поэтому он тут был бы лишним.
– Хорошо, согласен. – Последний портал и вопросительный взгляд мне. – Что с душами?
– Подари пожирателям, они в целом парни веселые… – Неоправданно истеричный смешок и пожатие плечами в ответ на его нахмуренный взгляд. – Потом расскажу, заканчивай.
– Хорошо. – Благодаря тому что эманаций в Храме было мама не горюй, призыв пожирателей прошел буквально за двадцать секунд.
– Гос-с-спожа-а-а? – Хотя призывал отец, все внимание призванного было сосредоточено на мне. – Еще вкус-с-сняш-ш-шки?
– Твою мать! Опять ты?
– Темной ночи, Гос-с-спожа-а-а… – В тоне явно проскальзывала ленивая усмешка, а я нахмурилась, потому что что-то в этом было не то, что-то… не то!
– Вы слишком часто стали нас призывать. Уже соскучилась, дорогая? – Пятно, которое казалось мне чересчур большим, разделилось пополам, и одна его часть превратилась в того, кого я больше никогда не хотела бы видеть. – А я наоборот, рад… ты стала еще красивее, детка, еще правильнее.
Масленый взгляд потусторонних глаз словно обнял всю мою фигуру, отчего пальчики тут же сжались в кулаки, приготовившись к сопротивлению. Не хочу! Не буду! Не буду!!!
– Летта, милая, ты мне ничего рассказать не хочешь? – Вопросительно-неприязненный тон отца и взгляд, от которого хотелось покаяться во всех своих прегрешениях, заставил меня вздрогнуть. Да, это у нас семейное…
– Ну, понимаешь… – замявшись, поджала губы и посмотрела на него исподлобья, – тут такое дело случилось на днях…
– Да, мы с вашей дочерью гуляли тут на днях по лесу… – Шагнув из круга, словно его там и не было, Тэль ощерился в довольно злорадной улыбке, когда отец, вместо того чтобы отшатнуться или испугаться, лишь поудобнее перехватил жезл. – Милые у вас леса. И дочка тоже… милая.
Стоя друг напротив друга, мужчины, казалось, ничего не делали, но на самом деле… Уже и так находясь в странном пограничном состоянии полутранса, я сморгнула еще раз, чтобы перенастроить зрение, и ахнула: их ауры бились не на жизнь, а на смерть… О боги, тьма Изнанки против тьмы Смерти, но…
Прикусив губу до крови, когда Изнанка, отпрянув буквально на мгновение, снова накинулась на Смерть, едва удержалась от вскрика, но тут…
– А вот это зря. – Отец странно улыбнулся и… на мгновение прикрыв глаза, открыл их, уже будучи самой Смертью. – Не на того грабки растопырил, мелюзга. Даже Изнанка смертна…
Он больше ничего не делал, он больше ничего не говорил, но пожиратель мгновенно переменился, причем не только в лице. Его желания тоже стали иными. Тут же запрыгнув обратно в круг призыва, он стал бесформенным пятном.
Это… это что такое было? Ошарашенно хлопая ресницами, сглотнула, когда отец бросил один-единственный взгляд на меня, и посильнее вжалась в стену – таким папу я еще никогда не видела. И если честно, то и не хотела видеть. Смерть… сама Смерть!!! Не искусственная, как я, а самая настоящая! Это же… невозможно!
– Так, подарки забирать будете, нет? Или мне других вызвать? – Пока я заново заводила буксующую логику, отец довольно презрительно общался с призванными пожирателями, одной рукой удерживая две трепыхающиеся души, а второй нетерпеливо похлопывая жезлом по бедру. – И чтобы я больше не слышал даже мыслей твоих, аморфис, о моей дочери. Не для тебя девочка, заруби себе на носу. Понял? Не слышу?
– Понял, – прозвучал ответ-плевок, а следом нервное: – Давай души, мы уходим. Что-то тут нас сегодня не любят…
Коротко хохотнув, отец скинул пожирателям души, из которых мы уже выпотрошили нужную информацию, и, не став дожидаться благодарностей – хотя вряд ли бы он их дождался, – тут же прочитал заклинание изгнания. Три секунды – и все закончено.
Хотя нет, не все…
– А об этом инциденте ты мне расскажешь подробно, вплоть до секунды. Поняла? – Все еще не выходя из образа, отец навис надо мной и, только дождавшись нервного кивка, враз подобрел, и следующие слова говорила уже не Смерть, а мой папа. Просто некромант… живой некромант в пятнадцатом поколении. – Дурочка, уж тебе-то меня бояться – последнее дело. Идем, разберемся, что с тобой происходит и как это пережить.
Заметив, что ноги меня уже не держат, отец неодобрительно покачал головой и, словно маленькую, легко подхватил на руки, после чего шагнул в портал, настроенный в гостиную нашего дома, в самый последний момент бросив за спину пару шариков с жидким очищающим огнем, – оставлять следы такой моветон…
Ну вот и все, теперь все будет хорошо.
Глава 39
Ломка длилась сутки. Это были самые чудовищные сутки моей новой жизни… Вот теперь я понимаю, почему младенцы ничего не помнят о моменте своего рождения. Чудовищные боли скручивали тело, отключая разум, и… жажда, постоянная жажда…
Крови!
Считая каждую секунду, на пятой тысяче поняла, что потихоньку схожу с ума, думая о крови и только о крови. Видя мое достаточно плачевное состояние и не в силах помочь, отец запер меня в лаборатории, чтобы, не приведи боги, я не навредила окружающим и уж тем более самой себе.
Скрючившись в позе эмбриона, лежала на полу клетки из силовых лучей – металлическую я разломала час назад, – когда в мозгу вспыхнула мысль, что, выпив Тео, мне станет легче. Мысль «Тео-Тео-Тео…» – я ничего не видела, кроме его желтых глаз, обещающих мне свободу и счастье… радость, силу, кровь… много крови!
Переключившись со счета секунд на обдумывание, сколько литров крови во взрослом оборотне, недовольно передернула носом, когда почувствовала нечто…
Кроваво-лиловые глаза остановили свой взгляд на трехлитровой банке с… огурцами?
– Дай!!!
– Деточка… – Сочувствующий взгляд бабули, которую оставили за мной присматривать. Однако она едва успевает дернуть руку, чтобы я не цапнула ее вместе с банкой. – Виолетта! Балда! Родную бабушку!!!
Раздраженный взгляд вместо ответа, я когтем подковыриваю крышку… и в нос ударяет солоноватый запах… ур-р-р… солененькое… почти как кровь…
Первые огурцы я съела практически не разжевывая, лишь когда остался последний, я нашла в себе силы, чтобы неторопливо посмаковать практически изысканный деликатес…
– Ба, еще!
– Детка?
– Еще-о-о!!!
– На, милая! На, кушай, деточка!
Довольно щебеча, бабуля слетала к полкам и одним махом притащила еще три банки. Просунула их одну за другой и со странным умилением стала наблюдать, как я вскрываю крышку за крышкой и полностью отдаюсь процессу поглощения пищи.
– Солнышко ты наше, кушай… кушай…
Слыша ее, словно сквозь туман, недовольно отмахнулась – ее причитание раздражало. А тут огурчики… ням-а-а-а!!!
Пробуждение было… плохим. Затек бок, ломило шею и хотелось… в туалет??? О боги! Сев на подстилке рывком, раздраженно зашипела, когда чуть не описалась тут же на месте. Блин, ну жила же без этого! Можно было и дальше жить!
– Пап!!! – завопила, увидев сидящего в кресле отца.
– Да?
– Выпусти!
– Уверена?
– Уверена! Я пи-и-исать хочу-у-у!!! – не постеснялась крикнуть.
– Оу… ну, неудивительно. Четыре трехлитровых банки огурцов.
Не торопясь выпускать, он сначала внимательно осмотрел меня сквозь энергетические прутья и покачал головой:
– И куда в тебя влезло, а? И почему огурцы?
– Почему-почему… соленые они. Вот почему. – Бурча и нетерпеливо ерзая на месте, постаралась протянуть как можно жалобнее: – Па-а-а…
– Крови хочешь?
– Фу-у-у! – передернувшись, скривилась. – Па, прекрати. Я хочу только в туалет.
Рассмеявшись и одним взмахом руки ликвидировав энергоклетку, отец помог мне встать и, приобняв на пару мгновений, подтолкнул к выходу из лаборатории.
– С днем рождения, милая.
– Угу. – Быстрый поцелуй в щеку и еще быстрее туда, где меня ждет фарфоровый друг. Счастье есть! Когда туалет рядом!!! О да-а-а…
Как мы договаривались заранее, мои комнаты сохранились за мной, так что, выйдя из уборной, где я стала окончательно счастливой, первым делом подошла к кровати и растянулась на ней в полный рост. О боги… неужели все закончилось? Даже не верится…
Полчаса на то, чтобы понежиться на мягкой постели и окончательно осознать факт: я жива и потребности у меня очень даже естественные. Есть хочу!
Теперь… Осмотреть себя, поморщиться. Снова отправиться в ванную комнату, вымыться до блеска и скрипа, полюбоваться на свое зеленоглазое и златоволосое отражение, выудить из шкафа одно из нейтральных светло-серых платьев, послать воздушный поцелуй своему отражению, распахнуть дверь… и уткнуться носом в мужскую грудь.
– Эм… – Взгляд наверх – и я тону в его желтых глазах… – Тео…
– Доброе утро. – Руки оборотня скользнули на талию, и, чуть приподняв, он занес меня обратно в комнату, умудрившись еще и дверь закрыть. Глаза сияли, но выражение лица было довольно неопределенным, так что я озадаченно и немного удивленно распахнула глаза. И рада его видеть… и почему-то неловко. – Рад видеть тебя. Живой.
– Я… тоже… рада… – Куда-то делись все те многочисленные слова, за которыми я никогда не лезла в карман. Хотелось просто стоять и ничего больше не делать. Ничего больше не говорить. Может, лишь чуть крепче обнять… Сообразив, что стискиваю его рубашку, заставила себя аккуратно разжать пальцы, но не удержалась и погладила смятую ткань, заодно погладив и грудь. – Привет.
Буквально обнимая и лаская меня взглядом, он ничего не говорил. Минута, другая… Начав нервничать, попыталась отстраниться, но удивилась, когда он не позволил.
– Тео?
– Виолетта Каяра Майя-Инга Инари…
– Уже страшно…
– Ты выйдешь за меня замуж?
– Э… неожиданно. – Действительно опешив, поняла, что еще немного – и мои брови окончательно пропишутся в волосах. – А…
– Ты обещала ответить «да».
– Да???
– Ага.
– Это когда?
– Забыла? – Глаза уже не улыбались, они ехидно и предвкушающее щурились.
– Ну-у-у…
– Такая молодая, а уже склероз… Или у вас это называется девичьей памятью? Я обещал задать тебе вопрос, на который ты должна ответить «да»?