Петр. Очень они мне нужны! Своих дел у меня, что ли, мало? Надо вот срочно составить ноту протеста, ознакомиться с проектом компьютеризации, заняться реформой управления…
Михаил. В таком случае не будем отнимать ваше Драгоценное время, хотя что может быть важнее вопросов обороны. Речь, собственно, идет о пустяке.
Петр. А именно?
Гавриил. Чтобы вы санкционировали боевые действия.
Михаил. Пометив соответствующий приказ сим же часом.
Петр. Вы что, осатанели? Хотите напасть первыми?!
Михаил. Всего лишь разведка боем, ваше превосходительство.
Гавриил. С целью активными действиями вынудить противника прервать молчание в эфире и тем самым раскрыть свои карты.
Михаил. Операция намечена под моим командованием, то есть силами ВДВ. Думаю, хватит трех-четырех эскадрилий, ну максимум пять-шесть…
Гавриил. Плюс мой спецотряд Икс-2…
Михаил. И парочка танков…
Петр. Пока я здесь главный, шиш вы у меня получите! Сдурели вы, что ли? Идти на такую авантюру только потому, что наконец-то воцарилась тишина!
Гавриил. Тишина в эфире, ваше превосходительство.
Петр. Какое-никакое, а все-таки спокойствие. Да и потом — может, просто техника подводит?
Михаил. Военная не подводит никогда. Штука надежная.
Гавриил. От солдатского котелка до водородной бомбы.
Петр. Молчать!
Михаил. Чувствительность вашего превосходительства достойна восхищения, но мы должны смотреть реальности в глаза. Естественно, мы будем действовать предельно гуманно.
Петр. Гуманность десантников — расскажите кому-нибудь другому! К тому же вы, кажется, что-то говорили об «активных действиях»?
Гавриил. Расхожий штамп, ваше превосходительство. Подобно многим из боевого устава, предполагает лишь крайние ситуации.
Михаил. Смею заверить ваше превосходительство, планируемая операция носит сугубо оборонительный характер…
Петр. Сколько генералов заверяет в этом…
Гавриил. Тем больше оснований внять нашей просьбе.
Петр. Нет! Ни в коем случае! Что бы ни затевала другая сторона — мы будем выжидать до последнего.
Михаил (себе под нос). Гибельная нерешительность умеренных политиков…
Гавриил (также самому себе). Опасный нейтрализм!
Петр. Еще одна такая реплика, и вы у меня оба полетите со своих должностей!
Михаил. От этого положение легче не станет. Заклинаю ваше превосходительство…
Петр. Можете не стараться. Трубите отбой. Ясно?
Гавриил. Так точно!
Петр (Михаилу). А вам?
Михаил. Ваше превосходительство полномочны принимать единоличное решение. Тем не менее прошу тотчас по возвращении шефа допустить к нему на аудиенцию.
Петр. Если только до той поры все само не образуется…
Михаил. Чего и следует опасаться. Ибо результат будет совсем не тот, на который вы уповаете.
Петр. Ваше дело не комментировать мои слова, а трубить отбой!
Михаил. Выполняйте, полковник!
Гавриил. Слушаюсь! (Петру.) Разрешите, ваше превосходительство, воспользоваться селектором?
Петр. Валяйте.
Гавриил (в микрофон). Внимание! Тревога временно отменяется. Личному составу оставаться в боевой готовности. Конец.
Петр. Да как вы смеете?!
Гавриил. Простите, ваше превосходительство, но отмена тревоги требует такой оговорки.
Михаил. Он прав. Позвольте высказаться со всей прямотой: мир находится на грани катастрофы!
Петр (устало отмахнувшись). А, сколько я себя помню в этой должности, он уже столько раз находился на грани.
Гавриил. А вы вспомните получше: уже доходило дело и до катастроф.
Петр. Если и доходило, то лишь из-за таких авантюр, как ваша. И даже менее опасных. Неужто вы и вам подобные никогда не возьмете это в толк?
Михаил. Прошу ваше превосходительство не равнять, как вы выразились, «нам подобных» с нами.
Гавриил. Ваше превосходительство ведь знаете, что наши вооруженные силы служат исключительно Делу мира.
Петр. Знаю, знаю. И все же… (Со вздохом, примирительно.) Ей-богу, вы, военные, что малые дети: вечно ищете, во что бы поиграть, чуть что пугаетесь, потом вдруг смелеете и находите непостижимое удовольствие в разрушении. Ну и бесились бы себе в песочнице! У вас, кажется, что-то в этом роде стоит в штабе?
Михаил. Позвольте как мужчина с мужчиной: при масштабе один к ста вянет всякая тактическая и стратегическая фантазия.
Петр. Вот бы и у военных всего мира так!
Гавриил. Ваше превосходительство, вы же трезво мыслящий политик.
Михаил. К тому же все равно последнее слово за вами.
Петр. Предпоследнее. (Нехотя.) Ну ладно, так и быть, разрешаю…
Гавриил и Михаил (хором). Да ну?
Петр…тактические учения осенью и небольшой парад в конце. Но не раньше, чем вернется шеф. Полагаю, ему самому это понравится.
Гавриил. Так ведь это ж его собственное изобретение!
Михаил (со смехом). Одному Богу ведомо…
Громкий стук в «средневековые» ворота. Петр, Михаил и Гавриил озадаченно смотрят на них.
Гавриил. Может, это как раз он?
Стук в ворота повторяется с большей настойчивостью.
Петр. Я почти уверен. Но вы — о чем сейчас говорили — ни звука. (Спешит к воротам, радостно.) Сейчас, сейчас, господин, открываю. (Шарит в карманах.) Где же ключ?! Только что держал в руках…
Гавриил. Может, выставить по-быстрому почетный караул? И организовать группу ликующих?
Михаил. Будь это он, то известил бы заранее. Да и явился бы через главный вход.
Снова стук в ворота.
Петр. Одну минуточку! (Находит ключ, вставляет в замочную скважину: Гавриилу и Михаилу.) Встаньте по стойке «смирно» и кричите «ура». Теперь мы спасены.
Петр открывает скрипучие ворота и кланяется в пояс. Михаил и Гавриил отдают честь. На фоне небесной голубизны возникает Михаэла. На ней простенькое белое платьице и красный мотоциклетный шлем. Сняв его, она изумленно заглядывает внутрь. С не меньшим удивлением на нее смотрят Михаил и Гавриил, продолжающие стоять навытяжку и держать под козырек. Петр медленно распрямляется; на его лице — смесь разочарования и смущения. Где-то вдали стихает последний сигнал трубы.
Михаэла. О, простите! Я, должно быть, не туда попала. Я, собственно, хотела на небо.
Петр (с деланным радушием). Вы не ошиблись, душа любезная. Это и есть небо.
Михаэла (нерешительно входит, озирается по сторонам, всматривается в Михаила и Гавриила). Забавно…
Петр. Вы представляли себе рай несколько иначе, не так ли? Более торжественным, возвышенным? В стиле барокко? Как видите, мы у себя кое-что модернизировали. Да, это может показаться неожиданным.
Михаэла. Нет, нет, дело в другом… (выпаливает)…в военной форме! И тут она — как всюду на Земле. И такого же мерзкого покроя.
Гавриил. Так что же в этом забавного?
Михаэла. Забавного — ничего, это я сдуру так сказала. Да и имела в виду скорее прямо противоположное — если вы не обидитесь.
Петр. Мы здесь ни на что не обижаемся. К тому же в раю форма, даже военная, полностью соответствует содержанию. (Представляет присутствующих.) Вот генерал Михаил командует небесным воинством, а полковник Гавриил…
Гавриил. Это военная тайна!
Михаэла (и без того смотрит лишь на Михаила). Михаил? Святой Михаил? Архангел?
Михаил. В прошлом. Теперь, как вы слышали…
Михаэла. Какое счастье. (Непроизвольно обнимает Михаила, отчего он столбенеет.) Михаил! Мой самый любимый святой!
Петр (предостерегающе кашляет). Вот именно: святой.
Михаэла. Но где же ваши золотые доспехи? Огненный меч?
Гавриил (поскольку Михаил не отвечает, с неудовольствием). В своем государстве мы тоже стараемся идти в ногу со временем.
Михаэла. Ой, чуть было опять не сказала «забавно». Посмотрите… (извлекает из выреза платья иконку)…вот тут и доспехи, и меч. Ведь он так должен выглядеть?
Гавриил. Вовсе и не так. (Петру.) Каким образом вновь прибывшая имеет при себе земные документы? (Отнимает у нее иконку.) Даже портреты наших руководителей! Не угодно ли взглянуть вашему превосходительству?
Петр. Ты смотри: архангел Михаил! (Переводит взгляд с карточки на Михаила; обнаруживает, что тот стоит как пень.) Генерал! Что с вами?
Михаил не отвечает.
Михаэла. А где же нимб? С ним он выглядел куда лучше, чем в этом дурацком берете. (Снимает с Михаила берет, чему он нисколько не сопротивляется.) А куда делись его прекрасные длинные волосы?.. Ай-ай-ан, какая жалость!
Гавриил. Что вы себе позволяете? (Хочет оттащить ее от Михаила; оторопев.) Боже всемогущий… Ваше превосходительство! Это же вовсе не покойница!
Петр. А кто же?
Гавриил. Живое существо! Из плоти и крови!
Петр (ощупывает ее, обескураженно). И правда…
Михаил (очнувшись, восторженно). Из плоти и крови… (Хватает ее за руку.) Самое что ни на есть живое!
Михаэла. Ну да! Но ведь и вы такие же?!
Гавриил. Привилегия святых.
Петр. Исключительно в государственных интересах. (Когда Михаил тоже принимается ощупывать Михаэлу.) Сдается мне, святой Михаил, вам не очень хорошо…
Михаил. О, напротив! Прекрасно!