– Угу. Всплывает консервная банка из небытия. На встречу с ней идет другая консервная банка. И когда они взрываются, то рядом стою я. Если всех их пасет контрразведка или полиция, то я засвечен как на сцене. Меня берут под окорока и на вертел. Так? Ты сразу скажи, что мне не хотят пенсию платить. Желают сэкономить бюджет пенсионного Управления. Или рядом будешь стоять ты или еще кто, и если что-то пойдет не так, сразу всех присутствующих распылить на атомы. Что молчишь?
– Не кипятись. Мне самому все это не по душе. Новые аналитики так предложили. Директор утвердил.
– Что за новые аналитики? Старые-то куда делись?
– В головной конторе сейчас бедлам. Правительство натравило всех собак на нас. Я же тебе говорю, что погоны, головы слетают ежедневно. У кого сдают нервы – уходят сами. У кого не сдают – увольняют по оргштатным изменениям. Сейчас пойдешь по коридору – поздороваться не с кем. Новые лица. Мальчики-мажоры. Нос кверху. Делят командировки под прикрытием диппаспортов в США и Западную Европу.
– Пусть бы ехали в Лейпциг. А я бы – домой. По кухне соскучился и снегу.
– Да нет. Поработаешь немного здесь. Только имей в виду, что поддержки у тебя не будет.
– Ни авиации, ни артиллерии?
– И даже танкового взвода не будет. Один в поле, обмотанный гранатами, против всего вермахта, БНД, полиции и всей государственной мощи.
– Как в дешевых фильмах про шпионов: «И помогай Вам Бог!»
– Примерно так. Все будет изложено в инструкции. Первый раз такая командировка. Сам многое повидал. Но такого…
– Так, что делать, если у меня на руках будет нечто? И как я смогу оценить информацию?
– Ты по второму кругу пошел?
– Да хоть по двадцатому! – психанул я. – Три миллиона – это не коробка пряников! И если ситуация потребует немедленного вмешательства спецов? Что делать-то?
– Читай инструкцию. – Потапыч устало махнул.
Я закурил очередную сигару, внимательно посмотрел в глаза командира. Под глазами мешки, кожа на щеках обвисла, уголки губ опущены, вид усталый… Даже не усталый, а побитый. Вид побитой собаки. Хорохорится, конечно, но я-то его знаю не первый год. Да и в передрягах побывали таких, что не должны были сидеть за этим столом. Друзьями не стали. Не положено дружить у нас. Это мешает службе. Завтра, кто знает, может, ты будешь зачищать друга или он тебя. Чтобы рука не дрогнула, чтобы совесть не мучила. Приказ есть приказ. Но боевыми товарищами мы стали.
– Что, все так плохо?
Шеф ничего не сказал. Я не должен задавать ему такой вопрос. Он не должен отвечать. Командир покривился, мол, все уже достало.
– Извини. Рядом меня не будет. Сам.
– Да я полгода один. Без связи.
– Будет хуже. Выпьем?
– Выпьем!
Чокнулись. Ром вылетел из стаканов и перелился из одного в другой. Так и положено пить друзьям – залпом. Мною сделана пара затяжек.
– Пора!
Командир встал из-за стола. Мы как старые друзья обнялись. Со стороны все естественно. Прощаются два старых друга. Приехали в секс-тур два старпера, случайно встретились и расходятся по своим путанам. Не любят дедушки групповой секс. Старая формация. Кого это интересует на этом международном празднике жизни!
Командир ушел. Не исключено, что нашу встречу фиксировали. Услышать в этом хаосе что-либо невозможно. Но можно снять на видео. Потом отдать спецам, и те по губам прочитают. Потапыч говорил в стакан, держал мотивированно тару у рта. То справа, то слева. Я также прикрывал рот стаканом и дымом сигары. Через густой дым ничего не увидишь и не прочитаешь, даже если обработаешь в инфракрасном фильтре. Выдыхаемый дым горячее температуры тела, так что картинка будет смазана.
Несмотря на нашу оживленную беседу, по привычке отслеживали постоянно сменяющуюся обстановку. Публика пьяно перемещалась по залу. Но, как казалось, все было тихо.
Может, кто-то и из Организации фиксировал нас. И какие у него задачи – Бог знает: прикрывать нас от излишней любознательности контрразведки местных. Или, если рядом пристроились разведчики других государств, то тогда ценой своей свободы, а то и жизни ему следует сорвать наблюдение, организовать эвакуацию товарищей.
Я сам неоднократно и прикрывал встречи и контролировал, чтобы проходили по инструкции, докладывал в Центр, а там уже принимали решение. Это в кино работа разведчика: деньги, девочки, казино, погони, пальба. Пострелял и тебе ничего. Угу. Попробуй пострелять в любой столице мира на оживленной улице и уматывать от полиции. Если нужно отвлечь внимание на себя, дать оторваться товарищам, то тогда можно. И то глупо.
Живая работа, со стороны тоска полная. Сидишь, смотришь, ходишь-бродишь, говоришь тихо, улыбаешься и подбираешься к информации. И о каждом шаге докладываешь в Центр. Воздух испортить и то по разрешению Командира. Утрирую, конечно. Но вся работа – не выделяться из толпы. Вот и лица у всех нас – безликие. Увидел, отвернулся, забыл. А вот на этот безликий образ манекена, в зависимости от задания, обстановки, и надеваешь образ. То пастор, то стоматолог распутный, сейчас… Изучу задание. Изучу обстановку. Будем думать.
Сменив трое такси, пошатавшись по центру, по различным кафешкам, прибыл на свою квартиру.
Первое – осмотр квартиры. Не было ли гостей непрошенных. Сор, специально оставленный на входе. На столе несколько крошек. Осматриваю ноутбук. Включаю фонарик на смартфоне. Перед выходом обработал ноутбук специальной пастой. Она бесцветная, без запаха, только когда высыхает и ее тронуть даже чуть-чуть, то в определенном спектре волн она светится розовым светом. Не тронуть – не светится. И вмонтирована у меня специальная лампочка в телефон. Определить, нанесена паста или нет, тоже нет возможности. Так что и в нашем арсенале есть кое-какая шпионская техника.
Все как положено. Проверка почтового ящика. Спам, переход по ссылке, номер анкеты старой уродливой азиатки необъятных форм. Перенос на мобильный телефон. Раскодировав сообщение, закуриваю. Конечно, я во многих переделках был, но то, что мне предлагалось, – чистой воды безумие, или меня списали со счетов, помножив на «ноль».
Шеф не шутил. Встреча в одном из криминальных районов Лейпцига – Eisenbahnstraße. Турецкий район. Нашпигован исламистами, наркоторговцами, подпольными борделями, можно прикупить там все, что нужно для бандитских перестрелок, угнанные машины. Много чего. Полиция туда без надобности не лезет. А если и приезжает, то на четырех-пяти машинах.
Район выбран грамотно. Полиции там мало. Это хорошо. С другой стороны, после того как в США в башни-близнецы врезались самолеты, контроль усилился. А один из пилотов-смертников был выходец-исламист из немецкого города Бохума, что на границе с Голландией. После этого усилилась агентурная работа полиции и спецслужб среди мусульманских полузакрытых общин. А муниципалитеты понатыкали камер видеонаблюдения в этих кварталах и окрест них. Это плохо. Разработчики напланировали такого! Нет пошаговой разработки. Нет резервного плана. Нет связи. Нет прикрывающего. Нет канала передачи информации. Нет вообще ничего!
Спокойно. Спокойно! Ты – разведчик! Значит, человек без нервов. Отключи эмоции и включи мозг! Кури! Думай! Анализируй! Да успокойся же наконец! Сопли развесил! Соберись и думай!
Что известно? Как в задачке – «Дано». Есть тело – Рихархд Ланге. Вот фото его. Правда, чуть больше 20 лет прошло. Вот предполагаемый портрет. Его состарили. Предположительно состарили. Волосы пореже. Залысины побольше. Морщины.
Фото из газеты. 20 июля 2009 г. Крупное ДТП на трассе А2. 250 машин столкнулись после сильного дождя. Пострадали 66 человек. Среди пострадавших члены семей японских дипломатов в Германии. На дальнем плане стоит машина посла, возле нее водитель, он не в фокусе. Фотография размытая, увеличена, частично восстановлена. Рассматриваю. Похож на фото в молодости. Осанка офицерская, спина прямая, короткая стрижка, на голове фуражка – козырек на два пальца от бровей. Военная косточка. Это не пропьешь.
Налил себе в стакан рома. Отхлебнул. Закурил уже сигарету. Не привычен я к сигарам. Вглядываюсь в фотографии. Думаю. Что же, Рихард, тебя подтолкнуло выйти на связь с теми, кого ты ненавидишь лютой ненавистью? А?
Они разлучили тебя с любимой женщиной. Насильно завербовали. Просто так вербовка не дается, ее закреплять надо. Это не просто кивнул, что ладно, мол, я стану вашим тайным осведомителем. Тут на своих товарищей надо выдавать компроматериал. Договор с Дьяволом кровью скрепляется, и нужно переступить через себя и понять, что своих же друзей закладывать будешь. Некоторые после этого стреляются. Ломаются люди.
А сам здесь? Зачем? Почему? И сумма… Очень немаленькая. Судя по характеристикам, черт знает какой давности, ты не был сутягой. И отверг деньги, которые опер тебе предлагал. Почему отверг вознаграждение? Из благородства? Из брезгливости? И опер ничего не написал в твоем личном деле. А должен был написать. Непонятно.
Если кто-то болен из твоей семьи, нужны деньги на лечение, то сумма гораздо меньше. В Германии хорошая медицина, и своих граждан, имеющих страховку, лечат неплохо. Так зачем, Рихард, тебе такие суммы? Ты же не дурак, должен понимать, что просто так тебе ничего не дадут. Может, японцы тебя раскололи и решили через тебя нам дезу подсунуть? А? Или того хуже – БНД-ЦРУ игру затеяли? Не понимаю.
Мало исходных данных. Их вообще нет. Фильтр жжет пальцы, тушу в пепельнице, беру новую сигарету в рот. Здесь, в Бразилии, хоть сигареты относительно дешевые. В Германии дорогие, там о здоровье населения заботятся. И с собой не протащишь бразильские сигары и сигареты. В Европе нужно курить европейские сигареты.
Встал, размял затекшую шею. Поставил чайник. Надо попить кофе с ромом.
Самое поганое в этой истории то, что как пошли провалы, так и Ланге всплыл. Что за дерьмо такое! Как мутная вода, так всякая кака рвется наверх. Эх!
Про даму сердца известно еще меньше. Типичная биография советской девушки. Школа, отличница, активистка, комсомолка, золотая медаль. Родители разведены. Мать библиотекарь. Институт в Ленинграде. Любовь с Ланге. Отказ от вербовки. Изгнание из института. Возвращение домой. Смерть под колесами автомобиля. Непонятно. Сама? Несчастный случай? Или помогли? Расследование не проводилось. Тогда была волна самоубийств.