После нескольких минут блужданий в описаниях странного волшебства, которое мне никогда не потребовалось бы, я прервал ее:
– Прекрасно. Скажем так, он хорошо знает свое дело. Чего ты хочешь от меня?
Она слегка улыбнулась. Ее губы были очень тонкими и бледными.
– У него есть некий жезл или посох. В нем содержится душа существа, которое не является ни живым, ни мертвым, которое не в состоянии достичь Долины Ожидающих Душ, не в состоянии достичь Дорог мертвых, не в состоянии…
– Прекрасно, – сказал я. – Жезл, а внутри него душа. Продолжай.
Морролан пошевелился, и я заметил, как двигается его челюсть. Он пристально смотрел на меня, но, полагаю, сдерживал себя. Впервые я понял, что действительно зачем-то очень им нужен.
– Мы много раз с ним говорили, – сказала Сетра, – однако он полон решимости держать эту душу в плену. Она для него – источник информации, а его работа – это все, что его интересует. Он завладел ею вскоре после Междуцарствия[11], и не в его интересах с ней расставаться. Мы пытаемся его убедить продать или обменять ее уже несколько недель, как только нам стало известно ее местонахождение. Мы ищем ее уже более двухсот лет.
Я начал представлять себе общую картину, и мне это вовсе не понравилось. Однако я сказал:
– Ладно, продолжай. При чем здесь я?
– Мы хотим, чтобы ты проник в его замок и похитил жезл.
– Я пытаюсь придумать, как повежливее сказать: «А не пошли бы вы…» – сказал я, – и никак не могу.
– Обойдемся без вежливых слов, – сказала Сетра с улыбкой, от которой у меня по спине пополз холодок! – Я умерла еще до Междуцарствия. Берешься за работу?
4
Я взял в руки нож, который носил при себе так долго и которым пользовался так редко, – с рукояткой из черного дерева, украшенной рубинами, и тонким тупым лезвием из чистого серебра. Выглядел он дороже, чем был на самом деле, – но только потому, что выглядел очень дорогим.
Я взялся за нож около острия, крепко, сжав его между большим и указательным пальцами, потом опустился на колени так медленно, что почувствовал дрожь в ногах. Столь же медленно я коснулся концом кинжала земли. На мгновение остановился, разглядывая пыль. Она была черной, сухой и мелкой, и я удивился, почему не замечал ее раньше. Я коснулся ее левой рукой и растер между пальцами. Она была очень мелкой и очень холодной.
Достаточно. Я снова сосредоточился на ноже и очень медленно нарисовал руническое изображение глагола «получать». Руны, естественно, язык волшебства, что в данное время и в данном месте не имело значения. Но это дало мне возможность сосредоточить на чем-то свое внимание, что и требовалось. Я очертил вокруг руны круг и отложил нож в сторону. Затем опустился на колени и стал изучать рисунок, ожидая подходящего момента для продолжения.
Я постоянно ощущал присутствие Лойоша, крепко стиснувшего когтями мое правое плечо, – в большей степени давление, чем вес. Казалось, ни одно из событий последних дней никак на нем не отразилось, что, как я знал, было не так. Он был стеной спокойствия, ледяной колонной, моей прочной опорой. Если вы думаете, что это не столь важно, вы еще больший глупец, чем я.
Проведя несколько мгновений в созерцании, я приступил к следующему шагу.
В комнате не было окон, однако, вероятно, от внешнего мира нас отделяло не слишком большое расстояние, поскольку я мог слышать отдаленные крики воронов и время от времени – рык охотящегося дзура. Интересно, подумал я, есть ли на этой горе драконы, разумеется, если не считать присутствующую здесь компанию. Почему в комнате, стена которой выходит наружу, нет окна? Кто знает? Мне нравятся окна, но, может быть, Сетра Лавоуд придерживается иного мнения. Как известно, окна столь же хорошо позволяют видеть происходящее внутри, как и выглядывать наружу.
Огонь свечи качнулся, и на стенах заплясали тени.
– Ладно, – сказал я. – Давайте вернемся немного назад. Если вам так нужен этот жезл, почему бы вам с лордом Морроланом просто не проникнуть в замок Лораана и не забрать его?
– Нам бы этого очень хотелось, – сказал Морролан.
Сетра Лавоуд кивнула.
– В замок чародея-атиры невозможно так просто проникнуть. Возможно, если бы я могла покинуть… но это неважно.
– Что ж, прекрасно, – сказал я. – Но послушайте: я не знаю, что вам известно обо мне или кажется, что известно, но я не вор. Я ничего не знаю о том, как вламываться в чужие дома и красть чужие вещи. Я не знаю, почему вы решили, что я могу это сделать…
– Мы много о тебе знаем, – сказала Чародейка.
Я облизнул губы.
– Ладно, тогда вы знаете, что я не…
– Достаточно близко, – сказал Морролан.
– Суть заключается, – сказала Сетра Лавоуд, прежде чем я успел ответить, – в своеобразной охранной системе Лораана.
– Гм… ладно, – сказал я. – Расскажи мне о ней.
– Он наложил на весь свой замок заклятия, которые позволяют следить за каждым человеческим существом, так что любой незваный гость будет немедленно обнаружен. Ни Морролан, ни я не в силах преодолеть эту охрану.
Я коротко рассмеялся.
– И вы думаете, я смогу?
– Ты плохо слушал, – сказал Морролан. – Его заклятия обнаруживают человеческие существа, но не выходцев с Востока.
– О, – сказал я, – вы уверены?
– Да, – сказала Сетра. – И мы также знаем, что он вполне уверен в своей охране, поэтому вряд ли у него есть еще что-то, что могло бы обнаружить тебя.
– Вы знаете, как его замок выглядит изнутри? – спросил я.
– Нет. Но я уверена, у тебя есть возможности…
– Да, может быть.
– Морролан будет готов помочь тебе, – продолжала Сетра, – как только ты окажешься внутри.
Мой внутренний голос отметил, что Сетра явно предполагает, будто я намерен совершить подобное безумие, и что ей может не понравиться, когда она узнает, что я не желаю принимать в этом никакого участия. Но мне стало любопытно, может быть, лучше сказать, интересно.
– Ну? – спросил Морролан.
– Что – ну? – спросил я.
– Берешься?
Я покачал головой.
– Извини, я не вор. Как я уже сказал, я только все испорчу.
– Ты справишься, – сказал Морролан.
– Ну конечно.
– Ты с Востока.
Я окинул взглядом свое тело, ноги и руки.
– Нет, в самом деле? Вот не знал.
– Та, чья душа живет в этом жезле, – сказала Сетра Лавоуд, – наш друг.
– Прекрасно, – сказал я. – Но это не…
– Семь тысяч золотых империалов, – сказала она.
– О, – помолчав, сказал я. – Наверное, хороший друг, а?
Она ответила мне улыбкой.
– Деньги вперед, – сказал я.
Мой дед религиозен, хотя никогда этого не подчеркивал. Мой отец отрекся от восточных богов так же, как от всего восточного. Естественно, я очень много времени тратил, расспрашивая деда о восточных богах.
– Но, Нойш-па, некоторые драгаэряне тоже поклоняются Вирре.
– Не называй ее так, Владимир. Ее следует называть Богиня Демонов.
– Почему?
– Если произнести вслух ее имя, она может обидеться.
– Она же не сердится на драгаэрян.
– Они не поклоняются ей так, как мы. Многие из них знают о ней, но думают, что это просто некто, обладающий силой и могуществом. Они не понимают сущность богини так, как мы.
– Что, если они правы, а мы ошибаемся?
– Владимир, это не «правда» и «неправда». Это различие между нашим и их родом – и родом богов.
Я задумался, но так и не смог этого осмыслить.
– Но какая она? – спросил я.
– Ее настроение часто меняется, но на хорошее отношение она отвечает тем же. Она может защитить тебя, когда тебе угрожает опасность.
– Она как Барлан?
– Нет, Барлан – ее противоположность во всех отношениях.
– Но они же любовники.
– Кто тебе это сказал?
– Некоторые драгаэряне.
– Что ж, возможно, это правда, но это не касается ни меня, ни тебя.
– Почему ты поклоняешься Вир… Богине Демонов, а не Барлану?
– Потому что она покровительница нашей земли[12].
– Это правда, что она любит кровавые жертвоприношения? Мне про это сказали драгаэряне.
Он ответил не сразу.
– Есть другие способы поклоняться ей и привлечь ее внимание. В нашей семье мы не совершаем кровавых жертвоприношений. Ты понял?
– Да, Нойш-па.
– Ты никогда не принесешь в жертву живую душу ни ей, ни какому-либо другому божеству.
– Ладно, Нойш-па. Обещаю.
– Ты клянешься своей силой, как колдун, и своей кровью, как мой внук?
– Да, Нойш-па. Клянусь.
– Хорошо, Владимир.
– Но почему?
Он покачал головой.
– Когда-нибудь ты поймешь.
Это был один из тех немногих случаев, когда мой дед ошибался: я так никогда этого и не понял.
Телепортация обратно в контору доставила мне не больше удовольствия, чем любая другая. День клонился к вечеру, и игра в шеребу в соседней комнате была в самом разгаре. Мелестав уже ушел, так что я подумал было, что в конторе никого нет, пока не заметил Крейгара, сидящего за столом Мелестава. Лойош слетел мне на плечо и потерся головой о мое ухо.
«Как дела, босс?»
«Ну, в общем…»
«Что такое?»
«Это трудно объяснить, Лойош. Хочешь стать вором?»
– Как дела, Влад?
– Хорошая новость состоит в том, что никто не пострадал.
– И?
– И Сетра Лавоуд существует на самом деле.
Он уставился на меня, но ничего не сказал.
«Ну, так что случилось, босс?»
«Придется мне за это взяться, Лойош».
– Крейгар, – сказал я, – дело осложняется. – Я сделал паузу. – Ладно, сядь и расслабься. Я все тебе расскажу.
Было бы неплохо точно определить момент, когда я перестал бояться драгаэрян и начал давать сдачи, но я не могу этого сделать. Это наверняка было до смерти отца, а он умер, когда мне исполнилось четырнадцать. Он довольно долго болел, так что его смерть не стала для меня неожиданностью и, собственно, не слишком меня расстроила. Он подхватил какую-то заразу и не позволил деду его лечить, поскольку считал это колдовством, а отец хотел быть драгаэрянином. Он ведь купил себе титул Джарега, не так ли?