– Право слово, долго нам еще здесь торчать? – высказал общее мнение вскочивший из-за стола Кулыгин. – Это произвол! Вы что же, нас в чем-то подозреваете, раз не даете покинуть гостиницу?
– На вашем месте, господин Кулыгин, я бы не промолчал, – Сидоров вновь использовал ту же фразу, что и парой часов ранее, у столика Фалька. – Тем более, что у меня к вам действительно есть несколько вопросов.
Дмитрий Евгеньевич побледнел и осел обратно на стул. Урядник, меж тем, подошел к Лукьяновой и продемонстрировал ей разбитый брегет.
– Скажите, Ольга Константиновна, эти часы принадлежали вашему мужу?
Лукьянова не колебалась ни секунды:
– Да, без всяких сомнений.
– Вы уверены?
– Конечно! Это мой подарок ему на двадцать лет совместной жизни, – отчеканила Ольга Константиновна, покосившись, при этом, на Елену Михайловну. Какое бы примирение не произошло между ними ранее, оно, очевидно, закончилось.
– Благодарю, – сказал Сидоров. – Следующий вопрос. Григорий Борисович, а где ваша трость?
– Моя трость? – опешил Сиротов. – Да вот же она, рядом с…
Он повернулся направо, к стене – и удивленно замер. Огляделся по сторонам. Поднял на урядника ошеломленный взгляд и ответил:
– Должна быть здесь. Я точно ее оставлял у стены!
– Но, как мы видим, здесь ее нет, – заметил Александр Петрович, впиваясь глазами в лицо купца.
– Это на что же это вы намекаете? – подозрительно спросил купец.
– А я-ить знаю, на что! – басовито хохотнул Беседин. – Тросточкой вашей, видимо, любезному Валентину Карповичу по кумполу заехали, да?
– С чего вы это взяли? – развернулся к нему урядник.
– Ну… Как же… – стушевался Иван Семенович. – С чего бы вам еще о ней спрашивать?
– С чего угодно, господин Беседин, – спокойно заметил Сидоров. – А вы вот, почему-то, сразу начали про тростью по кумполу рассказывать. Интересно… Руки чесались?
– А и не буду скрывать, чесались! – стукнул по столу Беседин. – Да только мне, знаете ли, привычнее кулаками махать.
– Ну-ну, это мы с вами еще обсудим, – Александр Петрович вновь переключил внимание на Сиротова. – Так все же, Григорий Борисович, где ваша трость? Где и когда вы видели ее в последний раз?
– Да здесь же и видел, вот на этом самом месте! – ткнул пальцем в стену купец. – А когда… Бес его знает. Не помню.
– Не хорошо, Григорий Борисович, не хорошо, – поцокал языком Сидоров. – Трость ваша действительно была найдена рядом с покойным.
– Ха! Я же говорил! – победно воскликнул Беседин, но вновь сник под взглядом урядника.
– Да хоть и так! – Сиротов вызывающе посмотрел на урядника. – Пропала трость. Взял ее кто-то. Может, официант попался вороватый.
– Прошу не бросать тень на моих сотрудников, – подал голос Козлов.
– Хорошо, тогда следующий вопрос, – продолжил Сидоров. – Где вы находились в девять часов сорок минут вечера?
– Во сколько? – переспросил Григорий Борисович. – Голова моя дырявая. Не знаю. Хотя… Да здесь вот, наверное, и был.
– Наверное? – недобро сощурился урядник.
– Боюсь, что не «наверное», а «точно», Александр Петрович, – внезапно сказал Неверов. Сидоров удивленно повернулся к нему, и бывший товарищ прокурора пояснил: – Сейчас, когда вы это говорите, я вспомнил, что в девять часов сорок одну минуту вечера Григорий Борисович был здесь. Думаю, доктор и Лидия меня также поддержат.
– Признаюсь, не совсем понимаю, о чем вы, – заметил Фальк.
– А я понимаю! – воскликнула Лидия. – Вы ведь про бокал говорите?
– Именно так, дорогая моя, – кивнул Павел Сергеевич. – Господин Сиротов разбил бокал…
– Я этого не помню, но мог, конечно, – смущенно признался Григорий Борисович. – Я тот еще медведь неуклюжий.
– Я машинально обратил внимание на время, – продолжил Неверов. – На часах было девять сорок одна. Вряд ли он сумел бы незаметно прокрасться на свое место за отпущенную ему минуту.
– Я… Спасибо вам, Павел Сергеевич, если не ошибаюсь, – прочувственно сказал Сиротов. – Повторюсь, я не помню разбитого бокала. Когда я проиграл аукцион, все стало как в тумане, понимаете? Но если вы говорите, что так и было…
– Да, так и было, – вновь включился в разговор Виктор Львович. Рядом с ним оказался один из официантов. Козлов указал на него и добавил: – Михаил был рядом и убирал осколки.
– Хм, вот оно как… – протянул Сидоров. По нему было заметно, что урядник расстроен, и Фальк хорошо понимал его. Есть жертва, есть орудие убийства, есть примерное время смерти. Многое указывало на Сиротова, но раз у него есть алиби, то дело обретает новый, куда более сложный оборот.
– А знаете, кто появился в зале буквально две минуты спустя? – раздался в повисшей тишине звонкий голос Лидии.
Все собравшиеся в зале мгновенно повернулись к ней, ожидая продолжения. Шевалдина, явно довольная всеобщим вниманием, выдержала театральную паузу, а затем внимательно посмотрела в дальний угол зала.
– Господин Кулыгин подошел к нашему столику с бутылкой шампанского, – громко и отчетливо произнесла она.
Зал охнул и, будто по команде, развернулся к Дмитрию Евгеньевичу, которому интерес окружающих явно доставлял куда меньше радости.
– А ведь верно! – воскликнула Ольга Константиновна. – Когда бокал разбился, я огляделась по сторонам. Кажется, место господина Кулыгина пустовало.
– Так-так-так, – многозначительно произнес Сидоров, вновь обретая уверенность. – Я ведь обещал, что у меня будут к вам вопросы, Дмитрий Евгеньевич. Так вот вам первый – а где были вы в указанное время?
– С какой стати я должен перед вами отчитываться? – дерзко ответил вопросом на вопрос Кулыгин.
– С такой, что тебя полиция спрашивает, балбес, – снова пробухтел Беседин, который, кажется, получал от разыгрывающихся событий несказанное удовольствие.
– И что? – не отступал Кулыгин. – Рядом с телом моя трость лежала, что ли? Нет, не лежала. Тогда к чему эти вопросы?
– К тому, что в момент убийства в зале присутствовали все гости, кроме вас, – ответил Сидоров. – Так где же были вы?
– Выходил за шампанским!
– Неужели? В ресторане? Выходили за шампанским? – притворно удивился урядник. – А что же не подозвали официанта?
– Их… Их не было в зале, – уже не так уверенно сказал Кулыгин.
– Не может такого быть, – возмутился Козлов. – Мои официанты никогда не оставляют зал с гостями без присмотра. Как минимум один оставался здесь.
– Какая незадача, господин Кулыгин, – усмехнулся в усы Александр Петрович.
– Чего вы все на меня так уставились? – воскликнул Дмитрий Евгеньевич. Спесь мигом слетела с него, и Василию Оттовичу стало даже немного жаль молодого человека. – Я бы никогда…
– «Никогда», что? – с отеческой заботой переспросил Сидоров. – Никогда бы не напали на другого человека? Позвольте не поверить, ведь вы чуть было не устроили драку с доктором Фальком. И это еще не все! Ведь это вы год назад участвовали в автомобильной гонке между Петербургом и Стрельной?
– Не смейте… – протестующе поднял руку Кулыгин, но вышло у него это довольно жалко.
– Вы там так расстроились из-за проигрыша, что напали на победителя, за что и были задержаны полицией! – торжествующе объявил урядник. – Не удивляйтесь. Я специально запросил данные по каждому из гостей.
– Подите к черту! Я не обязан это выслушивать! – Кулыгин вскочил и направился к лестнице.
– А ну, стоять! – рявкнул Александр Петрович. Но Кулыгин его не послушал. Более того, если поначалу его уход можно было принять за демарш обиженного человека, то после окрика он бросился бежать. Сидоров, не ожидая подобной прыти, рванулся за ним, к вящему удовольствию Лидии и Беседина, как самых увлеченных зрителей.
– К автомобилю побежал! – догадался Неверов. Гости, возбужденные разворачивающейся погоней, высыпали на балкон. Сначала их вниманию предстал пустой двор. Затем с первого этажа раздался громкий хлопок закрывающейся двери и приглушенный гневный окрик урядника: «Откройте немедленно!»
– Захлопнул дверь в зал у подножия лестницы, – прокомментировал для собравшихся Павел Сергеевич.
Тем временем, Кулыгин сбежал с крыльца и бросился к мостику. Фальк не знал, сколько времени потребуется Сидорову, чтобы открыть дверь запертую дверь. Как не представлял, насколько быстро беглецу удастся завести свой автомобиль. Конечно, никто не просил доктора вмешиваться, но когда вот так, на его глазах, от правосудия грозил уйти убийца и, более того, крайне неприятный субъект, Василий Оттович понял, что обычная сдержанность покинула его. Он оперся на перила балкона, перемахнул их под восхищенный возглас Лидии, мягко приземлился на лужайку и бросился в погоню.
Силы были неравны. Кулыгин улепетывал быстро, но куда ему до Фалька? Дмитрий Евгеньевич только-только миновал мост, когда сзади в него стенобитным тараном врезался доктор, отчего молодой человек потерял равновесие и кубарем покатился по земле. Василий Оттович же спокойно сбавил ход и аккуратно остановился ровно между упавшим Кулыгиным и его автомобилем.
Позади послышались бегущие шаги. Сидоров справился-таки с дверью и теперь, с револьвером в руке, нагнал Фалька и беглеца. За ним растерянно спешили двое дюжих охранников, нанятых Козловым. Урядник остановился рядом с лежащим Дмитрием Евгеньевичем, навел на него ствол пистолета и громко произнес:
– Господин Кулыгин, вы арестованы!
Гости на балконе разразились бурными аплодисментами.
Глава седьмая,
в которой внезапно выясняется, что это еще не конец.
Той ночью Василий Оттович добрался до дома и лег спать под утро, когда Зеленый луг укрыла характерная белесая предрассветная дымка. Сделал он это с чувством выполненного долга. Кулыгин оставлен на попечение Сидорова, которому еще предстояло окончить опросы и препроводить задержанного в камеру, что располагалась в его будочке у станции. Лидию доктор сопроводил домой и нежно поцеловал на прощание. В общем, отличный повод, чтобы отдохнуть от праведных трудов и подольше поспать. Что Фальк и сделал, предварительно аккуратно развесив вечерний костюм. То, что ему после долгого душного вечера и краткой погони за Кулыгиным предстояла стирка, доктора не смущало.