Троллоп Энтони
Виновата ли она?
ВИНОВАТА-ЛИ ОНА?
ГЛАВА I.МИСТЕРЪ ВАВАЗОРЪ И ЕГО ДОЧЬ.
Я не могу съ полною увѣренностью сказать, принадлежала или нѣтъ къ такъ называемымъ "сливкамъ десяти тысячъ" нашего англійскаго міра та, надъ которой вамъ предстоитъ произнести приговоръ: виновата она или нѣтъ? По происхожденію она была изъ крупной породы: въ кругъ ея знакомыхъ входили весьма важныя лица, но она очень рѣдко видалась съ ними, да и они мало интересовались ею. Ея дѣдъ, сквайръ Вавазоръ, владѣлецъ вавазорскаго замка въ Вестморлендѣ, былъ провинціальный дворянинъ, имѣвшій нѣсколько тысячъ ф. годоваго дохода, поэтому онъ никогда не бывалъ въ Лондонѣ и не находилъ нужнымъ мѣшаться въ какую нибудь исключительную партію. Это былъ вспыльчивый, необразованный, но честный человѣкъ; онъ безвыѣздно жилъ въ вавазорскомъ замкѣ, объявлялъ каждому, кто хотѣлъ его слушать, что въ государствѣ все идетъ къ худшему, и поздравлялъ себя съ тѣмъ, что въ его графствѣ парламентская реформа ни въ какомъ случаѣ не могла подкопаться подъ старый политическій порядокъ. Алиса Вавазоръ, героиня моего разсказа, была дочь его младшаго сына. Джонъ Вавазоръ пріѣхалъ въ Лондонъ въ молодыхъ лѣтахъ; онъ сдѣлался адвокатомъ, но потерпѣлъ неудачу на этомъ поприщѣ. Женился онъ на женщинѣ немного старше его, владѣвшей 400 ф. годоваго дохода и принадлежавшей къ тѣмъ же сливкамъ аристократической Англіи. Объ этихъ знатныхъ родственникахъ я разскажу послѣ, а теперь достаточно будетъ сказать, что Алиса Мэклеодъ сильно оскорбила своимъ бракомъ всѣхъ своихъ друзей. Но она не дала имъ и опомниться отъ ихъ гнѣва, какъ, родивъ дочь, умерла черезъ двѣнадцать мѣсяцевъ послѣ свадьбы, и такимъ образомъ оставила нерѣшеннымъ вопросъ -- могло ли ея семейство, или не могло простить ей этотъ бракъ.
Принадлежавшіе ей 400 ф. годоваго дохода были записаны на имя ея и ея будущихъ дѣтей, и вслѣдствіе этого, когда она умерла, все ея состояніе перешло къ ея маленькой дочери. Но знатные родственники не отказались обратить свое вниманіе и на отца. Они объявили ему, что если онъ не будетъ требовать у нихъ денегъ своей дочери и поручитъ имъ заботу о ея воспитаніи, то они сдѣлаютъ что нибудь и для него. Джонъ Вавазоръ былъ адвокатъ; хотя его практика не удавалась ему, но практикъ -- адвокатъ долженъ хорошо понимать всякое положеніе, въ которое его ставятъ обстоятельства. Черезъ два года послѣ смерти своей жены, Вавазоръ получилъ мѣсто комиссіонера въ одномъ учрежденіи по дѣламъ несостоятельныхъ должниковъ, просуществовавшемъ только три года послѣ вступленія его въ эту должность. Сначала онъ думалъ, что будетъ получать свои 800 ф. въ годъ и за нихъ ничего не дѣлать; но проклятое правительство Виговъ, какъ называлъ его Джонъ Вавазоръ въ письмахъ къ отцу, не позволило этого, оно дало ему на выборъ -- или получать 400 ф. и не дѣлать ничего, или получать полное содержаніе и за это проводятъ три дня въ недѣлю, по три часа въ день, въ грязномъ, жалкомъ присутственномъ мѣстѣ, гдѣ обязанность его должна была состоять въ подписываніи, не читая, разныхъ бумагъ. Онъ, скрѣпя сердце, принялъ послѣднее условіе т. е. брать полное содержаніе, и съ этихъ поръ подписыванье бумагъ было его единственнымъ занятіемъ въ продолженіи почти двадцати лѣтъ. Натурально онъ считалъ себя крайне занятымъ человѣкомъ. Каждый новый лордъ-канцлеръ получалъ отъ него просьбк -- избавить его отъ такого униженаго положенія и позволять ему получать жалованье съ тѣмъ, чтобъ ничего не дѣлать. Въ отвѣтъ на каждую просьбу ему предоставлялось на выборъ тоже, что и прежде,-- и такъ дѣла шли изъ года въ годъ.
Не смотря на все это, нѣтъ ни малѣйшаго сомнѣнія, что если бы у мистера Вавазора не было этой, почти номинальной службы, то онъ былъ бы гораздо несчастливѣе и недовольнѣе. Онъ постоянно жаловался, что служба удерживала его въ Лондонѣ; но, служи онъ или не служи, а изъ Лондона его ничто не могло бы вытащить. Онъ такъ свыкся съ лондонской жизнью, что ни за какія блага въ мірѣ не отказался бы отъ нея. Послѣ смерти жены онъ обѣдалъ въ своемъ клубѣ каждой день, исключая тѣхъ случаевъ, когда друзья приглашали его обѣдать у себя.
Кто видѣлъ Джона Вавазора въ половинѣ пятаго часа, когда онъ просматривалъ карту кушаньемъ и заказывалъ обѣдъ для себя и своихъ друзей,-- тотъ видѣлъ его въ единственный часъ дня, когда онъ смотрѣлъ на свое дѣло серьезно. Ко всему остальному онъ относился легко и безпечно. Даже за обѣдомъ онъ не выказывалъ особенной энергіи. Только по временамъ, когда онъ пробовалъ первый стаканъ своего кларету, брови его наморщивались; но потомъ все, что онъ приготовлялъ для себя съ такою серьезною заботливостью, поглощалось имъ съ эпикурейскимъ спокойствіемъ. Иногда случалось, что поваръ оказывался измѣнникомъ даже въ отношеніи къ нему; тогда онъ обращался очень круто, но и тутъ дѣйствовалъ спокойно и билъ виновнаго съ улыбкой на улицѣ..
Въ такихъ занятіяхъ и удовольствіяхъ проводилъ мистеръ Вавазоръ жизнь въ то время, когда начинается мой разсказъ. Но пусть читатель не думаетъ, что онъ былъ совершенно лишенъ хорошихъ качествъ. Обладай онъ въ молодости прилежаніемъ, онъ могъ бы блистательно проходить свое поприще, и всѣ уважали бы его, какъ истаго джентльмена. Онъ быль щедръ, на сколько позволяли ему средства, всегда держалъ данное слово и хорошо понималъ тѣ законы, исполненіе которыхъ считалось необходимостью для людей его круга. Онъ умѣлъ обращаться съ людьми и зналъ, что можно говорить и чего нельзя, что можно дѣлать въ томъ обществѣ, гдѣ онъ жилъ, и отъ чего слѣдовало сдерживаться. Въ характерѣ егобыло довольно много доброты и благосклонности, и еслм онъ не любилъ страстно никого, то былъ расположенъ ко многимъ. Кромѣ того, даже въ пятидесятилѣтнемъ возрастѣ, онъ былъ очень красивъ, имѣлъ высокій и правильный лобъ, а въ волосахъ головы и бороды едва начинала пробиваться сѣдина. Глаза его были свѣтлые и сѣрые, ротъ и подбородокъ свидѣтельствовали о хорошемъ происхожденіи. Многіе изъ близкихъ знакомыхъ Джона Вавазора говорили, что имъ становилось жалко, когда они видѣли, что одой человѣкъ проводитъ время въ подписываніи канцелярскихъ бумагъ.
Я сказалъ выше, что знатные родственники Алисы Вавазоръ обращали на нее мало вниманія въ то время, когда она была ребенкомъ; но я сказалъ также, что они взяли на себя заботу о ея воспитаніи, и поэтому долженъ разъяснить это противорѣчіе. Знатнѣйшіе изъ этихъ знатныхъ рѣдко слышали объ Алисѣ; но о ней сильно заботилась нѣкто леди Меклеодъ, сама по себѣ не особенно знатная, но вращавшаяся въ кругу аристократіи. Она была вдова сэра Арчибальда Мэклеода, прежде служившаго въ военной службѣ, и сама тоже происходила отъ Мэклеодовъ. За нѣсколько времени до рожденія Алисы она поселилась въ Чельтенгемѣ и каждую весну, когда скудныя средства позволяли ей. пріѣзжала на короткое время въ Лондонъ. Объ этой старухѣ можно сказать, что она была добрая женщина, хотя подверженная двумъ, весьма серьезнымъ, недостаткамъ. Въ религіозномъ отношеніи она принадлежала къ сектѣ субботниковъ -- кальвинистовъ, а въ свѣтскомъ -- фанатически вѣрила въ высокое положеніе своихъ благородныхъ родственниковъ. Она готова была почти поклоняться какому нибудь молодому маркизу даже тогда, когда онъ велъ жизнь, способную возмутить даже язычника; но въ то же время она готова была проклинать, и дѣйствительно проклинала и осуждала на вѣчныя муки, какія только могло придумать ея воображеніе, всѣхъ мужчинъ и женщинъ средняго сословія только за то, что они но воскресеньямъ ходили въ паркъ слушать свѣтскую музыку. И не смотря на это, она все-таки была добрая женщина. Изъ своихъ крошечныхъ средствъ она много удѣляла бѣднымъ. Она старалась жить въ ладу съ своими сосѣдями, переносила лишенія съ терпѣніемъ Іова и жила въ надеждѣ на лучшую, загробную жизнь. Алису Вавазоръ, которая приходилась ей только кузиной, она любила нѣжнѣйшею любовью, хотя Алиса дѣлала все, чтобъ уничтожить эту привязанность. Когда Алиса была ребенкомъ, за нею ухаживала леди Мэклеодъ; двѣнадцати лѣтъ дѣвочка, по рѣшенію ея родственниковъ и вопреки желанію леди Мэклеодъ, была отправлена въ одинъ ахенскій пансіонъ, девятнадцати лѣтъ она вернулась въ Чельтенгемъ и, пробывъ тутъ не болѣе года, объявила, что не желаетъ оставаться долѣе съ своею кузиной. Дѣвушка рѣшительно не сочувствовала ни достоинствамъ, ни недостаткамъ своей старой родственницы; поэтому она условилась съ отцемъ, что оба они поселятся въ Лондонѣ. Здѣсь они прожили послѣднія пять лѣтъ. Въ то время, когда мы представляемъ Алису читателю, ей уже минуло двадцать четыре года.
Образъ жизни ея былъ странный и не совсѣмъ достойный одобренія. Достигнувъ двадцать перваго года, Алиса вступила въ полное распоряженіе своимъ состояніемъ; когда она предложила своему отцу, жившему въ продолженіе послѣднихъ пятнадцати лѣтъ въ готовыхъ, меблированныхъ квартирахъ,-- нанять особый, небольшой домъ въ улицѣ королевы Анны, то натурально приняла на себя часть расходовъ. Отецъ предупредилъ ее, что его привычки совсѣмъ не семейныя, но ограничился этимъ предостереженіемъ. Онъ не понялъ, что ему непремѣнно слѣдовало отклонить ее отъ этого намѣренія, такъ какъ онъ быль убѣжденъ въ своей неспособности окружить ее тѣмъ вниманіемъ, котораго въ правѣ требовать единственная дочь отъ своего вдовствующаго отца. Домъ былъ нанятъ, и Алиса поселилась въ немъ съ отцомъ, но жили они почти какъ чужіе. Первые два мѣсяца старикъ старался еще обѣдать дома и даже не уходить по вечерамъ; но эта неволя скоро сдѣлалась слишкомъ тяжела для него, и онъ не выдержалъ. Онъ сказалъ дочери и самому себѣ, что его здоровье можетъ совсѣмъ разстроиться отъ такой радикальной перемѣны образа жизни, и я думаю, что онъ говорилъ правду. Какъ бы то ни было, а заточеніе кончилось, и мистеръ Вавазоръ навсегда пересталъ обѣдать дома. Не обѣдалъ онъ также съ дочерью никогда какомъ нибудь другомъ мѣстѣ. Ихъ матеріальныя средства, даже соединенныя вмѣстѣ, не позволяли имъ давать обѣды у себя, и поэтому они не могли ходить вмѣстѣ въ одни и тѣ же дома. Такимъ образомъ они начали жить отдѣльно другъ отъ друга. Каждый день они конечно видѣлись, но дѣло почти тѣмъ и ограничивалось. Они даже не застракали вмѣстѣ, и послѣ трехъ часовъ мистера Вавазора никогда не было дома.