— Начну с того, что Высоцкий отдал в альманах несколько давних поэтических произведений, а не свежие вещи. Это свидетельствует о том, что главным для него была вовсе не публикация в «Метрополе», выпущенном, кстати, самиздатовским способом в количестве аж 12 экземпляров.
После того как один экземпляр альманаха был нелегально вывезен в США и в апреле 1979 года издан там репринтным способом, писателям, причастным к рождению «Метрополя», пришлось не сладко. Организаторов альманаха Виктора Ерофеева и Евгения Попова исключили из Союза писателей, Василия Аксенова и Юза Алешковского вытолкнули из страны.
Лето 1950 года Вова провел в Гайсине на Виннитчине — у дяди Алексея Владимировича, дом которого охраняла овчарка по кличке Карат
Белле Ахмадулиной, напротив, не позволили выехать за рубеж для участия в поэтических концертах, у Андрея Битова был снят с экрана фильм по его сценарию. Власти пытались подрезать крылья и Андрею Вознесенскому, но тот связался с американскими друзьями, и они через семью Кеннеди добились отмены запрета на поездку в США.
А Высоцкий как ни в чем не бывало 4 мая приступает к съемкам в «Маленьких трагедиях», где у него была главная роль. Он спокойно уезжает на коммерческие гастроли в США, привозит из-за океана 35 тысяч долларов (сумма по тем временам для обычных советских граждан просто запредельная!) и контракт на новые гастроли. Фантастика? У нас в КГБ это называлось «успешной оперативной разработкой с участием ценного агента».
— Кому принадлежит замысел книги: вам пли вашему соавтору, в прошлом историку, а ныне журналисту и писателю Федору Раззакову?
— Идея моя. Я в силу профессиональной подготовки вижу факт совсем иначе, чем обычные люди, и понимаю, что за ним кроется. А отправной точкой стал разговор, который состоялся у меня в 1987 году, во время учебы в Институте имени Андропова, с генерал-майором Виктором Михайловичем Владимировым. Этот разведчик в 1967–1968 годах был начальником отдела «В» (убийства и диверсии) Первого главного управления КГБ (то есть разведки и контрразведки). Речь шла не о Высоцком, а об удачной вербовке и очевидных сложностях в работе с такой богемной агентурой.
С Татьяной Иваненко (четвертая слева). «Якобы страстно влюбленный в Марину новоиспеченный муж в ее отсутствие по-прежнему жил с актрисой Театра на Таганке и Татьяна, уже после того, как Высоцкий себя окольцевал, родила от него дочь»
«…Потеря для языка совершенно ничем не восполнимая», — сказал Иосиф Бродский после гибели Высоцкого. Нью-Йорк, 1976 год
«Он предпочитал общество простых советских миллионеров — Вадима Туманова, например, который, несмотря на судимость, пристроился к золотым приискам»
— Но почему матерый диверсант Владимиров проникся доверием именно к вам?
— Потому что я был, скажу без ложной скромности, лучшим и в КГБ Украины, а затем СБУ, и в Институте имени Андропова, где в свое время учился. Меня хотели забрать на Курсы усовершенствования офицерского состава в Балашихе, где готовят диверсантов и убийц для разведки, но распался Союз… Впрочем, принадлежность Владимира Семеновича к агентуре КГБ после его смерти никто особенно и не скрывал.
— Вы в нескольких интервью утверждали, что Высоцкий был завербован КГБ после женитьбы на Марине Влади и согласился на сотрудничество со спецслужбами ради того, чтобы выезжать к любимой, которая жила во Франции. Красивая, романтичная версия. Что заставило вас отказаться от нее?
— Видите ли, я ничего подобного не говорил — эту слезовыжимательную историю придумали журналисты. Вообще, слухи о любви Высоцкого к Марине сильно преувеличены… И это отнюдь не наше открытие.
Режиссер Георгий Юнгвальд-Хилькевич, которого трудно заподозрить в необъективности, вспоминает: «Я говорил Володе: «Вы оба играете в какую-то игру…». И далее: «Судя по всему, Володя не так уж сильно любил Марину. Говорил, что обожает, но я-то видел их вместе! С Влади он себя насиловал, уподоблялся ей, застегивался, ограничивался и метался, потому что его самого все это отяготило и не могло не раздражать…».
Ему вторит скульптор Зураб Церетели. Свадьбу, которую Высоцкий и Влади сыграли в съемной малогабаритной квартире на Котельнической набережной, он назвал более чем «скромной и скучной».
Со Станиславом Говорухиным, режиссером культового сериала «Место встречи изменить нельзя», 1979 год. Роль Глеба Жеглова стала одной из самых ярких у Высоцкого
Дескать, «настроения нет. Володя на диване лежал, на гитаре играл». И это вместо того, чтобы светиться счастьем, радоваться жизни. Якобы страстно влюбленный в Марину новоиспеченный муж в ее отсутствие по-прежнему жил с актрисой Театра на Таганке Татьяной Иваненко и та уже после того, как Высоцкий себя окольцевал, родила от него дочь.
Уникальное фото: Высоцкому вшивают антиалкогольную «торпеду»
— И французская кинозвезда закрывала на это глаза?
— Да. Потому что их союз был не столько любовным, сколько сугубо деловым: они работали в паре.
— Но зачем Влади это было нужно?
— Вы забываете, что она зачастила в Союз после того, как во Франции ее киношная слава пошла на спад. И поддержка такой мощной организации, как КГБ, актрисе не помешала бы. Тем более что у Комитета были обширные связи в кругах французской интеллигенции, которые он использовал в том числе и для карьерного продвижения нужных ему людей.
А что касается вербовки Высоцкого, то мы с Федором Раззаковым пришли к выводу, что она состоялась за два года до официального оформления его брака с Мариной Влади.
Марину и Владимира в гостях у Михаила Барышникова, эмигрировавшего в США, сфотографировал их общий друг, блестящий мастер портрета Леонид Лубяницкий. Нью-Йорк, 1976 год
Владимир Семенович обратился к председателю КГБ Юрию Владимировичу Андропову с письмом, в котором выразил готовность сотрудничать с Комитетом, еще в 1968 году.
«ВЫСОЦКИЙ ЛЮБИЛ ПЕТЬ О СИЛЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ДУХА, НО САМ ОН БЫЛ НЕ ЛИШЕН ВСЕВОЗМОЖНЫХ СЛАБОСТЕЙ»
— Текст этого письма вы приводите в книге. Вообще, ваш бестселлер щедро снабжен всяческими документами: докладными записками, выдержками из персональных дел — по аналогии с телесериалом «Семнадцать мгновений весны»: «Истинный ариец, характер нордический. Беспощаден к врагам рейха…». Неужели кто-то из бывших коллег рискнул «слить» вам такую информацию? Или это, скажем так, художественная реконструкция?
Монолог Гамлета в одноименном спектакле Театра на Таганке. 1971 год
— Художественными реконструкциями занимался Юлиан Семенов, который не работал в КГБ и понятия не имел, как эти машины — разведка и контрразведка — функционируют, хотя ему давали читать дела оперативной разработки на «ШП» (шпионаж).
История Штирлица в том виде, в котором Семенов ее написал, — это вообще издевательство над здравым смыслом, если хотите — сага о придурке, где каждая серия — история очередного провала.
У меня же профессиональная реконструкция, построенная на рассказах Владимирова и биографии Высоцкого. Кстати, после выхода нашей, как вы говорите, скандальной книги никто из бывших контрразведчиков Управления КГБ по Москве и Московской области, Первого и Пятого управлений КГБ СССР с опровержением не выступил. Они боятся, что общественность снова — в который раз — потребует открыть архивы.
— И все-таки вы, по-моему, противоречите сами себе. Утверждаете в книге, что ни в коем случае не следует склонять к сотрудничеству со спецслужбами актеров на пике успеха и счастливых людей вообще…
— Да, я считаю большой ошибкой вербовочный подход к Людмиле Гурченко в 1957 году, после «Карнавальной ночи». Лучшие агенты — это актеры, считающие себя незаслуженно обиженными режиссерским вниманием, так как они замечают в окружающих любой негатив.
С Любимовым в кабинете главного режиссера Таганки. «Надо, — повторял Юрий Петрович, — либо закрывать театр, либо освобождать Высоцкого, потому что из-за него я не могу прижать других, и разваливается все по частям…»
— Но в 1968-м фантастическая популярность Высоцкого только набирала обороты…
— Скорее, набирали обороты его проблемы. Всерьез к нему тогда еще никто не относился. Да, Высоцкий любил петь о силе человеческого духа, но сам он был не лишен всевозможных слабостей. Тщеславный, любивший выпить и поволочиться за женщинами, полунищий актер… Естественно, он очень хотел выбиться в люди. И когда в июле 1967-го увидел Марину Влади, понял, что это его шанс всех «умыть», доказать, что он не только на гитаре бренчать умеет.
В марте 1968-го французская кинозвезда приехала в Москву снова, чтобы сниматься в фильме «Сюжет для небольшого рассказа». Высоцкий попытался возобновить с ней отношения, но неудачно, впал из-за этого в депрессию и 20 марта явился нетрезвым на спектакль «Десять дней, которые потрясли мир». Когда директор театра Николай Дупак запретил ему выходить на сцену, а Любимов назначил на его роль другого исполнителя — Валерия Золотухина, он стал срывать с себя костюм Керенского: «Я ухожу… Отстаньте от меня…». Золотухин догнал друга у самого выхода, и тот показал ему записку: «В моей смерти прошу никого не винить»…
— До суицида дело, к счастью, не дошло…
«Золотухин догнал друга у самого выхода, и тот показал ему записку: «В моей смерти прошу никого не винить». С Валерием Золотухиным в кинодетективе Владимира Назарова «Хозяин тайги». 1968 год
— Вот именно. На следующий день, протрезвев, Высоцкий улетел с концертами в Куйбышев, а затем в Магадан. В театре это расценили как издевательство, и 22 марта был вывешен приказ об увольнении Высоцкого по статье 47 КЗОТа.
Затем в центральной прессе вышли три разносные статьи о его песнях. Газета «Советская Россия» в заметках от 31 мая и 9 июня задавалась вопросом: «Во имя чего поет Высоцкий?». Мол, он не останавливается перед издевкой над советскими людьми, их патриотической гордостью… А через неделю по барду ударила «Комсомольская правда», которая вменила ему в вину песни «блатного цикла».