Листья еще не успели закрыть кодовый замок, который я расчистил во время своего прошлого визита. Я неловко понажимал на белые камни с вырезанными на них треугольными знаками, и автоматическая дверь открылась.
Мне пришлось туго, когда я спускался по белой лестнице, все-таки толстые ноги скафандра не были приспособлены для таких упражнений. Зато в коридоре дело пошло на лад: я перехватил дубинку как копье и сделал несколько пробных выпадов. Сила и скорость движений скафандра значительно превосходили мои собственные, и удары выходили удачными: резкими и могучими.
Я знал, как пройти к ядру: нужно всегда держаться левой стороны коридора и потихоньку спускаться вниз, словно по круговой лестнице. Однако мне не удалось пройти и двухсот метров, как на моем пути возник один из стражей. Он покачивал правой «рукой», на которой красовались серые бугристые утолщения, предназначенные для таранообразных ударов в узких коридорах бункера. Резиноподобные губы стража шевельнулись, издав резкий скрипящий звук.
Что ж, голем все-таки потребовал пароль. Я половчее перехватил свое оружие, готовясь провести сокрушающий выпад. Но перед тем как начать бой, все-таки попытал счастья и произнес нечто, отдаленно напоминающее отзыв. Я как мог старался подражать скрежещущим интонациям языка деймолитов, которые с таким блеском демонстрировал мне дядюшка Вилли, но скафандр придал моим «словам» совсем уж приглушенную и зловещую окраску. Я готов был поклясться, что на маленьком уродливом лице стража появилось недоумение. Он качнулся вперед и назад, словно решая, как половчее меня атаковать, но так ни к чему и не пришел. Покачавшись и потоптавшись еще немного, страж развернулся и скрылся в ближайшем коридоре. Неужели он все-таки разобрал в моей яркой речи что-то, имеющее смысл?
В дальнейшем, по мере продвижения к ядру бункера, я сталкивался и с другими стражами, но они ничего не спрашивали и мирно проходили мимо. Может, они могли как-то оповещать друг друга.
Наконец коридор окончился, и я достиг белой двери, на которой чернели три треугольника. Это был единственный рисунок, встретившийся на моем пути. Я толкнул дверь и оказался в большом глубоком зале, вокруг которого обвивалась винтовая лестница, бегущая вниз. Десятки, если не сотни плоских светильников создавали равномерный белый свет. В центре зала на решетчатом полу стоял большой четырехрукий и желтокожий голем. Его рост легко достигал трех метров. Но помимо роста и четырех рук, в нем имелась еще одна странность. Его голова выглядела непропорционально маленькой и очень сильно напоминала человеческую.
Обычно головы големов сделаны довольно грубо. Нос или, допустим, рот лишены мелких деталей: морщин, складок или каких-то выпуклостей. Лицо голема кажется работой небрежного начинающего скульптора.
Однако я увидел голову старика и все, что прилагалось к ней: плешь, морщины, остатки седых волос и даже мутный взгляд светло-серых выцвевших глаз. Кожа головы была белой, что резко контрастировало с желтизной тела.
К своему ужасу, я понял, что человеческая голова смотрит на меня с того самого мгновения, как дверь с черными треугольниками открылась. Губы незнакомца раздвинулись, и сухой старческий голос произнес:
— Я наблюдал за тобой, пришелец, но не думал, что ты доберешься до меня. Как твое имя? Отвечай! Я знаю, что ты умеешь говорить.
Звук голоса застал меня врасплох. Мне не нравились разумные говорящие големы. В случае чего от таких убереться сложнее, чем от глупых автономных. У разумных големов своя логика, особенный образ мыслей.
Я подавил желание развернуться и убраться подобру-поздорову, хотя такого рода малодушные поступки мне вообще не свойственны.
— Называй меня… Халк, — помедлив, ответил я. — А ты кто такой?
Человек изогнул левую часть рта.
— Каллистрат. Я — маг Каллистрат. Слышал обо мне? Хотя нет… ты не слышал. Много лет прошло…
У меня возникло такое чувство, будто в моей голове завертелись колесики, лихорадочно решающие головоломку. Голем называет себя магом! Он что, думает, что он — человек?!
— Я слышал о Каллистрате из Афин, — ответил я. — Он был политиком, автором мира между Афинами и Спартой.
Странная односторонняя улыбка голема стала шире.
— Я маг, а не политик. Одно время я был более знаменит, чем тот, о котором ты говоришь. Кто создал тебя, Халк? Деймолит? Не похоже…
Я на миг задумался. Каллистрат, кем бы он ни был, принимал меня за искусно сделанного голема.
— Я не знаю, кто меня создал, — осторожно ответил я.
Белые кустистые брови Каллистрата гневно шевельнулись, будто он почуял ложь.
— Кто тебя послал сюда? Кто руководит тобой? Отвечай, Халк! Говори мне, как есть! Я целиком владею этим местом, стражи выполнят все мои приказы!
Только в этот момент я заметил главное. В нишах на стенах стояли приземистые големы с бугристыми утолщениями на правой руке и левой ноге. Стражей было не очень много, может, двадцать-тридцать, но мне совсем не хотелось связываться с ними. Один на один — да, я считал, что вышел бы победителем, но схватиться даже с двумя-тремя — слишком большой риск.
По своей привычке я начал увиливать от прямого ответа, стараясь понять, с кем, собственно, имею дело. Однако это лишь разозлило собеседника. Каллистрат был явно настроен получить простую и ясную информацию.
Тогда я подумал, что не будет большой беды, если я назову имя Вилли. Этот бункер ведь создан врагами деймолитов, дядюшку здесь должны держать за своего.
— Я сотрудничаю с существом по имени Вилли. У нас с ним договор.
Гневный огонь, который прогнал всю старческую расслабленность из глаз Каллистрата, вмиг погас.
— Я знаю его, Халк. Он долгое время жил неподалеку, но ни разу не зашел сюда. Зачем он тебя послал? Что ему нужно?
То, что гнев исчез, было добрым знаком, и я снова ответил правду.
— Он меня не посылал. Он даже не в курсе, что я здесь. Просто мне стало любопытно посмотреть на ядро бункера.
Вместо гневного огня в выцветших глазах вспыхнул интерес.
— Кто ты, Халк? Зачем тебя создали? Это сделал не Вилли, ты не выглядишь как его творение.
Я опять столкнулся с нелегкой задачей. Что отвечать? Врать не хотелось, кто его знает, этого Каллистрата, вдруг он чувствует ложь? Вон как рассвирепел, когда я заявил, что не знаю, кто меня создал. А ведь была это безобидная, замаскированная ложь. Но что ответить на вопрос? Меня создали мама и папа, наверное, для того, чтобы я приносил им счастье. А мой скафандр я сам кое-как соорудил для собственной безопасности.
Недолго подумав, я отбросил сомнения и сказал, как есть:
— Меня создали для того, чтобы я приносил счастье и обеспечивал безопасность.
Каллистрат нахмурился, точь в точь как это сделал бы обыкновенный старик.
— Какое счастье, Халк?
— Обычное. То, которое приносят удачные создания своим создателям.
И Каллистрат разразился громким дребезжащим смехом. Он смеялся так, что мне даже почудилось, что от такого оглушительного смеха рухнет купол бункера и похоронит всех нас под собой.
— Ты не похож ни на одного голема из всех, что я встречал, — закончив смеяться, сообщил мне Каллистрат. — Ты знаешь, как устроен бункер?
Я сказал, что нет, но очень этим интересуюсь. То ли Каллистрату надоело безмолствовать в одиночестве, то ли я ему понравился, но он принялся беседовать со мной на разные темы, включая и устройство бункера. Оказывается, в давние времена, когда боги собрались выступить против своих создателей деймолитов, они решили построить базу или цитадель, чтобы собрать там основные силы перед атакой. После обсуждений было выбрано место — Вигнолийский лес. База должна была представлять собой несколько бункеров, которые постоянно производят боевых големов, чтобы противник увяз в лесных сражениях еще на подступах к бункерам и тем предупредил об опасности. И тогда возник вопрос: что за сила будет создавать этих големов и откуда возьмется хила на это дело?
Один из Вавилонских богов предложил использовать человеческих магов как создателей боевых големов и детенышей деймолитов в качестве источника хилы. По его плану, нужно было все обустроить так, чтобы бункеры простояли хотя бы сто-двести лет. Но маги ведь столько не живут. Впрочем, выход был найден с помощью бога Набу. Он посулил магам долгую жизнь в обмен на службу. Несколько людей из числа помощников богов согласились, и тогда из них сделали то, что я видел перед собой. Гибрида человека и голема. Голову мага приставили к искусственно созданному телу и получившееся существо поместили в бункер.
Когда я услышал эту историю, то не знал, что и думать. Прежде всего меня поразило то, как люди вообще пошли на это, а уж потом я задался вопросом, кто и как сумел провернуть такую сложную процедуру. Разве может человек добровольно согласиться на утрату человеческого облика и на заключение в бункере ради какого-то долголетия? Я бы никогда так не поступил. Впрочем, Каллистрат объяснил мне, что дело не совсем в долголетии, а, скорее, в верности своим богам. Он, Каллистрат, был приближенным одного из греческих богов, и не смог отвергнуть предложение стать Хранителем бункера. Сами операции по пересадке головы проводились покровителями медицины, которых Каллистрат описал как существ, способных на все, что касалось человеческих тел.
Хранители бункеров могли видеть многое глазами своих големов и представляли себе, что происходит в Вигнолийском лесу и рядом с ним. Когда Хранители узнали о разгроме богов, то принялись ждать изменения ситуации: либо люди захватят лес, либо деймолиты. Но ничего не происходило, люди с лесом не хотели связываться, а деймолиты не чувствовали себя в силах наступать. На первых порах Хранители ожидали, что с ними заключит союз дядюшка Вилли, он ведь был одним из немногих или даже единственным спасшимся. Но Вилли почему-то не приходил, хотя долгое время скрывался совсем рядом, в Вигнолийском замке.
Каллистрат обо всем этом говорил без возмущения, вероятно, время сгладило его эмоции. Маг даже поделился со мно