– Пух совершенно прав, – сказала Кенга. – Чтобы мы все смогли организовать настоящую экспедицию, нам необходимо ещё очень многое узнать.
– Повысить свой образовательный уровень, – важно добавила Сова.
– Как «повысить уровень»?! – испугался Пятачок. – Ты имеешь в виду, вырасти?
Поросёнок был не на шутку перепуган, что его не возьмут в путешествие по причине маленького роста. И Кристофер Робин поспешил его успокоить.
– Сова имела в виду совсем другое, – сказал он Пятачку. – Вроде как «вырасти», но не в прямом, а в переносном смысле. То есть стать более образованными, больше узнать ну и всё такое...
– А-а-а-а... Ну если в переносном – тогда я согласен, – успокоился Пятачок. К тому же он вспомнил, что в прошлую «Искпедицию» к Северному Полюсу Кристофер Робин взял всех – и Родственников, и Знакомых Кролика, и даже Сашку Букашку, который был не просто маленьким, а прямо-таки незаметным.
– Вот видишь, Ру, – сказала Кенга, – я же говорила тебе: для того, чтобы стать образованным кенгуренком, ты должен интересоваться не одной только физкультурой, а ещё многими-многими вещами. А то ведь что Кристофер Робин о нас с тобой подумает? А ты, Тигра, не сбивай с толку малыша Ру.
– А что – я? – проворчал Тигра. – Что я такого особенного сказал? Разве физкультура – это плохо?
– Никто не говорит, что физкультура – это плохо, – возразила Кенга, – но маленькие дети, вроде Крошки Ру, должны думать прежде всего об учёбе.
– Это кто здесь маленький? – возмутился Крошка Ру. – Вон Пятачок и то меньше меня!
– Пусть он и меньше, – мягко возразила Кенга, – но зато он старше тебя. И, между прочим, у него нет такой заботливой мамы, и потому он должен заботиться о себе сам: добывать жёлуди, собирать их на зиму и всё такое прочее.
– Извини, Пятачок, – вздохнул Крошка Ру. – Я, действительно, сказал, не подумав.
– Ничего, Ру, – вздохнул в ответ и Пятачок. – Мне не привыкать, когда кто-то напоминает мне о моём маленьком росте. Всё-таки очень трудно быть очень маленьким и очень одиноким поросёнком, особенно, когда живёшь в дремучем-дремучем лесу...
– Ну, Пятачок! – обиженно перебил друга Винни-Пух. – Почему же ты считаешь себя таким уж одиноким? Разве у тебя нет друзей? Меня, например?
– И разве наш лес такой уж дремучий? – скептически осведомился Кролик.
– Вообще-то вы правы, – ответил, почесав затылок Пятачок. – Честно говоря, я всё это сказал так – для большей убедительности.
– Для какой ещё убедительности? – возмутился Кролик. – Ты вот, Пятачок, разбрасываешься словами, как только тебе в голову взбредет, а что может подумать о нас Кристофер Робин? Он, неровен час, подумает, будто мы за время его уважительного отсутствия превратили наш лес в дремучую чащобу, в которой и жить-то страшно.
– Да ладно тебе, Кролик, – вступился за друга Винни-Пух.
– Действительно, – сказал Кристофер Робин, – и ты, Кролик, и ты, Кенга, почему-то меня очень стесняетесь, как будто я за время нашей разлуки стал совсем другим. А ведь я остался тем же, хотя и стал старше на один год. В общем, мы сделаем так: я дам каждому из вас домашнее задание, но не по всем предметам, а лишь по тем, которыми каждый из вас интересуется. Притом каждый из вас сможет прийти ко мне сегодня днём или вечером и задать любой вопрос. А завтра я проведу дополнительный общий урок по географии, ведь это именно тот предмет, знание которого будет необходимо каждому участнику экспедиции. Согласны?
– Согласны! – хором ответили Все-все-все.
И Кристофер Робин раздал своим друзьям учебники и задания соответственно с интересами каждого из них. И все они договорились встретиться в классе завтра.
Глава 8-я,в которой Пух, вместо того, чтобы отвечать урок, читает стихи собственного сочинения, а Кролик мучительно вспоминает, есть ли у него родственник по имени Сэм
А на следующий день в школу никто из учеников не опоздал. Кристофер Робин даже хотел привести на занятия Папу (ведь Папа знает очень много, даже больше, чем сам Кристофер Робин), но Папа, к сожалению, отказался. Он сказал, что у него очень много разных очень важных дел. Со взрослыми всегда так: они вечно заняты и не всегда могут уделить внимание детям, даже если бы им этого очень хотелось.
– Ну что, – сказал Кристофер Робин, начиная урок, – все выучили то, что вам было задано?
– Все, все! – отозвались ученики, правда, не очень стройным хором. Ослик Иа- Иа вообще промолчал, сделав глубокомысленную гримасу. Сова тоже лишь важно покачала головой, видимо, желая подчеркнуть, что в отношении её этот вопрос неуместен.
– Прекрасно, – кивнул Кристофер Робин. – Тогда начнём. Винни-Пух! Прошу к доске.
– А? – встрепенулся Пух. – Я первый? Ну что ж, я готов.
Медвежонок вышел к доске и стал возле неё с серьёзным и даже важным видом. Остальные ученики смотрели на него с интересом: им ещё ни разу не доводилось видеть, как кто-то отвечает самый настоящий выученный урок. Для Кристофера Робина это было не в новинку, поэтому он сразу перешёл к делу.
– Ну что, Пух, – сказал он, – насколько я помню, тебе было задано выучить наизусть стихотворение великого английского поэта Вильяма Блейка?
– Да, – кивнул медвежонок.
– И ты выучил его?
– Вообще-то, я сделал даже лучше, – с гордостью ответил Пух.
– Что ты имеешь в виду? – удивился Кристофер Робин.
– Я сочинил своё стихотворение.
– Да? – ещё больше удивился мальчик. – И что же это за стихотворение?
– Оно называется «Возвращение Кристофера Робина».
– И ты собираешься нам его рассказать?
– Конечно, – ответил Пух, уже более скромно.
– Тогда мы тебя внимательно слушаем, – сказал Кристофер Робин.
Мальчик понимал, что по школьным правилам этого делать не полагается, но ведь это была совсем особенная школа. К тому же не каждый день приходится слушать стихи, написанные в твою честь, поэтому учитель Кристофер Робин согласился на то, чтобы медвежонок их прочитал.
– Итак, стихотворение под названием «Возвращение Кристофера Робина», – ещё раз повторил для пущей важности Пух.
– Слышали, – подал голос с места Иа. – Давай, Пух, начинай.
Винни-Пух хорошенько прокашлялся и начал:
Пусть Кристофер Робин отсутствовал год,
Но каждый из нас всё же верил,
Что он к нам вернётся, что он к нам придёт
И всех соберёт нас под деревом.
И я, и Сова, и малыш-Пятачок,
И Кролик, и Ру (даже Тигра),
И Сашка Букашка, и Сэм Паучок
Играли в печальные игры.
Зима была самой печальной из зим
Без нашего лучшего друга.
И даже весна невесёлой была –
Без друга с веселием туго.
Но вот наступили вдруг летние дни,
И с ними пришла телеграмма.
И крикнули Тигре мы дружно: «Гони!
На станцию – прямо и прямо!».
К перрону, пыхтя, подошел паровоз,
Мы прибыли вовремя, вот как!
Да здравствует Тигра! Ведь он нас довёз,
Домчал во мгновение ока.
И Кристофер Робин сошел на перрон,
Неся чемоданы подарков.
И лес наш отныне от скуки спасён,
Он сразу стал шумным и ярким.
Теперь снова вместе мы все заживем,
Не зная ни грусти, ни скуки.
В приветствии радостном соединим
Копытца и лапы и руки.
– Вот и всё, – сказал Винни-Пух, скромно потупив глаза.
– Понятно, – первым подал голос Иа. – По-моему, это даже не стихи про возвращение Кристофера Робина, а какой-то хвалебный гимн в честь нашего уважаемого Тигры. Хотя, возможно, я ничего не понимаю в современной поэзии. Просто мне так показалось.
– Ну нет, Иа, – вступилась за поэта Кенга, – я тоже ничего не понимаю в поэзии,
но, по-моему, стихи хорошие.
– Знаешь, Иа, – сказал Кролик, – я думаю, тебе просто завидно, что Пух написал хвалебные стихи про Тигру. Если бы ты не отказался везти всех нас на станцию, то тогда это были бы стихи про тебя.
– Ничего подобного, – с достоинством возразил Иа. – Просто я хотел сказать, что хвалебные оды сочиняют в честь тех, кто действует у всех на виду. А скромные труженики, те, кто потом в печальном одиночестве катят тележку домой, к сожалению, остаются в тени. Но я не против. Так, наверное, и должно быть.
– Ничего, Иа, не переживай, – успокоил ослика Пух, – когда-нибудь я и про тебя напишу стихи.
– Боюсь, что мне придётся долго этого ждать, – печально вздохнул ослик.
– Спасибо, Пух, – сказал Тигра очень серьёзным голосом. – По-моему, это всё- таки стихи про возвращение Кристофера Робина, что бы там ни говорили. Но всё равно, мне приятно, что в них отражена и моя скромная роль.
– Ах, Тигра! Неужели и ты научился скромности? – удивилась Кенга. – Ну что ж, это очень приятно.
А Кролика волновало в стихотворении Винни-Пуха совсем другое. Он сидел, наморщив лоб, как будто хотел вспомнить что-то важное. После Тигры высказался и он.
– Послушай, Пух, – сказал Кролик не совсем уверенно, – вообще-то я знаю всех своих Родственников и Знакомых, даже самых-самых маленьких, и Сашку Букашку в том числе. Но вот Сэма Паучка я что-то никак не могу припомнить. Объясни, сделай милость, кто он такой, этот Сэм Паучок?
– Вообще-то я тоже не знаю никакого Сэма Паучка, – признался Пух. – Я его выдумал для рифмы.
– Для чего? – с удивлением переспросил Кролик.
– Для рифмы, – повторил медвежонок. – Понимаешь, Кролик, к имени нашего друга Пятачка не так-то легко подобрать рифму. Сам подумай: что рифмуется со словом «Пятачок»? «Каблучок», «дурачок», «облучок»... да и «паучок», пожалуй. На ум больше ничего не приходит. Вот я и решил, что в этом стихотворении слово «паучок» будет самым подходящим. А так как ни с одним паучком я не знаком, то мне пришлось его попросту выдумать. А заодно и записать его в ряды твоих Родных и Знакомых. Я надеюсь, ты не будешь против?