– Нет! – выпалила я, пряча руку за спину. – Не он.
Стив хмурился, не сводя с меня глаз.
– Просто… – Я замолчала и принялась подбирать с пола вещи, выигрывая секунды на обдумывание ответа. Села подальше от Стивена, надела нижнее белье и тихо забормотала: – Всё получилось спонтанно, я…
– Так ты это сама? – Он вернул на место спущенные джинсы и сидел на диване, скрестив руки на блестящей от пота груди. – Совсем двинулась со своей наркотой? – спросил, не повышая голос, а мне больнее, чем в момент, когда Стив проучил меня, внушив отвращение к наркотикам. Тогда чувствовались эмоции, неравнодушие, сейчас – только жалость.
– Это мое дело, не лезь, – огрызнулась я.
Стив немного помолчал.
– И каково вступить в клуб изменщиков, Ари?
Мое лицо вспыхнуло.
– Невесело, согласна? Сразу находишь сотню оправданий своему поступку, – не унимался Рэтбоун. – И веришь, твой случай – особенный. Поступить иначе было нельзя.
– Я рассталась с Джерадом, поэтому не изменяла.
– Хм, – очередь Стивена запнуться. – Причина?
– Много будешь знать – плохо будешь спать.
Наспех одевшись, я вышла в коридор к кулеру с водой. Драгоценная минута, чтобы собраться с мыслями. Назад я вернулась со стаканчиком в руках и непринужденной улыбкой.
Первые лучи солнца пробивались в окно студии звукозаписи. Лос-Анджелес просыпался. Розовато-золотые отблески играли на волосах Стива, но он упорно делал вид, что не замечает ни наступившего утра, ни меня.
– Можно прировнять шрам к татуировке, – рассуждала я, неспешно поглощая теплую воду, – способ самовыражения.
– Идиотский способ, – фыркнул Стивен. – Зачем ты их напялила? – Вскочив с дивана, он подошел и дернул за край моих джинсов. Пуговица не застегнута – и молния вмиг разошлась от грубого жеста. Мне стало не по себе. Почему-то не хотелось спорить, и я покорно сняла джинсы, оставшись в белье. Самодовольно хмыкнув, Стивен вернулся на место, с которого встал. – Это на всю жизнь, понимаешь? – продолжил он разговор о моем новоиспеченном шраме.
– Твоя сто одна татуировка тоже, – я присела на край дивана.
– К сожалению, – его рука по-хозяйски легла на мою талию, притягивая обратно к себе на колени, – их пока меньше, чем сто одна. – Он поставил особый акцент на слове «пока».
– О боже, это ужасно! – я рассмеялась.
Стивен тоже пропустил смешок.
Внутри меня пылало смущение, я и забыла, как легко нам общаться, как мы близки. Беседуем, словно ничего не случилось: никаких предательств, измен. Легко сделать вид, что ничего не было. Принять – труднее.
– Плохо выглядишь, – заметил Стивен. – Бледная.
– Стрессы… – пробормотала я и бросила пустой стаканчик из-под воды на журнальный столик.
– Какие стрессы? – вновь напрягся.
Я поджала губы. В горле саднило.
– Асоль.
И вновь я увидела заботливого Стивена. Он переместил руки на мои плечи, крепко обнял. Хотелось уткнуться ему в плечо и рыдать.
– Извини за то, что не поддержал тебя после ее смерти.
Я вздрогнула, словно впервые услышала шокирующую новость о смерти подруги. Воспоминания похожи на лавину – не спрятаться. Я потупила взгляд и сильнее вжалась в мужские объятия. Наверное, Стиву больно от моих ногтей, но он молчал.
– Ты не обязан был.
– Обязан. Я понимаю. Знаешь же…
– Твой друг. – Я смотрела вниз: меня очень заинтересовала полоска мужских боксеров, и я остановила на них взгляд. Только бы не думать о том, какой дурой я была, когда ни во что не ставила боль Стивена, не понимала, какого это – терять друзей из-за наркотиков и насколько важно отказаться от саморазрушения.
– Да, мой друг.
– Мне жаль.
Стив не ответил. Его ладонь на моей щеке. Мир сузился до размера небольшой комнаты с музыкальной аппаратурой. Рэтбоун наклонился к моему уху под аккомпанемент скрипящего дивана и зашептал:
– Ты не одна… – Я резко выдохнула, непроизвольно сжав ногами бедра Стивена. Губами он касался моих волос, большим пальцем гладил щеку. – Ты не одна, – повторил, целуя в висок.
Нашу близость прервал телефон. Поколебавшись мгновение, Стив опустил меня на диван и ответил на звонок:
– Да, Софи.
Иллюзия нормальных отношений – сквозь пальцы, как песок. Убийственно чувствовать себя никем в его жизни.
– Я работаю в судии… Это срочно? Ладно, ладно. Не волнуйся, скоро буду.
Стивен положил телефон обратно на стол и посмотрел на меня виновато. А может, мне хотелось так думать. Глупо предъявлять претензии.
– Ты надолго в городе? – спросила я, заполняя неловкую паузу. – Когда гастроли?
– Сингл выйдет в июне, – пояснил Стивен, искоса глядя на меня, непривычно спокойную. Где истерика, Ари, ведь он общался с Софи Штерн! – И уедем промить по городам. Получается, недели четыре будут здесь.
Так долго? Мне противно от своей радости.
– Ну, – Стив стал одеваться. – Я… Мне…
– Иди, – негромко сказала я, поджав колени к груди: вдруг мерзко от своего полуобнаженного тела. – Иди, она ждет тебя. Я всё понимаю.
Стивен задержал взгляд на мне, щурясь, потом придал лицу безразлично-надменное выражение и сухо ответил:
– Конечно, – он застегнул пуговицы на рубашке, – я не позволю тебе снова уйти первой. Закроешь, – ко мне в руки полетели ключи от студии, я машинально поймала.
Стивен накинул пиджак, повесил чехол с гитарой на плечо, взъерошил волосы и покинул комнату. Где-то вдалеке хлопнула дверь. Я устало прикрыла глаза. А хотела же, чтобы он остался.
***
Впереди новый день. Почти сутки на то, чтобы осуществить мечты. Утро обманчиво, холодок ветра и отпечатки ночи на синеватых веках.
Я подремала в студии, а в шесть утра пробежала несколько кварталов, пока город лениво просыпался, ругался с ночью – она не желала уступать и подменяла рассвет грозовыми тучами. Погода разгулялась к семи. Рядом со Стивеном время остановилось, а сейчас, без него, бежит неприлично быстро.
Когда-то неправильно расставленные приоритеты помогли мне начать новую жизнь: я сбежала из дома с мыслью, что быть со Стивеном Рэтбоуном важнее всего на свете. Увы, прошлое не отпускает. Стивен мог сколько угодно винить себя в том, что было после, но ему не узнать, отчего я, счастливая, влюбленная, дрожала по ночам. Я до боли стискивала зубы, когда Стив упрямо расспрашивал о причинах. Всё просто – я не хотела и не хочу помнить эти причины. Меняю на любые другие переживания. И продолжаю молчать. Любовь ли это? Я использовала и продолжаю использовать вокалиста Grape Dreams с момента, когда услышала его песню, его обещание стать лекарством для сломленной девушки.
Сегодня я поступила также: скучаю по Стивену Рэтбоуну, люблю его, а не думаю о том, что моя подруга умерла, Джерад лживый манипулятор, прошлое всё также осязаемо. Был Стивен и была я. Но звонок от Софи, его Софи, и бух – иллюзия рассеялась. Я одна на автобусной остановке.
Чего я ждала? Стивен последовал совету Шона. Стивен выбрал лучший путь – стабильность, счастье, свобода. Три волшебных «С». Мне с грузом воспоминаний и шрамами на сердце такого не видать.
Привыкнув к клубному ритму жизни, совсем не чувствовала разбитости от того, что не спала всю ночь, только легкая сонливость, которая пропала после стаканчика кофе из автомата.
Дзинь-дзинь. Четвертое за утро сообщение от Джерада. Извинения. Я не злюсь. Смысл? Три бюджетных, как раз для меня, «С» – спаси себя сама.
Я допила гадкий кофе уже в автобусе и, засунув телефон в карман, с досадой обнаружила, что забыла отдать ключи охраннику. В студию звукозаписи придется вернуться.
А пока я решила прогуляться по знакомым кварталам в компании любимой музыки и теплых лучей весеннего солнца. Бросила грустный взгляд на когда-то мою квартиру и пошла в клуб. Иногда ловлю себя на мысли, что Cotton Candy – мой настоящий дом: любимый, несмотря ни на что, и перемены я с радостью приняла, хотя не люблю их. Вот, например, свыклась, что со Стивеном расстались. И вдруг… и винить некого. Могла бы пойти к друзьям, в мотель, на улице заночевать. Но пошла к нему. Хотела к нему. Опять все мысли сводятся к Стивену Рэтбоуну.
Новый владелец отвалил немало денег: клуб внутри и снаружи выглядел так, будто ничего не случилось – смерти от передозировки не было, полиция не приезжала.
Стараясь не думать о произошедшем здесь, я поднялась на второй этаж в одну из комнат. Просторный зал: зеркало во всю стену, балетный станок, музыкальный центр на тумбочке и CD-диски, разбросанные рядом. Гладкий паркет, большое окно. Рояль прежний владелец забрал с собой. Жаль.
Я начинала тренировку с выбора диска. Баллады Ричарда Маркса идеально впишутся в мое меланхоличное настроение, но тогда я буду не танцевать, а плакать. Остановившись на нежном альбоме Dido «Life For Rent», я открыла тумбочку, вынула спортивную одежду, переоделась и подошла к зеркалу. Волосы из-за влажности завились на концах, стали пушистее и объемнее. Такой гривой весело взмахивать, как в рекламе шампуня!
Первые звуки музыки из стареньких колонок и первые неуверенные движения. Трогаю пальцами зеркало, хочу раствориться в мире «наоборот». Под поп-музыку я особенно пластичная, плыву по облакам. Уплываю.
Мой выбор сыграл со мной злую шутку. Лучше бы пел Ричард. «Я знаю, ты думаешь, что мне больше не следует любить тебя, или, по крайней мере, не говорить тебе о своей любви», – звучал то ли мой внутренний голос, то ли голос певицы. – «Я знаю, что оставила слишком много беспорядка и разрушений, чтобы вернуться. И я причиняла тебе одни неприятности. И если ты живешь по правилу “всё кончено”, то я уверена, в этом есть смысл». – Невероятно, порой музыка сама находит нас, и мы осознаем, что не одиноки. Песни высказываются за нас, помогают разобраться в своих чувствах, разделяют боль. – «Когда мы встретимся, а я не сомневаюсь, что это произойдет, всё, что было между нами, будет по-прежнему на месте».12