Не было никакого резона объяснять ему, что произошло, если он сам не видел. И еще меньше, если наблюдал за нами. Когда возникают неприятности, в которых замешан человек с Востока, всем известно, кто виноват.
Я стоял неподвижно.
Прошло несколько мгновений, и я почувствовал, что нож убрали.
– Ты прав, – произнес тот же голос, – это не повторится. Уходи отсюда и больше никогда не возвращайся.
Я молча кивнул. Оставил деньги на столе, за которым сидел, и вышел, не оборачиваясь.
По дороге домой я постарался осмыслить происшедшее и ощутил тревогу. Мне не следовало бить того парня. Я позволил страху овладеть собой и действовал не раздумывая. Так поступать нельзя.
Когда я поднимался по ступенькам в свой дом, мои мысли обратились все к тому же вопросу: что делать дальше? Я оставил на игровом столе мелочи почти на золотой империал, половину недельной платы за мое жилье. Создавалось впечатление, что я умею лишь колдовать да колотить драгейриан по голове. Вряд ли на эти таланты найдется спрос.
Я вошел в комнату и устроился на диване. Достал яйцо, подержал его на ладони, стараясь успокоиться, – и насторожился. На яйце виднелась небольшая трещинка. Вероятно, она появилась, когда я ударился о стол, хотя мне показалось, что неприятностей удалось избежать.
Именно в это мгновение, в шестнадцать лет, я узнал, что такое настоящий гнев. Меня опалила вспышка белого пламени, я вспомнил лицо драгейрианина, толкнувшего на меня своего напарника и погубившего мое яйцо. Я понял, что способен на убийство. Оставалось только найти ублюдка и прикончить его. Он мертвец – я твердо решил, что ему не уйти от ответа. Я вскочил и направился к двери, не выпуская из рук яйца…
И снова остановился.
Что-то было не так. У меня возникло совершено незнакомое ощущение – оно упорно пробивалось сквозь барьер моей ярости. В чем дело? Я бросил взгляд на яйцо и с облегчением все понял.
Не осознавая, что произошло, я вошел в псионическую связь с существом, находящимся в яйце. Я ощущал его присутствие – значит, мой джарег жив.
Гнев исчез так же быстро, как и появился, меня била дрожь. Я встал посередине комнаты и осторожно опустил яйцо на пол.
От существа, сидевшего внутри, исходило одно ощущение: упорство. Оно стремилось к одной цели. Никогда еще мне не приходилось сталкиваться с такой настойчивостью. Как столь крошечное существо может обладать такой удивительной волей?
Я отступил на шаг – вероятно, мне хотелось дать ему «побольше воздуха» – и принялся молча наблюдать.
Послышался слабый звук: «тук-тук», трещина увеличилась. А потом, совершенно неожиданно, яйцо раскололось; в осколках скорлупы лежала уродливая маленькая рептилия. Крылья плотно прижаты к телу, глаза закрыты. Каждое крылышко размером с мой большой палец.
Оно… Оно? Он, вдруг осознал я. Он попробовал пошевелиться – ничего не получилось. Предпринял новую попытку, и его опять постигла неудача. Я понял, что должен что-то сделать, только вот не знал – что?
Глаза джарега открылись, но он не мог их сфокусировать. Голова лежала на полу, потом слегка дернулась.
Я почувствовал, что от него исходит неуверенность и слабый страх. И постарался передать ему тепло, ощущение защищенности и все такое прочее. Медленно приблизился к нему и протянул руки.
К моему удивлению, он заметил мое движение. Очевидно, джарег не связал мысли, которые получал от меня, с моим приближением, потому что испугался и одновременно постарался отодвинуться. Ничего не вышло. Тогда я осторожно взял его на руки. И получил в награду первую четкую мысль и первый укус джарега. Укус был слишком слабым – как и яд, – чтобы хоть как-то воздействовать на меня, но детеныш определенно владел своими клыками. А мысль оказалась удивительно ясной.
– Мама? – спросил он.
Верно. Мама. Я немного подумал, а потом решил ответить.
– Нет, папа, – сказал я ему.
– Мама, – согласился он.
Джарег прекратил сопротивление и принялся устраиваться у меня на ладони. Тут только я понял, что он ужасно устал – да и я тоже. Кроме того, мы оба проголодались.
С испугом я сообразил, что не знаю, чем его следует кормить. Я носил его с собой, прекрасно понимая: рано или поздно он вылупится из яйца, но мне как-то в голову не приходило, что он окажется настоящим, живым джарегом.
Я отнес его на кухню и начал рыскать по полкам. Ну-ка, посмотрим… Молоко.
Я умудрился достать одной рукой блюдечко и вылить в него немного молока. Потом аккуратно опустил рядом с ним джарега так, что его голова оказалась внутри блюдца.
Птенец немного полакал, похоже, у него не возникло никаких проблем, поэтому я поискал еще и в конце концов нашел кусочек крыла ястреба. Положил крылышко на блюдце. Джарег практически сразу его обнаружил, оторвал крошечку – у него уже имелись отличные зубы – и принялся жевать. Он жевал почти три минуты, но когда проглотил, все прошло как надо. Только после этого я слегка расслабился.
Теперь, когда мой джарег насытился, я увидел, что он совершенно обессилел, и отнес его к дивану. Улегся и положил детеныша себе на живот. Я задремал. Нам снились приятные сны.
На следующий день, около полудня, кто-то постучался в мою дверь. Распахнув ее, я сразу узнал своего незваного гостя. Это был тот самый тип, что приказал мне больше никогда не приходить в его заведение – именно он держал нож возле моего затылка, чтобы я его правильно понял.
Я всегда был человеком любопытным, потому сразу предложил ему войти.
– Благодарю, – сказал он. – Меня зовут Найлар.
– Пожалуйста, садитесь, господин Найлар. Я Влад Талтош. Вина?
– Спасибо, нет. Я совсем ненадолго.
– Как хотите.
Я показал ему на стул, а сам присел на диван. Взял на руки джарега. Найлар приподнял брови, но ничего не сказал.
– Что я могу для вас сделать? – поинтересовался я.
– Выяснилось, что вчера я ошибся, когда обвинил тебя в возникших неприятностях, – ответил он.
Что? Драгейрианин просит прощения у выходца с Востока? Может быть, наступил конец света? Во всяком случае, на моей памяти такого еще не случалось. Я был шестнадцатилетним человеком, а он – драгейрианином, которому, наверное, исполнилась тысяча лет.
– Вы очень добры, – наконец сумел выдавить я из себя. Он не обратил на мои слова ни малейшего внимания.
– Кроме того, мне понравилось, как ты себя вел, – добавил он.
Ему понравилось? Мне – нет. Что здесь происходит?
– Я хочу сказать, – продолжал гость, – мне пригодился бы человек вроде тебя, если ты согласишься на меня работать. Насколько я понимаю, в данный момент ты особенно ничем не занят, и… – Он пожал плечами.
Мне хотелось задать ему тысячу вопросов, но я не знал, с чего начать, поэтому сказал:
– При всем моем уважении к вам, я не совсем понимаю, что мог бы для вас делать.
Найлар снова пожал плечами.
– Во-первых, предотвращать эпизоды вроде вчерашнего. Во-вторых, периодически возникают проблемы взимания долгов. Ну и тому подобное. Обычно у меня двое помощников, но один из них на прошлой неделе стал жертвой несчастного случая, и потому в данный момент мне требуется новый работник.
Что-то в том, как он произнес слова «несчастный случай», показалось мне странным, однако я не стал тратить время на догадки.
– Со всем уважением, господин Найлар, но мне кажется, выходец с Востока не сможет произвести должного впечатления на драгейрианина. Не знаю, как я…
– Я уверен, тут никаких проблем не возникнет, – перебил он меня. – У нас есть общая приятельница, и она заверила меня, что ты прекрасно справишься. Так уж получилось, что я перед ней в долгу, и она попросила взять тебя на работу.
Она? Тут не могло быть никаких сомнений. Кайра в очередной раз позаботилась обо мне, да помогут ей боги во всех начинаниях. Неожиданно ситуация прояснилась.
– Я буду платить тебе, – продолжал Найлар, – четыре империала в неделю, плюс десять процентов от долгов, которые ты сможешь собрать. Точнее, половину от этой суммы, поскольку вы будете работать в паре со вторым моим помощником.
Вот это да! Четыре золотых в неделю? Больше, чем я выручал, когда владел рестораном! И еще комиссионные, даже если придется делить их…
– А вы уверены, что ваш помощник не станет возражать против напарника с Востока?
Глаза посетителя сузились.
– Это моя проблема, – сказал он. – По правде говоря, я уже побеседовал с Крейгаром, он не против.
Я кивнул.
– Я должен обдумать ваше предложение.
– Конечно. Ты знаешь, где меня найти.
Я еще раз кивнул и проводил его до двери, вежливо поблагодарив за оказанную честь. Когда дверь за моим гостем закрылась, я посмотрел на джарега.
– Ну, – спросил я, – что ты по этому поводу думаешь?
Джарег ничего не сказал, впрочем, я и не ждал от него ответа. Я присел, чтобы поразмыслить относительно своего будущего: вопрос решен или только отложен? И пришел к выводу, что в данный момент должен разобраться с гораздо более серьезной проблемой: какое имя дать своему джарегу?
Я назвал его «Лойош». Он звал меня «мама». Я тренировал его, а он меня кусал. Постепенно, в течение нескольких месяцев, я обзавелся иммунитетом к его яду. Чтобы выработать хотя бы частичный иммунитет к его чувству юмора, мне понадобилось несколько лет.
Когда я приступил к работе, Лойош мне помогал. Сначала чуть-чуть, а потом весьма значительно. В конце концов, кто обращает внимание на летающего по городу джарега? А сам джарег – уж поверьте мне – замечает многое.
Время шло, и я постепенно повышал свое мастерство, мой статус рос, появлялись друзья и накапливался опыт.
И, как предсказывала мать Лойоша, я стал охотником.
1
Успех ведет к застою, застой ведет к поражению.
Я вставил отравленный дротик в специальный футляр под воротником плаща, рядом с отмычкой. Дротик должен быть слегка изогнут, в противном случае его невозможно быстро вытащить. Но изгибать слишком сильно его нельзя, иначе не останется места для гарроты. Вот так… сюда.