– Какой-то ублюдок пытался ею воспользоваться. Давай отвезем ее домой.
Отец кивнул и схватил меня за локоть, протащив мимо двух парней, которые, казалось, наслаждались представлением.
– Я тоже хочу быть твоим папочкой, – произнес один из них, покачиваясь на ногах.
– Да пошел ты, – прорычал Брандт, а потом ударил подвыпившего мужчину прямо в челюсть.
Мои глаза наполнились слезами, поскольку сейчас мне было стыдно и страшно. Мой отец тащил меня за собой через клуб – уже не обычный крутой посетитель, зависавший здесь с другом, а полицейский, готовый арестовать всех в этом здании. Брандт тихо шел вслед за нами, а я злилась, что он сдал меня. И конечно же не упомянул, что только что трахнул маленькую девочку своего лучшего друга. Алкоголь в венах дал мне так необходимое сейчас мужество, и я показала Брандту средний палец. Он же лишь ущипнул меня за задницу.
Папа даже не заметил, потому что находился будто бы на тропе войны. Именно в этот момент он увидел белокуруюМэнди, танцевавшую, как стриптизерша, посреди танцпола.
– Последи за ней, – рявкнул он на Брандта.
В следующее мгновение, пребывая в образе крутого шерифа, он бросился к моей подруге и вырвал ее из объятий Микки. Голубые глаза расширились от ужаса, когда она осознала, кто тащил ее с танцпола.
– Пошли, – рявкнул отец.
По дороге к папиной машине нас с Мэнди отчитывали, как маленьких детей. Брандт молчал, похоже, все еще злился, что я вообще пошла в клуб. Жаль, что я не могла вернуться в прошлое и никуда не ходить.
Но тогда у меня не было бы грязного секса в туалете.
Я усмехнулась, но улыбка пропала, как только я заметила на себе взгляд Брандта. Как только мы добрались до машины, он буквально затолкал меня на заднее сидение. Мэнди ничего не оставалось, кроме как сесть впереди.
– Диктуй адрес, – прорычал отец Мэнди. – Я отвезу тебя домой к родителям.
– Их нет, – рявкнула она в ответ. Я вздрогнула от ее тона. Иногда Мэнди была слишком нахальной. А папа таких не любил.
– Что значит «их нет»? Кто за тобой присматривает? – потребовал он у нее ответа.
– Мне семнадцать! – прошипела она. – Я сама за собой присматриваю. Плюс, мой брат и его друг...
Он перебил ее, вдавив педаль газа.
– Ты поедешь домой с нами, пока я не свяжусь с твоими родителями. Радуйся, что не потащу в участок.
Они продолжили огрызаться друг на друга, а Брандт протянул руку в темноте заднего сидения и положил мне ее на бедро. Он хмуро смотрел на меня, в его глазах смешались ярость и похоть. Поймав его взгляд, я бесстыдно развела ноги. Я сидела позади папы, так что он ничего не увидел бы. А Мэнди вполне могла, если оглянется назад. К счастью, она была слишком занята перепалкой с моим отцом.
Брандт сердито посмотрел на меня, но все же опустил руку мне между ног, а потом проник внутрь пальцем, заставив хватать ртом воздух.
– Ты не мой отец! – воскликнула Мэнди. – Ты не можешь так поступать! Это незаконно!
Брандт начал трахать меня уже двумя пальцами, у меня закружилась голова, и я стала извиваться.
– Судя по всему, твой отец – дерьмовый родитель, – рявкнул папа. – За тобой постоянно нужно следить, потому что ты принимаешь идиотские решения. Ты плохо влияешь на мою дочь, и после сегодняшнего вечера ты ее больше не увидишь.
– Согласен, – отозвался Брандт, пытаясь засунуть в меня третий палец.
Я бросила на него свирепый взгляд, но как только он растянул мою киску еще шире, мне пришлось откинуть голову на спинку сидения. Брандт трахал меня тремя пальцами позади папиного кресла. А бедный отец даже ничего не подозревал, поскольку все еще злился на то, что Мэнди повела меня в клуб, и мы воспользовались поддельными документами.
– О Боже, – пискнула я.
Брандт решил заглушить мои тихие стоны разговором.
– Этот парень, с которым я застал Кэлси, повсюду ее лапал. Если бы я не вмешался...
– Он – мой брат, – проворчала Мэнди. – Келлан не собирался причинять ей боль.
– Может, и нет, – прорычал папа, – но в том клубе достаточно монстров, которые могли бы воспользоваться ею или тобой.
Мэнди рассмеялась. Она выпила намного больше меня, потому была куда храбрее.
– Может, я этого хотела, шериф. Я не такая, как Кэлс. И лишилась девственности еще в четырнадцать.
Мне хотелось попросить ее замолчать и не провоцировать моего отца. Однако Брандт очень серьезно меня отвлекал. Он принялся тереть мой клитор тыльной стороной ладони, и я едва могла разобрать крики Мэнди и папы. Мое тело напряглось, я собиралась кончить прямо на невероятные пальцы Брандта.
– Давай, малышка, – прошептал Брандт, когда Мэнди снова начала кричать на моего отца.
Потоки блаженства накрыли меня с головой. Пальцы Брандта были внутри, когда я кончила так интенсивно, что едва не закричала. К счастью, мне удалось сдержаться. Я просто раскачивалась на его пальцах, пока волны удовольствия не стали стихать. Брандт вынул пальцы, позволив мне поправить платье, поскольку мы уже подъехали к дому. Я смотрела на Брандта полными похоти глазами, когда он поднес пальцы к губам и стал их облизывать.
Я все еще смотрела на него, когда дверь рядом со мной распахнулась. Папа свирепо смотрел на меня и едва не вышвырнул из машины.
– У тебя большие неприятности, принцесса, – проорал он. – А теперь иди и тащи свою задницу в постель, пока я не достал ремень.
Такую порку я совсем не хотела.
Глава 5
Слава богу, папа не стал меня бить, но зато читал нотации до тех пор, как я не почувствовала, что моя голова вот-вот взорвется. В конце концов, он отправил нас с Мэнди лечь спать, а сам продолжил жаловаться на нас Брандту в гостиной.
Я была в ужасе и совершенно смущена, что с нами обращались, как с детьми.
Брандт, казалось, был согласен с отцом, что меня жутко разозлило.
Но сильнее всего были нужда и одиночество.
Встав этим утром, отец ушел, чтобы отвезти Мэнди домой. Видимо, я была под домашним арестом. Ну, хотя бы у меня появилось несколько украденных мгновений рядом с Брандтом. Я едва не бегом направилась в гостевую комнату, как только папина машина выехала с подъездной дорожки. Брандт лежал на кровати и смотрел в потолок. На нем были джинсы, но грудь обнажена. Очки лежали на прикроватной тумбочке, и без них он казался моложе. Меня охватил трепет. Этот мужчина принадлежал мне. И любил меня. Я порадовалась, что на мне были лишь футболка и трусики. Так между нами будет меньше одежды. Я успела стянуть футболку, прежде чем Брандт понял, что я в комнате.
Его зеленые глаза потемнели, как только он увидел мою обнаженную грудь. Брандт приподнялся на локтях. На глаза упала черная прядь волос, делая его зловещим и мрачным. Я вздрогнула, но, не раздумываясь, подошла к дивану и оседлала его бедра.
– Кэлси... – в его тоне послышалось предостережение, смешанное с сожалением.
Я замерла, упершись ладонями ему в грудь.
– Что? Я скучала по тебе.
В его глазах вспыхнула боль, но по крайней мере он все еще лежал на спине и поглаживал мои бедра. Брандт хотел меня, несмотря на то, как странно себя вел. Я знала это. Но когда он, наконец, заговорил, я почувствовала себя так, словно мой мир стал рушиться.
– Мы не можем, малышка.
Я смущенно сдвинула брови.
– Что не можем?
Он зарычал и схватил меня за бедра, чтобы отодвинуть от себя, но я вцепилась ногтями в его грудь и уставилась в его глаза.
– Это. Черт. Твой отец... – он замолк и в отчаянии провел руками по лицу. – Я не могу так с ним поступить.
На глаза навернулись горячие слезы.
– Но как ты можешь поступить так со мной? Помахал передо мной чем-то столь значимым. Дал попробовать. А потом? Бросаешь меня, потому что решил, что все слишком сложно? – слеза скатилась по моей щеке и упала на грудь Брандта.
– Все не так, – отчеканил он. – Ты же знаешь. Но все слишком запутанно. Ты несовершеннолетняя, малышка.
– Да, – огрызнулась я, внутри закипал гнев. – И ты знал это, когда прикоснулся ко мне, когда поцеловал татуировку на моей груди. Ты знал, сколько мне лет, и кто мой отец, но все равно пошел на это. С чего вдруг теперь такая нерешительность?
В его глазах мелькнуло чувство вины.
– Ты видела, что с ним было прошлой ночью. Он же просто убьет меня, черт возьми.
По щеке скатилась еще одна слеза.
– Значит, я для тебя ничего не значу?
Брандт закрыл глаза и стиснул зубы.
– Будет лучше, если ты найдешь кого-то своего возраста. Извини, – его черты были искажены болью, полностью противоречащей его словам. Мне захотелось дать ему пощечину.
Так я и сделала.
В тот момент, как моя ладонь коснулась его щеки, поросшей щетиной, мы оба испытали шок. Потом моргнули. Щека Брандта покраснела за мгновение до того, как он осознал происходящее и сурово сдвинул брови.
Он не имел права сердиться.
Это я зла.
Я отдалась ему целиком.
А теперь Брандт вел себя так, будто это ничего не стоило.
– Чтоб тебя! – воскликнула я и стала бить его снова и снова.
Слезы затуманили зрение. Брандт схватил меня за горло и перевернул так, что я оказалась под ним. Мне казалось, что сейчас он накричит на меня или что-то в этом роде. Однако Брандт прижал мои запястья к дивану и стал покрывать меня поцелуями.
– Прости меня, – пробормотал он. – Я так чертовски сильно тебя хочу. Ты даже не представляешь, малышка. Я хочу гулять с тобой по городу, держаться за руки. Трахать каждую ночь и просыпаться рядом по утрам, – Брандт выругался себе под нос, а потом слизал слезу с моей щеки. – Но я могу попасть за это в тюрьму. И твой отец убьет меня.
Я стала всхлипывать, а Брандт принялся целовать меня еще отчаяннее, словно хотел тем самым исцелить меня. И, возможно, так оно и было, поскольку я поцеловала его в ответ сквозь слезы.
– Мы будем все держать в секрете, пока мне не исполнится восемнадцать, – пообещала я. – Пожалуйста. Я так тебя люблю.
Он зарычал и выпустил мои запястья. Я сглотнула, когда Брандт поцеловал мою татуировку-вишенку на груди. Горячее дыхание лишь дразнило, поскольку мгновение спустя он двинулся дальше. А потом Брандт лишил меня еще одних трусиков. Он отодвинулся от меня лишь на то время, которое ему потребовалось, чтобы нетерпеливо расстегнуть джинсы и вытащить член. Мой взгляд был прикован к его напряженном