Толпа снова загудела и только боевые орлы молчали. Их стать внушала ужас всем, поэтому местный сброд ещё не приняли окончательно решения, полагаясь на волю боевых орлов. Главнокомандующий расправил могучие крылья, больше чем у рядовых воинов и слетел вниз к столбу. Подошёл ближе и заглянул в лицо Сакуры.
– Простите, но вам надо показать всем своё прекрасное тело с синяками, – прошептал. От него сразу повеяло мощью, какой-то теплотой и свежести горного воздуха.
– Их нет, – удручённо тихо простонала она, закусывая нижнюю губу.
Грег, будучи всегда главным в таких вещах, как поруганные орлицы и его слово являлось решающим, взялся за горловину льняной рубахи.
– Простите, – снова прошептал и разорвал его на две части. Его взгляд пробежал по прекрасному обнажённому телу с высокой грудью и тонкой талией, и вся толпа увидела великолепную бархатную кожу, на которой действительно не было ни единого изъяна.
– Шлюха! – внезапно послышалось из толпы.
– Как она могла?
– Казнить воронью падаль!
Сакура сжалась, понимая, что доказательств насилия нет, а суровые законы орлов она знала ещё с детства, её ждёт мучительная и долгая смерть. Сначала забивание камнями, а дальше сожжение или отрубание головы. А потом всё равно сожжение, чтобы не было даже могилы. Иногда орлиц жестоко пытали перед смертью, зажимая калёными щипцами грудь и половые органы.
– Вырезать выродка и сжечь её! – заорала вдова и первой швырнула камень в девушку. Тут от её холодной красоты не осталось и следа, лицо исказилось ненавистью до неузнаваемости, начала выходить наружу орлиная сущность.
Грег и сам, пребывая в изумлении от красоты и сияния её кожи, перехватил летящий булыжник прямо у груди Сакуры. Сжал в руке и тот рассыпался в порошок, будто и не камень был вовсе.
– Не сметь! – прогремел его голос так, что толпа, схватившая камни, замерла. – Вы не верите мне? – Его глаза полыхнули огнём, а тело приобрело боевую ипостась. Толпа мгновенно отхлынула.
– Грег, ты такой же закон, как и покойный генерал. Как можешь препятствовать казни этой шлюхи? Я сама вырежу её ублюдка, если позволишь, – прогундосила уже в истерике Марта, щёлкая длинным клювом, доставая острый кинжал, лезвие которого блеснуло на солнце.
– Да, пусть госпожа Марта вырежет ублюдка! – раздалось из толпы, и кто-то самый отчаянный швырнул камень в девушку. Грег внимательно выслеживал взглядом в толпе кричащего и пропустил этот камень. Он попал точно в висок девушке. Она дёрнулась от резкой боли, выступила кровь и потекла тонкой струйкой по щеке на шею. Грег, увидев это, издал громкий боевой гортанный клич, будучи уже полностью в виде огромного орла, расправил крылья и, закрыв, Сакуру, оторвал от столба, порвав верёвки в клочья. Его воины расправили крылья, метнулись в разбивавшуюся толпу и порвали на части кинувшего камень, за ним последовали и ещё двое кто до этого орали оскорбления. Кровавые куски орлиной плоти раскинулись по земле. Вдова от увиденной кровавой расправы, распахнула глаза, налилась от гнева, как помидор, уже полностью обратилась в орлицу и, совсем не соображая, что творит, ринулась на Грега, совершенно обезумев от зависти и ненависти к красавице падчерице. Он, держа раненую девушку под крылом, пригвоздил вдову к земле острыми когтями, вонзивши их в грудину. Кровь хлынула по её груди и стекла на землю.
– Вы с ума сошли! Уйдите домой! – проревел, заглядывая ей в душу обсидиановыми глазами.
– Это ты свихнулся, оставь её толпе, пусть судят. Она заслуживает смерти! – шипела вдова, не обращая внимания на раны, от его острых, будто ножи, когтей.
– Нет! Она была вся в синяках и крови, когда прилетела к нам. Что вы с ней сделали?
– Не было ничего на ней. Всё ясно, ты, наверное, сам уже окунал свой член в неё, поэтому и решил спасти, – заголосила, пытаясь привлечь как можно больше внимания, одновременно борясь с ним, но тщетно. Грег самый сильный боевой орёл после генерала, внезапно обезумев от её поганых слов, наклонил смертоносный клюв и разорвал горло, на этот раз кровь уже хлынула так, что густо залила землю вокруг головы вдовы. Он, будучи в слепой ярости, разорвал вдову пополам и опять, издал клич другого голосового формата, призывающего его воинов, лететь домой. Они, убив всех, кто хотел казни молодой госпожи, взлетели. Грег перехватил её когтями, пытаясь не повредить и, расправив крылья, полетел впереди своих орлов в монастырь, высоко возвышающийся над всем государством, расположенном в долине. Влетел внутрь, обогнув входную каменную арку молочного цвета с древними иероглифами, и гигантские колонны, на первый взгляд кажущимися уходящими в небо, и встал перед самим входом в таинственный храм, поражающий каменными, огромными, боевыми орлами, стоящими с двух сторон. Аккуратно положил на землю девушку и обратился в человеческий вид. Она сжалась, подтянув ноги к груди, и будучи голой, покраснела.
Он снял с себя некогда бывшую белоснежной рубашку заляпанную кровью вдовы и протянул.
– Наденьте и войдите в храм, а я пока отдам распоряжения воинам подготовить вам покои, достойные вашего положения.
Сакура взяла дрожащими пальцами, кивнула с благодарностью и быстро нацепила широченную рубашку.
– Какое у меня теперь положение, шлюха ворона? – голос дрогнул.
Грег подсел рядом и протянул руку, в подсознательном желании погладить по голове, но сразу сообразил, что этого делать не стоит и убрал.
– Госпожа Сакура, вы в моём сознании всегда останетесь госпожой, которой все мы присягнём в верности. Но… когда вы родите воронёнка и его казнят. Вы же знаете законы.
Она опять кивнула и встала.
– А мои вещи?
– Вам всё принесут. Я отправлю воинов за ними в замок. Помолитесь и отдыхайте.
Девушка вошла в величественный храм по белому мраморному полу, дошла до алтаря, и упала на колени перед огромным золотым орлом, олицетворяющим местного бога, покровительствующим орлам.
– О, великий орёл, помоги понять, что мне делать дальше, избавь от бремени от врага, – она ненавидела этого ребёнка также как и самого ворона, и всей душой надеялась, что божество, которому они все поклонялись, поможет.
– Госпожа, – неожиданно до её плеча кто-то дотронулся. Она повернула голову. Перед ней стоял один из воинов уже без доспехов, в белой рубахе и чёрных штанах. – Ваши покои готовы. Пройдёмте.
Она встала и пошла за ним. Они прошли по дорожкам, на которых выложены каменные круги. Вся территория утопала в пышной яркой растительности. Цветы благоухали, летали пёстрые бабочки. Деревья причудливо извивались могучими стволами и кое-где нависали как живые навесы от палящего южного солнца. Сакура обратила внимание на протекающую горную речушку с прозрачной водой посередине п-образного здания за храмом. В нём находились кельи для всех воинов. Её же отвели на второй этаж в самом центре, в комнату с широким балконом с золотой лепниной по типу дворцовой.
Внутри всё богато уставлено, угловая постель напоминала нежный цветок, мебель бело-золотая, на полу лежал невероятно мягкий ковёр с длинным ворсом. Ноги, будто утопали в хлопковом блаженстве, ворса приятно щекотала.
– Как уютно! Даже и не ожидала, что в вашем монастыре есть такие комнаты, – девушка почти подпрыгнула, но усилием воли сдержалась от хлопка в ладоши, чтобы не показаться воину ребёнком.
– Такая – единственная, главнокомандующий её специально готовил для вас.
– Почему? – она от изумления захлопала ресницами. – Откуда он знал, что я могу здесь появиться?
– Не могу дать вам ответы на ваши вопросы. Располагайтесь, Грег приказал вас хорошо накормить.
Воин ушёл. Сакура устало присела в мягкое кресло светло-бежевого цвета. Вскоре ей принесли еду на бронзовом подносе. В нежно-жёлтого цвета супнице оказался вкусный суп из горной птицы, на второе – зажаренный каплун в зелёном горшке и луке, на третье – сочные фрукты и нежный ягодный морс. Девушка почувствовала острый голод от ароматных запахов мяса, смешанного с ягодами и быстро всё начисто съела. После попросила у пришедшего воина за пустой посудой горячей воды, чтобы вымыться. Примерно час она посвятила полному расслаблению в каменной ванне по типу мини – бассейна за деревянной ширмой в виде крупных бусин в противоположном углу от кровати. Вышла в мягком полотенце, заметила шикарное длинное алое платье из переливающейся в лучах солнца ткани с корсетом в мелких драгоценных камнях и стоящие рядом аккуратные тапочки. Оделась и вышла на балкон со светлым мраморным ограждением. Глаза не могли привыкнуть к такой дикой красоте: вершины гор в сиренево-розовом тумане будто скрывали этот монастырь.
– Вы хорошо отдохнули? – бархатный голос главнокомандующего неожиданно её вывел из блаженства. Он находился в воздухе чуть выше балкона и медленно помахивал крыльями. Ей показалось, что её обмахивают опахалом, волосы слегка задвигались.
– Спасибо, Грег. Ты готовил для меня эту комнату? Зачем?
– Госпожа, здесь нет никакого хитрого умысла. Я же давно знал, что генерал сделал вас своей наследницей и понимал, что вы когда-нибудь будете у нас гостить.
– Ясно, а платье? Я думала, что кроме твоей рубашки у меня ничего здесь нет.
– Немного есть. Генерал отправил к нам сундук с одеждой для вас ещё задолго до того злополучного дня. Остальные вещи вам принесут на днях.
– Благодарю за все, и… я молилась, что великий орёл разрешил меня от бремени до рождения.
Грег слегка склонил голову и улетел, создавая такой силы порыв ветра, что волосы девушки резко развились во всех стороны.
Она улыбнулась и вошла в комнату. Вскоре легла спать, так как чувствовала себя неважно, низ тянуло, и было муторно.
На следующий день начались схватки, подошёл срок разрешаться от ненавистного бремени, так как в их виде носили семя в себе до выкладки яйца пять суток. Она закричала и в комнату к ней вбежали два молодых воина.
– Началось, – вскрикнула. Один из воинов полетел за Грегом. Женщин в монастыре не было, и только он имел право помогать ей.