь в замке год, как и было обговорено. Потом получишь деньги, мое напутствие — и вперед. Можешь встречаться с кем хочешь и выходить замуж за кого хочешь.
Девушка свесила голову и побрела прочь. Я вел себя не так, как местные сеньоры. Те обычно делились своими служанками, даже выдавали их замуж, а я делиться не хотел. Ванка и ее подружки наверняка думали, что дело в том, что у меня нет жены и потому я воспринимаю каждую из своих девушек как собственность. Они ошибались, не в жене дело. Я старался как мог, чтобы уменьшить слухи о замке. Если служанки будут каждый день бегать в город и трепаться там с кем ни попадя, это одно. А если у них строгий контракт, запрещающий лишний раз выходить из замка, это совсем другое.
Город под пальцами начал колыхаться из-за воздушных пузырей между старым пергаментом и столом. Замок, где я жил, присоседился совсем недалеко от городских крепостных стен. Этот город не любил меня. И хотя он формально принадлежал графу, я постепенно склонялся к мысли, что Фоссано должен стать моим.
Глава 2
Каждое утро ровно в восемь я объезжал свои владения. Прохладный воздух проникал в легкие и успокаивал сердце. Туман обнимал ноги лошадей, словно пытаясь удержать, замедлить шаги.
В тот день я ехал впереди, а чуть сзади меня возмущенно жестикулировал мой друг и советник Никер. Он считал себя поэтом и часто поэтически ругал мой образ жизни. Чуть поодаль важно восседал на белом жеребце Туссеан. Окладистая и длинная борода мага упорно боролась с ветром и часто выигрывала бой благодаря различным маслам, удерживающим волосы вместе. За нами громыхали оружием и доспехами трое стражников из замковой дружины.
— Мы добьемся лишь того, что к нам начнуть подсылать убийц! — глубокий баритон Никера звучал пылко. — Или пойдут войной.
— До этого еще далеко, — безмятежно ответил я, объезжая корзину, оставленную на дороге.
Около двадцати моих крестьян копошились в поле поодаль. Увидев меня, они разогнулись, сняли шапки, поклонились, а потом вернулись к своим прежним занятиям.
— Почему далеко? — Никер никогда так просто ни с чем не соглашался. — Наш сосед, барон Понци, спит и видит, как бы с нами разделаться. Это раз. Бургомистр Фоссано считает, что мы мешаем ему в его делишках. Это два. Местные жрецы полагают, что нам нужно прекратить совать свой нос в их вотчину. Это три. Народ же нас просто боится и не понимает наших действий. А сплетни о тебе вообще дико слушать. Это четыре.
— Они пока еще не готовы действовать, — успокоительно сказал я, присматриваясь к дороге впереди.
Там из-за леса показались два всадника. Один тащил огромные копья, а другой ехал вроде бы налегке.
— Храмовник с оруженосцем, — наметанный взгляд Никера зрил прямо в корень очередной проблемы. — Еще один! Вот, пожалуйста… И почему нам не затаиться и не притвориться нормальными, будто мы такие же, как все? Деньги есть, замок есть, что еще надо? Реализуй свои планы постепенно, не столь явно.
— Александр Македонский не понял бы тебя, — мягко пожурил я поэта. — Он, к примеру, хотел всё. Весь мир!
— А ты разделяешь взгляды Македонского? — тревожно спросил Никер.
— Нет.
— Слава Многоединому! — раздался непритворный вздох облегчения.
— Он слишком торопился, — пояснил я. — Потому его империя оказалась хрупкой, сразу же развалилась. А надо действовать иначе: откусываешь кусочек, перевариваешь и только потом откусываешь другой…
Никер издал такой звук, будто чем-то поперхнулся.
Храмовник приблизился. Красный круг на белой накидке напомнил мне флаг Японии. Но сам рыцарь на японца не был похож. Из-под шлема торчала светлая бородка, да и рост у храмовника был, вероятно, слишком велик для жителя Страны восходящего солнца.
Мы остановились. Из-за спины рыцаря выехал оруженосец в отлично начищенных доспехах.
— Благородный барон Арт! Мой господин, сиятельный рыцарь-монах Умрехт, имеет честь вызвать вас на поединок…
— Ну, начинается, — буркнул Никер. — Я предупреждал ведь. Это уже второй. Скоро конца им не будет.
— …хотя мой господин — вызывающая сторона, он, однако, просит господина барона, чтобы разногласия между вами были улажены как можно быстрее. Лучше всего — здесь и сейчас, — оруженосец торжественно закончил речь.