Ари
Посетители, наслаждаясь завтраком, с долей сочувствия наблюдали за темноволосым парнем – его неуверенное бренчание на гитаре раздавалось по всей кофейне. Парень пытался выдать красивое соло, но пальцы скользили мимо струн.
– Не торопись, – мягко посоветовал Стивен.
Кевин так нервничал из-за долгожданной встречи с известным музыкантом, что напрочь забыл навык игры. Хорошо, что сначала мы познакомили будущую рок-звезду со Стивом, а не с менеджером, как хотел сам Кевин. И я воскликнула бы сейчас: «Я же говорила!» Но Кевин, бледный, даже зеленоватый, и без того выглядел несчастным.
– Мы полчаса не включали музыку в колонках, – напомнила Дори, закончив складывать под прилавок пакеты с кофейными зернами. – Вдруг Йоран вернется… – Она многозначительно замолчала и принялась оттирать прилавок от невидимых пылинок.
– Всех тошнит от шестидесятых! – Под звяканье дверного колокольчика прокричал новый грузчик Майк.
Я нервно улыбнулась, кивком поприветствовав его смольную макушку. Кареглазый Майкл не был похож на моего покойного знакомого, но от его имени мои руки холодели.
– Хватит на сегодня, ты молодец! – сказал Стивен.
Как я ни старалась выглядеть безразлично, Стив всё прочел на моем лице. Он пожал руку Кевину и пообещал замолвить словечко менеджеру.
Посетители ободряюще захлопали. К Стивену подошел мальчик лет тринадцати и попросил автограф. Пока Рэтбоун общался с фанатом, я пыталась прийти в себя. Щеки горели. Прошлое не определяет меня, но оно всегда со мной. Навсегда со мной. Я позволила Карлосу убить Майка.
Схватив блокнот и поправив желтое платье-униформу, я ринулась к недавно зашедшей в кофейню пожилой паре. Но их заказ пролетел мимо моих ушей, и я смущенно предложила им десерт дня.
Стивен Рэтбоун вернулся с гастролей и уже две недели находится рядом со мной. Он любит меня. Нам весело вместе, ссоры по бытовым пустякам, никакой ревности, подозрений. Но прошлое тяжелым грузом висит на сердце. Не знаю, избавлюсь ли я когда-нибудь от панических атак и беспочвенной тревоги.
– Твоя смена закончилась, Ариэль, до завтра! – окликнул меня Кевин. – Спасибо, что познакомила со своим парнем. Он крутой!
Я приложила максимум усилий, чтобы улыбка, адресованная восемнадцатилетнему парнишке, выглядела максимально искренней.
В кофейне никто не в курсе моего прошлого и незачем посвящать их в трагедию Аристель Тешер. Для них я – Ариэль Малоун, обычная девушка, отличаюсь от остальных тем, что встречаюсь с известным музыкантом. Приехала из Далласа, мечтаю открыть студию танцев. Люблю книги, собак и много чего еще, обычного. Не сбегала из дома, не употребляла наркотики, не занималась проституцией.
Стивен ждал у служебного помещения, когда я, переодевшись в джинсы и блузку, вернулась из подсобки.
– Спасибо, что пришел.
– Нет проблем. – Стив обнял меня за талию: я почувствовала родной запах, сильные руки, и меня немного отпустило. – Домой?
Я согласилась. Окутанная ароматами кофейных зерен и сладостей, подпевая игравшей из колонок Лесли Гор, я покинула любимую работу.
Новый грузчик, Майк, не обратил на меня внимания, занятый коробками и флиртом с Дори.
Когда Стивен приезжает за мной, всю дорогу мы обсуждаем, как прошел день: я рассказываю про посетителей и вспоминаю веселые происшествия за время смены, а он делится успехами записи нового альбома. Группа представила первый сингл, но ребята пока не называют дату выхода пластинки, периодически выезжая в другие города и страны для продвижения сингла.
Сегодня мы шли до парковки молча, и Стив заметил это.
– Всё из-за него, да? Из-за того парня с именем Майк.
– Глупости, – отмахнулась я. Я бросила курить и теперь грызла ногти, а сейчас с досадой заметила, что обгрызла средний палец до крови.
Рэтбоун остановился у машины, но не снял ее с сигнализации. Автомобиль терпеливо ждал, сверкая на солнце, а я начала заводиться.
– Что, Стив?
– Если бы его звали Карлос? Думаю, тебе было бы хуже. – Стивен помолчал, буравя меня взглядом. – Постоянно думаю о том, что он сделал с тобой, что тебе пришлось пережить…
– Прекрати, – я умоляюще закачала головой.
– И не могу забыть.
– Но ты должен! – Для меня собственный крик стал удивлением. Я понизила голос, подошла к Стиву вплотную и продолжила: – Ты должен. Месть ничего не решит. Я говорила тебе: не думаю, что его на самом деле зовут Карлос, или он живет в той квартире – наверняка снимает, чтобы отлавливать таких дурочек, как я. Он опасный человек, и я не помню, где находится бордель, я сбежала ночью. – Я не заметила, как перешла на шепот, а мои руки крепко стиснули край футболки Стивена.
– Тебе нужна помощь…
– Ты, – я серьезно смотрела ему в глаза, – ты – моя помощь.
Рэтбоун молчал, колеблясь. Такие же эмоции были на его лице, когда я уговаривала попробовать бросить наркотики без клиники. И тогда я справилась. Поэтому мне не нужна реабилитация. Пусть будет рядом.
***
Прошел месяц с приезда Grape Dreams из тура. Вчера с ребятами из группы мы праздновали выбор даты выхода альбома: новый сингл выбран, съемки клипа через две недели, в социальных сетях началось промо.
А в Лос-Анджелесе утро. На улице апрельский зной и ни я, ни Стив не спешили покидать постель до тех пор, пока не замучает голод или Стивену не позвонят с работы – у меня заслуженный выходной. Лежать бы так вечно.
Идиллию нарушил звонок в дверь.
– Мы разве ждем кого-то?
– Не знаю, – ответил Стив, нехотя выпуская меня из объятий. – Но, кто бы это ни был, он настойчив.
Действительно, кнопку звонка не отпускали.
Я встала с кровати и, заметив восхищенную улыбку Стива, послала мужчине воздушный поцелуй. Потом я накинула халат, собрала волосы в неаккуратный пучок и направилась в коридор.
У меня не было догадок о том, кто мог прийти. Асоль, Эмилия и Джеймс всегда звонили, а друзья Стивена не приходили ко мне домой; больше никто из знакомых не знал адрес. Внутри неприятно кольнуло – я боялась гостей из прошлого.
– Итак, кто же ты, – пробормотала я, открывая дверь.
На пороге стояла Асоль. Рыдающая Асоль в темных очках, грязных шортах и растянутой майке – она будто выбежала из квартиры в чем была.
– А ты разве не должна быть…
– Ари-и-и, это ужасно!!
– …с Джерадом, – закончила я.
Видеть подругу в таком состоянии мне приходилось нечасто, если быть точнее, то никогда. Кричать, посылать к черту, драться – это Асоль. Дрожать от слез, всхлипывать, убегать – не Асоль. Почему она пришла ко мне? Эмилия утешает гораздо эффективнее.
– Кто там? – с любопытством крикнул из спальни Рэтбоун.
Асоль зарыдала сильнее. Усадив подругу на табурет в прихожей, я вернулась в комнату и объяснила:
– Асоль. Мы попьем кофе на кухне.
– Хорошо, – заподозрив что-то – как отлично он меня знает! – но еще не понимая, что именно, Стив пожал плечами. – Кино гляну.
– Мы недолго, – пообещала я и вернулась в коридор. – Теперь ты. Что случилось?
Но подруга не реагировала. Она бросила солнечные очки на тумбочку и ринулась в кухню. Мне оставалось лишь последовать за ней.
– Хочу выпить! Водку, виски, коньяк! Что угодно! – Асоль рывком распахнула домашний бар и принялась изучать содержимое. Всхлипы делали грубоватый голос писклявым. – Умоляю, Ари!
Мной овладел ступор: изредка моргая, я смотрела на безумие подруги. Что произошло? Асоль тем временем откупорила бутылку портвейна, расплескав содержимое, и жадно глотнула; шарик пирсинга над ее губой со звоном стукнулся о запотевшее стекло. Чувствую, еще мгновение – и случится истерика.
Так оно и вышло. Алкоголь, вероятно, обжег девушке горло и Асоль, выплюнув янтарную жидкость, стала захлебываться новой волной слез. Она выронила бутылку: та, встретившись с полом, разбилась. По причине того, что в спальне гремели спецэффекты домашнего кинотеатра, Стивен этого не услышал. А когда Асоль заплакала громче, и ее слезы напомнили волчий вой, я захотела, чтобы Стив пришел мне на помощь.
Наконец, я взяла себя в руки. Асоль здесь не для того, чтобы я наблюдала. Она обратилась за помощью. Ко мне. Это, конечно, с учетом последних событий весьма странно, но я не могу ей отказать.
Асоль уткнулась лицом в мое плечо, и я гладила девушку по огненным волосам.
– Тише, дорогая, – ворковала я, когда Асоль немного успокоилась.
Она туманно-серыми глазами посмотрела на меня и на ощупь отыскала табурет. Села, опустила голову и забормотала:
– Всё ложь. Ложь. Он не любит меня. Никогда не любил…
– Кто? – спросила я, ощутив нехватку воздуха. Джерад не посмеет… – О ком ты говоришь?
Асоль молчала, до белых пальцев впившись в корни волос. Она стала раскачиваться из стороны в сторону и тихо повторять:
– Я дура, Ари. Дура. Прости меня.
Минутную тишину нарушали только взрывы в боевике на домашнем кинотеатре. Асоль запрокинула голову назад, пытаясь остановить слезы, и одними губами произнесла:
– Джерад…
Когда подруга сообщила имя гитариста Grape Dreams, имя лучшего друга Стивена Рэтбоуна, имя человека, который вызывал у меня ненависть, я выругалась. Бедная Асоль. Она верила, что сможет изменить Джерада: самовлюбленного бабника, циника, эгоиста.
– Что он сделал? – спросила я – получилось сквозь зубы.
– Он сказал мне: «Разлука – это предвестие разрыва, поскольку она приучает нас к мысли, что мы можем жить друг без друга»4. Он… меня… не любит, – выдавила Асоль и разразилась новой истерикой. Вскочила, вцепившись в мои запястья, и выпалила: – Он любит другую!
– Отпусти! – Я попыталась вырваться: неприятное чувство беззащитности перед чужой агрессией. Я почувствовала огромное облегчение, когда Асоль разжала пальцы.
– Ему нужна другая. Он мечтает о ней. Он любит ее! Любит!
– Асоль!
– Любит… – эхом повторила девушка.
Она повалилась на табурет и замолчала.