, вечный экстракт недвойственности, бесконечный океан Милости, я поклоняюсь тебе”.
Затем, распростёршись, он начинает рассказывать о своём собственном переживании: «Благодаря Милости твоего благословенного взгляда, болезнь, вызванная злом рождения, прекратилась и я мгновенно достиг блаженного состояния Тождественности. Осознанием тождества Брахмана и Атмана моё чувство двойственности разрушено и я свободен от внешней активности. Я не могу различать между наличным и отсутствующим[9]. Подобно айсбергу в океане, я постепенно поглощался океаном Блаженства Брахмана, до тех пор пока я сам не стал океаном, чью природу и протяжённость мой интеллект оказался не в состоянии постичь. Как можно помыслить обширность этого океана Блаженства Брахмана, полного Божественной Сущности, как описать это в словах? Мир, что ощущался мгновение назад, полностью исчез. Куда он ушёл, кем он был устранён, во что он был растворён?
Что это за чудо! В этом обширном океане Блаженства Брахмана, исполненном Божественным Переживанием, что существует для принятия или отвержения, видения, слышания и познания отдельно от его собственного Я? Только Я есть Само Блаженство.
Я — непривязан; Я не имею ни грубого, ни тонкого тел. Я — неразрушим. Я — совершенное спокойствие; Я — ни делатель, ни наслаждающийся; Я не подвержен изменениям. Действия — не мои. Я не есть видящий, слушатель, говорящий, делатель или наслаждающийся. Я — ни то, что переживается, ни то, что не переживается, но тот, кто освещает и то и другое. Я — Пустота, вне и внутри. Я — выше всех сравнений. Я — Дух прежде всех времён. Я — безначален. Во мне не сотворены “я” или “ты”, или “это”, или “то”. Я — сразу вне и внутри всех элементов как сознающий эфир в них, а также как их основание. Я — Брахма, Я — Вишну, Я — Рудра, Я — Иша, Я — Садашива. Я — превосхожу Ишвару[10]. Я — всё охватывающий Свидетель, неделимый, однородный Брахман, бесконечный, вечный, само Бытие, непревзойдённое, окончательное совершенство, существование, вечное, чистое, просветлённое, освобождённое и высочайшее Блаженство. То, что прежде было пережито как отдельные вещи и как переживающий-переживание-переживаемое, Я сейчас всё нахожу в себе. Даже хотя волны мира и поднимаются, благодаря майе, как ветер, возникая и утихая, они поднимаются и утихают во мне — кто является безграничным океаном Блаженства.
Глупцы те, кто, ошибаясь, приписывает тело и другие идеи мне — бесформенному и неизменному. Это напоминает деление неограниченного, бесформенного времени на такие части, как год, полугодие и сезон. Как землю не увлажнить водой миража, так и разрушение никоим образом не затрагивает меня, ибо Я ни к чему не привязан, подобно эфиру, отделён от всего, что Я освещаю, подобно солнцу, недвижим, как гора, безграничен, как океан. Так же как эфир не затрагиваем тучами, так Я — телом; как тогда могут быть моей природой бодрствование, сон и глубокий сон — как у тела? Это только телесные ограничения (на Бытие) приходят и уходят, действуют и пожинают плоды действий, рождаются, существуют и растворяются. Как могу Я совершать карму, избирать деятельность или уход, пожинать плоды достоинств или недостатков, Я, кто подобен Горе (Кула), упоминаемой в пуранах, кто всегда недвижим, неделим, полон и совершенен, словно эфир, кто один являет совершенное Целое без чувств, сознания, формы или изменения? Если человеческой тени холодно или жарко, или она имеет хорошие либо плохие качества — это совсем не влияет на человека; также и Я превосхожу добродетели и пороки. Писания тоже провозглашают это. Так же как природа дома не затрагивает свет внутри него, так и объективные характеристики не могут задеть меня — их свидетеля, отдельного от них, неизменного и незатрагиваемого. Так же как солнце свидетельствует обо всех активностях, так и Я — свидетель всего этого объективного мира. Как огонь пропитывает железо, так и Я проницаю и освещаю этот мир; в то же время Я есть основание, на котором мир существует, подобно воображаемой змее в куске верёвки. Будучи самосветящимся Я, Я ничего не совершаю и не вызываю действия; Я — не тот, кто ест пищу, и не тот, кто вызывает процесс еды; Я — не видящий и не тот, кто вызывает видение чего-либо.
Движутся только накладываемые проекции. Это движение отражённого сознания невежественные приписывают самому Сознанию. Поэтому они также говорят, что Я — делатель, наслаждающийся, что Я, увы, существую в них. Будучи бездеятельным, словно солнце (при вызывании развития на Земле), будучи сущностью форм и элементов, Я остаюсь не затронутым отражённым светом Сознания. Поэтому мне безразлично, спадёт ли это тело на землю или в воду. Качества отражённого света сознания влияют на меня не более чем форма горшка — на эфир внутри него. Состояния и функции интеллекта, такие как дела, наслаждение, понимание, отупение или опьянение, ограниченность или свобода, не задевают меня, так как Я есть чистый недвойственный Атман. Обязанности [дхармы], поднимающиеся из пракрити в тысячах или сотнях тысяч, затрагивают меня не более, чем поворот тени облаков затрагивает эфир. Я есть то, в котором целая вселенная от пракрити вплоть до плотной материи появляется просто как тень, то, которое есть основание, которое освещает всё, которое есть сущность всего, является всеми формами, всё проникает и в то же время отлично от всего, недвойственный Брахман. Я есть то, которое есть вся Пустота, которое отличается полным отсутствием каких-либо атрибутов майи, то, которое едва ли будет познано грубым интеллектом, которое есть сам эфир, которое не имеет ни начала, ни конца, недвойственный Брахман. Я есть то, которое тонко, недвижимо, бесформенно, бездеятельно, неизменяемо, вечно, истинно, сознательно, бесконечно, само-существующее Блаженство, недвойственный Брахман.
Учитель, я был запутан в кошмарном лесу сансары, рождения, старости и смерти, вызываемом майей, истощён её измучивающими эпизодами и устрашён тигром эго. Ты пробудил меня от этого кошмара своей Милостью и спас меня, принеся мне высочайшее Блаженство. Великий Учитель! Сиянием твоей Милости даже я достиг царства Реального Бытия. Я стал счастливым и достиг цели этой жизни. Спасённый от оков рождения и смерти, я теперь ясно понимаю реальность своего бытия, которая есть вечный океан Блаженства. О, всё это есть сияние твоей Милости, О Высочайший Учитель! Снова и снова припадаю к твоим благословенным стопам, которые, будучи формой чистого блаженства Сознания, видимы как всё творение. Поклонение навсегда и навечно!»
Высочайшему Учителю было это адресовано, с ликующим сердцем, от ученика, распростёртого у Его стоп после осознания Истины Единого Бытия, высочайшего Блаженства. Он отвечает: «Как имеющий глаза не знает иного, нежели наслаждаться формами, так и тот, кто знает Брахмана, не имеет другого удовлетворения интеллекта, чем переживание Реальности Брахмана. Кто захочет смотреть на рисованную луну, когда полная луна сияет во всём её великолепии для нашего удовольствия? Имеющий истинное знание не может отказаться от сущности для поиска удовольствия в нереальном. Нет ни удовлетворения, ни прекращения страдания в переживании нереальности[11]; поэтому человек должен всегда предпринимать усилие, чтобы видеть глазом осознания и умом, пребывающим в состоянии совершенного покоя, видеть собственное Я как Брахмана, как Истину недвойственного сияния, как подлинную природу всей вселенной. Он должен медитировать на этом и непрерывно концентрироваться на Атмане. Тогда он насладится непрерываемым опытом сущности Блаженства и только это будет удовлетворять его. Это интеллект вызывает беспокойство, появляющееся, словно облачный город, в не имеющей атрибутов целостности сознательного Я, и поэтому интеллект должен достичь абсолютного спокойствия, и это даст вечное Блаженство и безмятежность в Брахмане. Когда спокойствие и тишина достигнуты, наступят удовлетворённость и Мир. Совершенная тишина, свободная от скрытых склонностей ума, есть единственное средство переживания вечного Блаженства для Махатмы, для того, кто знает Брахмана, кто осознал Себя и испытывает непрерываемое Блаженство.
Мудрец, который таким образом осознал Высочайшего Брахмана, будет всегда наслаждаться в Себе без помех потока мыслей. Он приходит и уходит, стоит, сидит и ложится, совершает любые желаемые действия без необходимости соблюдать время, место, позу, направление, правила ямы, или другие ступени Йоги, или положения для концентрации. Какова нужда в таких правилах, как яма, для осознавшего своё Я? Нет внешнего порядка, необходимого, чтобы познать Себя как “Я есть Брахман”, точно так же как “Дэвадатта”[12] не нуждается во внешней технике, чтобы познать себя как такового. Этот всегда существующий Атман сияет Сам Собой, когда ум чист, точно так же, как и горшок виден естественным образом, если нет дефекта зрения. Нет необходимости соблюдать чистоту места или время для пребывающего как Атман. Как мир освещён солнцем, так все вселенные и Веды, шастры, пураны и различные элементы освещены Брахманом — самолучезарным Сознанием. Как может этот Брахман освещаться каким-либо низким не-существующим не-Я? Этот Атман — самосветящийся, с многообразными силами [шакти], не могущий быть познанным кем-либо и тем не менее переживаемый каждым в Сердце как “Я—Я”. Это с осознанием этого Атмана знающий Брахмана освобождён от рабства, и, освобождённый, он познаёт удовлетворённость переживания сущности вечного Блаженства. Это совершенство его Красоты превосходит воображение. Он не чувствует ни счастья, ни печали от внешних условий, будь то приятных или неприятных, и не имеет симпатий и антипатий. Он принимает, подобно ребёнку, все условия, что окружают его благодаря желаниям других. Так же как невинное дитя увлечено своей игрой без беспокойства о голоде, жажде или физическом страдании, так и Мудрец поглощён игрой своего собственного