«Колокольня» помогла с поиском органики для изменения лица Виктора, но главное – за несколько дней предстояло создать фальшивую компанию, создающую впечатление солидной организации. Сделать это было сложнее. Конечно, существует много богатых и влиятельных компаний, названия которых вам ничего не скажут, однако эта малоизвестность объясняется тем, что такие компании имеют другие дочерние компании. Времени на всё это, конечно же, не было, но через хороших людей, знающих способ подмазать нужных людей, можно было провернуть всё необходимое.
Для начала предполагалось записать в реестр несколько маленьких компаний с названиями, созвучными уже существующим, пустить рекламу в интернете и по телевизору, чтобы название было на слуху, а затем оформить их дочерними на какую-нибудь другую компанию, объявить всё это холдингом с громким именем и, пользуясь официальными бумагами, идти в банк. И всё ради того, чтобы увидеть то немногое, что недоступно (да и неинтересно) обычным клиентам.
Вся подготовка должна была завершиться в течение недели, и хотя Алекс с Машей участия в ней не принимали, это не означало, что неделя выдалась спокойной. Однажды, придя на работу в кафе, Алекс обнаружил записку, предписывающую подойти к начальнику.
В центре кабинета стоял П-образный стол, за которым на мягком кресле сидел полный человек с окладистой бородой и завитыми волосами, торчащими в разные стороны. Работники бара прозвали его Бабай, чему тот не противился.
– Авраам Бабаевич, хотели видеть? – Алекс зашёл в кабинет первым, принимая огонь на себя, а Маша осталась ждать в коридоре.
– Да, Саш, проходи. Садись, – Бабай смерил его взглядом, каким обычно смотрят на мелко провинившихся детей.
– Дело вот в чём, – Бабай закинул руки на волосы и хрустнул костяшками. – На смены выходите вы не часто, иногда уходите раньше положенного – может, случилось что?
– Да нет… Просто, признаюсь честно, после прошлого места работы всё это утруждает.
– Ну, извините уж, не клуб в центре города. Но это же не значит, что можно работать спустя рукава.
– Нет, вы не поймите неправильно, я даже рад работать в таком тихом месте.
– Интересно. А откуда, говоришь, вы пришли?
– «КибОрг», в администрации работали, – Алекс выдавил из себя улыбку: ему трудно было сдерживаться, когда речь заходила прошлой работе, где они оба работали далеко не в администрации.
– Высоко летали. Должно быть, сложнее правителю смириться с судьбой кухарки, чем кухарке научиться управлять страной. Я прав? И позвольте задать вопрос: почему же вы так кардинально сменили работу?
– Насчёт кухарок вы, наверное, правы. Что же касается работы – не думаю, что об этом стоит говорить. В любом случае, сейчас мы хотим работать здесь и, судя по началу разговора, готовы на удержания из зарплаты.
– Во-о-от, с этого и нужно было начинать, – Бабай подобрел окончательно. Если финансовые вопросы решались в его пользу, то доброта начинала литься у него через край.
– Ладно, идите уж. И хотя бы месяц воздержитесь от преждевременного ухода со смены.
– Яволь, – Алекс шуточно приложил руку к виску, второй рукой изображая шапку, встал и, по-солдатски развернувшись, промаршировал к двери.
– Позови там Машу, с ней тоже поговорить хочу, – донёсся голос Бабая из кабинета. Маша взглянула на Алекса, тот сделал жест – мол, всё нормально. Маша вошла в кабинет и после приглашения Бабая села на стул.
– По большей части с Сашей мы всё обговорили, но кое-что я всё же не понял, – Бабай взглянул на Машу из-под бровей.
– И чего же? – с некоторым напряжением в голосе проговорила Маша.
– Да так, сущие мелочи, – Бабай встал, облокотился на стол. – Видишь ли, дорогая моя, Алекс был не до конца откровенен со мной. Интересна мне причина, по которой вы сменили работу с весьма высокооплачиваемой на моё кафе.
– Ну, дело в том… – Маша замялась и начала смотреть себе под ноги.
– Дело в том, что ко мне приходили, – Бабай стал внезапно серьёзным.
– Кто? – У Маши перехватило сердце.
– Выглядел этот человек весьма экстравагантно. Ирокез, какая-то железка вместо половины пальца. О вас спрашивал. Я ничего не сказал, но не думаю, что ему трудно будет найти вас другими способами.
– А, не волнуйтесь, это Даня, Сашин друг, – Маша громко выдохнула и успокоилась.
– Вы уверены, что у меня из-за него не будет проблем?
– Да, он весьма мирный. Поехавший немного разве что, но кто в наше время нормальный? Он, кстати, не оставлял у вас ничего?
– Номер свой оставил; вам он нужен? – Бабай вынул записной блокнот и вырвал лист.
– Да, давайте сюда. Я свободна?
– Да, можешь идти. Сегодня раньше конца смены не сливаться!
– Так точно, – ответила Маша, сдерживая улыбку, и вышла из кабинета. Обоим предстояло отстоять смену в восемь часов, но, объективно говоря, работа была не бей лежачего.
Помимо завсегдатаев, обедающих в кафе, сюда часто заходили операторы-дальнобойщики, дорожники и представители разных субкультур, так или иначе связанных с дорогой.
Ближе к концу смены в кафе зашёл Овчинников. Он сел, и когда к нему подошла Маша, шепнул ей что-то, затем встал и вышел. На вопросительный взгляд Алекса Маша лишь сказала ему на ухо: «Через три дня». Больше за смену ничего интересного не произошло.
Рутина работы поглощала. Алекс стоял за барной стойкой и автоматически протирал стаканы, а Маша, как рыба в воде, плавала меж столиков, поднося и принимая заказы. К вечеру клиентов было всё меньше, а к концу смены осталась лишь пара постоянных клиентов.
Домой оба пришли в районе одиннадцати вечера и, не ужиная, легли спать. На следующий день Алекс позвонил по телефону, который им дал Бабай. Оказалось, что всё это время Даня искал работу, пока не наткнулся на должность сисадмина в одной фармацевтической компании. Его прошлое врача сыграло на руку, а умение обращаться с компьютерами сделало его незаменимым сотрудником. И вот теперь он просил о личной встрече. Встречу назначили на тот же день в парке. Даня пришёл в своём привычном виде. На вопрос о том, как к этому относятся на работе, Даня отшутился, что компьютеру всё равно, панк ты или Моцарт. Затем он стал весьма серьёзным и перешёл на другую тему.
– Видишь ли, Санёк, помощь мне нужна.
– Опять что-то натворил? Или вновь мордовороты достают? – Алекс так и не рассказал Дане, что сейчас работает вместе с его обидчиками.
– Да, натворил; нет, пока не достают. Дело вот в чём: я же в аптеке, считай, работаю, а там дефицит кадров был, так что меня взяли не глядя. Иными словами, не знают они о том, что я на прошлом месте работы делал.
– И ты опять таскать начал? Видать, мало тебе тогда врезали, мозги на место не встали.
– Да, начал. А что поделать? Платят мало, шпыняют много, вот я и решил восстановить справедливость. Они их втридорога продают, а я через свои каналы почти по оптовой цене сливаю.
– И, как я понимаю, сливаешь ты то, что без рецепта не продадут?
– Это тоже, но не в том дело. Видишь ли, мне кажется, что в последний раз я спалился…
– Если тебе «кажется», то сходи к психиатру, пусть от паранойи таблетки выпишет.
– Да не кажется, а точно! Камеры там стоят. Я их обычно отключаю, и у них под объективом лампочка не горит, а в последний раз выхожу с набитым рюкзаком, смотрю на камеру – а она горит, зараза! Ну, я по тапкам и вдарил. А таблетки у меня и у самого есть.
– Ты сам не можешь стереть записи? Ты же сисадмин!
– Ага, ещё попроси чайник починить. Если бы я мог, я бы так и сделал. Записи оседают у нас во внутренней сети, доступ к которой имеют директор и… и всё.
– А взламывать ты так и не научился? Я думал, такой форменный бардак только в домах у хакеров бывает.
– Опять ты шутки свои шутишь… Помоги, а? Меня же в лучшем случае уволят со штрафом, а в худшем начнут раскручивать, и один бог ведает, что там найдут. А оно мне надо? Оно мне не надо.
Алекс на несколько секунд замешкался и, уже жалея, что говорит это, произнёс:
– Ну ладно тебе, не горячись. Помогу, ты только скажи, где твоя аптека находится, ключи дай, пропуск там. И план здания, хотя бы эвакуационный.
Даня тут же просветлел и улыбнулся.
– Всё будет! Сегодня же! Ты только поторопись, а то кто знает, когда директору взбредёт записи посмотреть. Вот, возьми, может, поможет, – Даня протянул Алексу карточку работника и ключ. – Ключ от запасного выхода.
– Ладно, сделаем.
Они пожали друг другу руки и разбрелись в разные стороны.
План здания пришёл через полтора часа. Сама аптека была частной и считалась довольно дорогой, что, впрочем, не означало наличие хорошей охраны. Решено было идти сегодня же. Компьютер директора аптеки не должен был по защите превосходить тот, что Виктор взламывал в «Наутилусе», а потому всё должно было пройти быстро и незаметно. Однако следовало работать тихо – не так, как в «Наутилусе», а действительно тихо: не просто не допускать смертей, но и вовсе не попадаться на глаза. Ситуацию осложняло то, что время поджимало, поэтому решили попросту обрубить свет и проскользнуть незаметно. Благо Даня говорил, что работают во всём здании от силы пять человек, что означало возможность скрыться от чужих глаз.
Запасной вход в аптеку находился в отходящем от переулка тупике. Рядом с дверью красовалась трёхбуквенная надпись, которую обычно пишут на заборе. Первые две буквы занимали всё место, а третья была дописана снизу, что свидетельствовало либо о зачатках постмодернизма у современной молодёжи, либо о неумении ровно доносить свои мысли через наскальные рисунки.
Виктор подошёл к двери, прислушался и после продолжительного вслушивания в тишину открыл дверь ключом. По плану, вводной щит должен находиться слева от запасного входа. Виктор зашёл внутрь, закрыл за собой дверь, перекусил прихваченными заранее кусачками замок на щите и выключил предохранители, после чего перекусил и сами провода. В наступившей темноте Виктор быстро закрыл щит, повесил на него новый замок и пошёл по памяти в кабинет директора. По дороге к нему в Виктора врезался какой-то матерящийся силуэт; скорее всего, это и был директор. Через несколько шагов виднелась полоска света, вырывающаяся из кабинета директора, освещаемого уличным светом. Виктор вошёл в кабинет, плотно закрыл за собой дверь и воткнул кабель взлома в стоящий на столе компьютер. Вновь, как и в прошлый раз, Виктора охватил мрак. На этот раз схема защиты была настолько элементарной, что потребовалось менее минуты. К тому же, пока в темноте найдут щит и поймут, что ключ к нему не подходит, Виктор успеет уйти отсюда незамеченным.