— И кто же?
— Ты.
— Тогда второй вопрос. Почему допрашивают моего подозреваемого без моего ведома?
Следователь отвел взгляд от Федора и скривил снисходительную улыбку.
— Просто помочь хотел.
— Помочь, значит?
— Да. А что такого? Не думал, что ты будешь против.
«Как же. Помочь он хотел, — подумал Федор. — Сам спихнул на меня дело, ожидая глухарь, а когда начало проясняться, он тут как тут. Помощник недоделанный. Решил примазаться. Хитрый, наглый и трусливый. Побоялся вести подозреваемого в допросную, спрятался в кабинете, рассчитывал, наверное, что никто не найдет».
— Вот видишь, ты не думал. А я против.
— Ну ладно. Как скажешь. Против, значит, против.
— Надеюсь, мы друг друга поняли. Так?
— Поняли. Федь, ты меня знаешь, в другой раз я…
— Не надо другого раза.
— Хорошо.
— Надеюсь, что на этом неприятном инциденте тема закрыта.
— Закрыта, — буркнул следователь и пошел в сторону лестницы.
— До свидания.
— Федь, — он остановился и обернулся. — Честно говоря, не ожидал.
— Чего?
— Того, как же ты… Быстро же ты… Эм… Нос задирать научился и ставить себя выше других. Еще год назад мы с тобой, можно сказать, были в одной связке, а ты…
Федор не стал дослушивать, вернулся в кабинет и плотно закрыл за собой дверь.
— Анатолий, — Федор обратился к задержанному и сделал жест оперативнику, чтобы тот оставил их наедине с подозреваемым.
— Ладно, — крикнул оперативник, забыв, что все еще сидит в наушниках. — Все равно обед закончился.
Оперативник вышел из кабинета, сыто икнув при этом и вытирая рот салфеткой.
— Анатолий, добрый день.
— Здравствуйте.
— Послушайте меня. Все указывает на то, что преступления совершили именно вы.
— Но я никого не убивал.
Федор не стал говорить, что тоже считает, что Анатолий не способен провернуть нечто подобное.
— Возможно. Но как объяснить улики? У нас есть неопровержимые доказательства вашей причастности.
— Какие?
— Отпечатки пальцев, кровь…
— Откуда? Я, честное слово, никого не трогал.
— Мы сейчас не станем это обсуждать. Анатолий, скажите, с помощью чего… Кхм… Чем, по-вашему, каким оружием могли быть совершены те порезы?
— Какие?
— На телах жертв.
— Не знаю я. И я никому не отрезал никакие языки. Клянусь. Честное слово, ну поверьте же.
— Где вы познакомились с женщинами?
— Какими еще женщинами? Я живу один. Уже много лет.
— Знаю, Анатолий. Но нам достоверно известно, что вы виделись с жертвами… кхм… виделись с теми женщинами.
— Ну не виделся я ни с кем. Не виделся.
— У них дома обнаружены ваши отпечатки. У одной из жертв на стенках раковины ваша кровь. Как вы это объясните?
— Не знаю, — у Подольского затряслись губы. — Правда, не знаю. Может, поранился на заказе.
— Каком заказе?
— Я работаю на сайте услуг. Работал…
— Каком сайте?
— Муж на час. Люди оставляют заказ. Просят помочь, передвинуть мебель, например, починить кран или проводку.
— Вам знакомы эти женщины?
Федор достал из папки портреты жертв.
— Нет. Не помню. Знаете, сколько заказов было? И мне обычно не до рассматривания лиц. Пришел, там подкрутил, там подпилил, деньги взял и до свидания. Поверьте.
— Анатолий, я хочу вам помочь. Искренне хочу. Без вашего участия я не смогу этого сделать. Вас посадят в тюрьму. Надолго. Понимаете?
Анатолий кивнул.
— Что мне делать?
— Одних ваших слов недостаточно. На вашем месте я бы постарался сотрудничать со следствием.
— Так я же и так все делаю.
— Ладно. У вас есть список выполненных заказов? Где-то ведется учет работ? Может, база на сайте?
— Если я скажу как есть, меня уволят…
— Если не докажете, что убийца не вы, вас посадят.
Анатолий потер лицо.
— Основную часть заказов я принимаю в «темную».
— Это как?
— Звоню клиенту, сообщаю, что берусь за работу. Затем жму на сайте «отмена» и забираю наличными всю сумму. Не делюсь с сайтом. Так пятнадцать процентов с заказа, а так все сто, а иногда еще и чаевые.
Федор вздохнул. Ну не может Анатолий быть тем самым.
— Допустим. Скажите, а у кого еще был доступ к списку ваших контактов?
— А?
— Кто мог знать, в какой день и по какому адресу вы работали? Кто мог хотеть вас подставить?
— Пф. Что? Да никто. Не знаю.
— Анатолий, учитывая тот факт, что вы специалист широкого профиля, не могли бы вы предположить? Предположите, пожалуйста, чем, по-вашему, убийца разлинеивал тела? На данном этапе следствию очень важно выяснить этот факт.
— Что значит «разлинеивал»?
— То и значит. Чертил.
Федор снова развернул папку, достал и показал другие фотографии. Он по очереди демонстрировал подозреваемому снимки женщин, портреты которых Анатолий с другим следователем разглядывали несколько минут назад. Федор раскладывал фотографии на столе и следил за реакцией подозреваемого.
— Какой ужас.
От увиденного Анатолий побледнел.
— Что скажете? Чем резали?
— Совершить такое мог только монстр.
— Анатолий, понимаете, простым ножом такого не сделать. Струной?
— А?
— Резали струной?
На столе перед подозреваемым вперемешку со снимками жертв лежали фотографии, подписанные снизу красным маркером. «Кухня Анатолия», «Кастрюля с испорченными пельменями», «Шкаф», «Новый костюм», «Проигрыватель», «Умывальник» и расчлененные тела женщин.
— Что? Господи, нет. Какой еще струной? Поверьте, я ничего такого не делал. Это сумасшествие какое-то.
— Анатолий, назовите адрес сайта.
— Сайта?
— Сайта фирмы, в которой вы работали. Можете назвать, чтобы мы смогли все проверить?
— Пф. Я не помню.
— Вы не можете вспомнить название фирмы?
— Нет. Я не знаю.
— Издеваетесь?
— А? Что? Простите. Я растерялся, — Подольский потер лицо. — Название конторы? А, ну так по радио рекламу крутят круглыми сутками. Пам-пам, напиши нам… И все такое. С утра до ночи пам-пам. Не слышали?
Федор отошел от стола к окну, включил приемник и посмотрел на засыхающий кактус.
«Нет. Этот точно не тот, кого мы ищем».
Песня доиграла, и началась реклама.
Федор кивнул.
— Это?
— Да.
Федор набрал в стакан воду и полил кактус. Казалось, если наклонить голову, можно будет услышать звуки жадных глотков изможденного цветочка.
Динамик запел мультяшным голосом:
«Пам-пам, сломался кран? Пум-пум, подвинуть диван? Пам-пам, напиши нам. Пум-пубум, мы спешим к вам. Заходите на сайт, интерактивная помощь по дому точка быстро точка недорого точка ру, переходите в раздел регистрации, выбирайте услуги и заказывайте у нас выезд профессионального мастера».
Федор развернул горшок с кактусом другой стороной к солнцу.
— Анатолий, ответьте. Почему вы не удивились нашему появлению в вашей квартире? То, как вы говорили. Мне показалось, вы нас ждали.
— Я написал. Я для нее написал.
Анатолий потер глаза.
— Написал на асфальте… Как он мне посоветовал…
— Что написал?
— А оно… Оно вон…
— Кто вам посоветовал?
— Вон оно как обернулось.
Анатолий побледнел. Застонал, упал на пол, схватился за голову и перекатился на бок.
— Подольский, что с вами? Эй, все хорошо?
Федор подбежал к столу, возле которого лежал подозреваемый. Анатолий не отвечал, его трясло.
— Врача! — крикнул Федор в коридор.
— Я. Я написал на асфальте. Как он сказал… Я все, как сказал. Написал, что люблю ее…
— Кого ее? На каком асфальте? Кто сказал?
Анатолий высморкался и застонал.
— Пионер — всем пример!
— Что? Анатолий, какой еще пионер?
— Взвейтесь кострами синие ночи… Мы… пионеры — дети рабочих.
Анатолий пел через хрип. Он уставился в одну точку — на одну из фотографий, свалившуюся под стол.
— Анатолий. Слышите меня?
— Взвейтесь кострами, синие ночи! — пропел он громче, стал смеяться и бить себя ладонью по лбу.
— Анатолий?
Он пел, бил и повторял через строчку, что он хороший и послушный мальчик, что он хороший, послушный и красивый мальчик и что он добрый мальчик, он обещает учиться на одни пятерки, и он никого не обижает. И он ее не обижает. И он ее любит.
Федор думал, что никогда не дождется врачей. Он не отходил от окна, теребил колючки кактуса, с нетерпением высматривая, когда же приедет скорая. Ему казалось, что уже прошло не меньше года с того момента, как Подольский начал пускать слюни, но прошло всего пятнадцать минут.
— Ну наконец-то. Проходите, — Федор обратился к доктору.
— Что с ним?
— А я откуда знаю? Я проводил допрос, а этот повалился и начал бредить. Песни запел. Припадок какой-то, наверное, — ответил Федор и отошел в сторону, мол, все, теперь это ваша проблема.
— Допрос, значит?
Федор кивнул и нахмурился. Сейчас опять из него сделают крайнего. Он собрал фотографии, забрал папку и вышел из кабинета.
— Следак, подожди.
Федор обернулся.
— Что? Я здесь ни при чем.
— Дверь придержи, пожалуйста.
— А. Ладно.
Федор открыл дверь и стал ждать, когда Подольского вынесут.
— Вот ответь мне, — обратился доктор к Федору. — И что за мода у вас такая пошла? Какого черта вы допросы проводите в кабинете?
— Так вышло.
— Вышло… Каждый раз одно и то же. Вот сейчас сам возьмешь его и со второго этажа потащишь.
— Повторяю, я здесь ни при чем.
— Угу. И выключи уже это радио! Бесит.
Федор подошел к приемнику, выдернул шнур из розетки, вернулся к двери, подпер ее стулом и, не прощаясь, молча ушел.
— Эй, ты куда?
Федор не остановился. Он обернулся и едва слышно произнес:
— Отстаньте. Я здесь ни при чем.
Глава 7
После неудачного допроса Федор вышел из отделения и набрал номер Анастасии.
— Алло. Насть, привет. Это я.
— Привет.