Некий витязь показался.
Кровь из ран его струилась,
Меч был сломан пополам.
Витязь жаловался горько
И грозил своим врагам.
Я подъехал к незнакомцу,
Пересёк ему дорогу.
«Лев, — воскликнул я, — скажи мне
Кто поверг тебя в тревогу?»
Оглянулся незнакомец,
И замедлил бег коня,
И с великим изумленьем
Стал рассматривать меня.
«Боже, — он сказал в восторге, —
Как твои прекрасны дети!
Вот стоит передо мною
Лучший юноша на свете.
Я ему во всём откроюсь,
Пусть узнает ныне он,
Как охотник безоружный
Был изменою сражён».
Мы сошли с коней и сели,
Отдыхая средь поляны.
Мой слуга — искусный лекарь —
Осмотрел герою раны.
Там осколки стрел виднелись;
Лекарь вынул их из тела,
Раны снадобьем помазал,
Чтобы тело не болело.
И сказал мне незнакомец,
Оправляясь от удара:
«Нурадин-Фридон я, витязь,
Юный царь Мульгазанзара.
Ты теперь в моих владеньях,
Город виден мой отсюда.
Невелик он, но красивей
Не видали мы покуда.
Дед мой, царь земель окрестных,
Чуя смерти приближенье,
Меж отцом моим и дядей
Разделил свои владенья.
Мне в наследство был оставлен
Остров — тот, что виден в море.
Дядя, жадный и свирепый,
Захватил мой остров вскоре.
Нынче утром я затеял
Соколиную охоту.
Пять сокольничих держали
Птиц, приученных к полёту.
Мы приехали на остров,
Предались лихой забаве:
Остров мой — моя охота.
Дядя гневаться не вправе.
Злые родичи, однако,
По-иному рассудили —
Их войска в разгар охоты
Нас нашли и окружили.
Я, спасаясь, прыгнул в лодку.
Но, увы, навстречу мне
Мчался дядя с сыновьями —
Все готовые к войне.
Скоро маленькую лодку
Обступили их галеры,
Завязался бой кровавый,
Бой жестокий свыше меры.
Я разил врагов без счёта,
Я не мог себя беречь,
Но, увы, кончались стрелы,
Пополам сломался меч.
Смерть казалась неизбежной,
Но, врагам своим на горе,
На коне своём прекрасном
Прыгнул я из лодки в море.
Изнурённый, я отныне
Положился на коня,
И скакун мой быстроногий
Вынес на берег меня.
Ныне я в беде великой.
Всё грядущее — от бога.
Верю я — падёт убийца
И наказан будет строго.
В день великого отмщенья
Проклянёт он целый мир.
Стаи воронов слетятся
На его загробный пир».
Смолк Фридон. И я в тот вечер
Полюбил его, как брата.
«Витязь, — я сказал, — утешься:
Не навек твоя утрата.
Я отныне твой союзник.
Как пристало добрым мужам,
Мы врагов твоих рассеем
И затеи их разрушим».
Тут Фридон воскликнул: «Витязь,
Я тебя не знал доныне,
Но тебя уже люблю я!
Встретил ты меня в кручине,
Но помог мне, словно другу.
Если бог пошлёт здоровья,
Жизнь свою до самой смерти
Посвятить тебе готов я».
В город двинулись мы вместе.
И отряды, в знак печали
Пеплом голову посыпав,
На дороге нас встречали.
На меня взирали люди
И, предав забвенью беды,
Говорили: «Вот предвестник
Нашей будущей победы».
Исцелился скоро витязь
И со мной сравнялся в силе.
Войско мы вооружили
И галеры оснастили.
На восьми ладьях огромных
Враг навстречу нам приплыл.
Я толкнул одну ногою
И в пучину погрузил.
Я к другой ладье помчался
И, схватив за нос руками,
Опрокинул лодку в море.
Всё бежало перед нами.
Наши славные галеры
Полетели над водой,
Мы сошли на берег вражий
И вступили в смертный бой.
Мне понравилась в сраженье
Доблесть юного героя:
Храбр, как лев; лицо — как солнце;
Стан — как дерево алоэ.
Дядю он свалил на землю
И коварных сыновей,
По рукам скрутив верёвкой,
Привязал в ладье своей.
Мы противника измяли
Так, как мнут кусок сафьяна.
Нагрузили мы добычей
Два огромных каравана.
Город нас, ликуя, встретил
На высоком берегу.
Так за умысел коварный
Отомстил Фридон врагу».
Сказание десятое. О том, как Фридон помогал Тариэлу в его поисках
Рано утром на охоту
Мы отправились с Фридоном.
В полдень мы достигли мыса
И взошли наверх по склонам.
Далеко вдавался в море
Этот мыс, и даль морская
Расстилалась под ногами,
Колыхаясь и сверкая.
И сказал Фридон отважный,
Наклонясь над самой кручей:
«Рассказать тебе хочу я
Про один чудесный случай.
Раз, когда я развлекался
Здесь охотой соколиной,
Высоко взлетел мой сокол
Над пустынною равниной.
Наблюдая за охотой,
Я случайно глянул в море.
Вижу — что-то в нём мелькает
И несётся на просторе.
«Неужели это птица? —
Думал я с недоуменьем. —
Или зверь какой отважный
Смело борется с теченьем?»
Но не зверь то был, не птица —
Лодка на море мелькала.
Два раба чернее сажи
Лодкой правили устало.
И везли они светило,
Заключённое в ковчеге.
Никогда красы подобной
Не видал я в человеке!
Лодка к берегу пристала,
Вышла на берег девица.
Солнце, полное сиянья,
Не могло бы с ней сравниться.
Всё лицо её светилось,
Было молнии подобно.
Улыбнулась ей природа,
Но рабы смотрели злобно.
Пожалел я эту розу
И на помощь к ней помчался.
Услыхав далёкий топот,
Враг, как видно, испугался —
Лодка быстрая исчезла.
Прискакал я — девы нету,
Только блеск её прощальный
Разливается по свету».
Услыхав рассказ Фридона,
Я сказал ему, тоскуя:
«Знай, Фридон, ты видел солнце,
То, которое ищу я».
Пал на землю я от горя,
Проливал я слёз поток,
И Фридон, любимый мною,
Утешал меня как мог.
И поведал я Фридону
Всё, что сердце волновало.
«Вижу я, — Фридон воскликнул, —
Мне с тобой не подобало
Говорить об этой встрече!..
Но великий наш творец,
Посылая смертным горе,
Даст и счастье наконец.
Бог, создавший стан героя,
Словно дерево алоэ,
Поразив героя в сердце,
Отведёт копьё златое.
Он свою пошлёт нам милость.
Словно гром, она слетит,
Исцелит навеки горе,
Сердцу радость возвратит».
Плача, мы вернулись в город.
И сказал Фридон мне: «Много
Кораблей сюда заходит —
Здесь проезжая дорога.
Много новостей различных
Корабли привозят к нам, —
Не найдём ли здесь для сердца
Утешительный бальзам?
Я пошлю гонцов надёжных,
Моряков и следопытов, —
Пусть все гавани обыщут,
Побывают на забытых
Островах, пускай объездят
Всю приморскую страну
И похищенную снова
Возвратят тебе луну».
Корабли отправив в море,
Мне Фридон сказал: «Великий
Царь индийцев! Не признал я,
Кто ты, стройный, солнцеликий.
Ныне сам ты мне открылся.
И царя достойный трон
В этом зале да воздвигнет
Для тебя твой раб Фридон».
Много было мне Фридоном
Здесь оказано почёта.
В ожидании посланцев
Улеглась моя забота.
Так летели дни за днями.
Возвратились корабли.
Но, увы, царевны юной
Мореходы не нашли.
Снова сердце погрузилось
В безутешное страданье.
«О Фридон, — сказал царю я, —
Бесполезно ожиданье.
Как ни трудно нам расстаться —
День без друга словно ночь, —
Отпусти меня, молю я,
Ждать мне более невмочь».
Царь Фридон заплакал горько,
И дружина боевая
Опустилась на колени,
Громким голосом взывая:
«Не оставь нас, царь индийский!
Все мы счастливы с тобой,
Все от мала до велика
За тебя готовы в бой».
«Нет, друзья, — сказал я твёрдо, —
Наступает час разлуки.
Если дева не найдётся,
Всё равно умру от муки.
Нелегко мне вас покинуть,
Но, увы, она в плену.
Как могу её оставить,
Беззащитную, одну?»
Так простился я с народом,
И Фридон, заплакав снова,
Подарил мне на прощанье
Своего коня лихого.
Крепко обнял я Фридона,
Омочил слезами грудь,
Оседлал коня в дорогу
И помчался в дальний путь.
Снова странствовал я в море,
Снова я объездил сушу,
Вместе с верными рабами
Я скитался в зной и стужу.
Но, увы, царевны юной
Потерялся всякий след.
Обезумел я от горя,
Испытав немало бед.
И решил я сам с собою,
Что напрасно мне трудиться!
Может быть, в лесах дремучих
Перестану я томиться.
Брошу этот мир безумный,
Позабуду про людей,
Жизнь несчастную окончу
Посреди лесных зверей.
И сказал тогда рабам я: