ебя пытливым взглядом, увидев перевязку и то, что он голый, и чистый как новенький таз. Дальше пытливым взглядом окинул лачугу по кругу: Сакура спала на противоположном настиле, обнимая дитя. Подручный тоже дремал полуприседя у входа.
Роланд встал, держась за рану, боль притупилась и, подойдя к нему, дотронулся до плеча. Тот сразу подскочил.
– Владыка.
Он прислонил палец к губам, показав взглядом на спящую орлицу. Вугор кивнул.
– Давайте, помогу вам одеться, – прошептал. Роланд согласно склонил голову, и подручный помог ему надеть брюки, рубашки не было, так как прошлую всю окровавленную пришлось спалить. После вышли наружу.
Его воины уже тоже проснулись и с нескрываемой радостью, поклонились.
– Владыка…
– Она спасла вас.
Он непонимающе приподнял левую бровь.
– Орлица не отходила от вас всю ночь.
– Не думал, что она способна спасать мою шкуру после всего, что я с ней сделал.
Воины не сказали на это ни слова.
– Ладно, собирайтесь, летим домой.
– Но владыка, вам ещё нельзя так напрягаться, кровотечение откроется, – Вугор обеспокоенно подал фрукты с кустарника и родниковую воду в большой скорлупе, найденной неподалёку. Владыка с благодарностью во взгляде взял.
– Хорошо, значит, проведём ещё денёк здесь, а завтра на рассвете, вылетаем. И найдите нормальной жратвы. Здесь что зверей нет?
– Есть, скоро будет, а ей?
– И ей, – он ушёл обратно в лачугу, подошёл к женщине и умыл ей лицо, бережно протирая куском чистой ткани, лежащей рядом. Она медленно открыла глаза, а через миг вздрогнула и приподнялась, отползая к стене.
– Выпей, – протянул ещё почти полную скорлупу.
Сакура взяла и залпом выпила, после молча стала жевать розовые фрукты, которые он также подал. Вкус ей понравился: смесь розы с вишней, сладковато-кислый.
Они вместе съели дюжину этих экзотических фруктов.
– Спасибо, – неожиданно выпалил он, что орлица чуть не подавилась, проглатывая последний кусочек нежной мякоти.
– Это мой долг.
– Почему? – в его глубоких обсидиановых глазах вспыхнул интерес. – Потому что ты отец нашего ребёнка и… мой будущий муж.
– А ты уверена, что я теперь хочу на тебе жениться? На бедной пленнице.
– Я уже не пленница, а пришла сама, по собственной воле. И нет, не уверенна.
– Подойди.
Она напряглась, в выразительных глазах легко можно было прочитать страх.
– Подойди, – его голос стал жёстче, а взгляд колючим.
Сакура, несмотря на животный страх, сковывающий все внутренности, всё же встала и подошла. Он провёл указательным пальцем по её лицу от гладкого лба до острого волевого подбородка, задержавшись на сочных губах. Она стояла, не шелохнувшись. Малыш спал. Требовательный палец отодвинул нижнюю губу и прислонил свои губы, засасывая её в рот целиком. Дальше горячий язык вошёл внутрь. Сакура, впервые почувствовав Роланда иным, осознала, что тело реагирует бурной реакцией, желающей большего. Соски напряглись и стали хорошо заметны под алой тканью как маленькие гвоздики. Ворон сразу обратил на это внимание и его руки взяли её грудь с двух сторон, а большие пальцы начали водить круги, то прижимая, то отпуская. Она подсознательно вздохнула. Роланд не стал ждать, пока орлица стушуется и быстро снял с неё платье. Орлица не сопротивлялась и он, уложив её на настил, раскрыл перед собой. Рука легла на золотистый лобок, пальцы начали заигрывать с желанной плотью, быстро вибрируя по самой чувствительной точке, и через минуту они уже плыли по влажным губам туда и обратно, периодически слегка входя внутрь, дразня и доводя до стонов. Воины, находящиеся рядом с лачугой, услышав эти звуки, ушли к ручью.
– Ты хочешь меня?
Она открыла глаза и встретилась с его прожигающим взглядом. Пауза. Он сильнее нажал на заветный вход.
– Отвечай.
– Да…
Тогда Роланд одним резким движением снял брюки и, подтянув желанную раскрывшуюся плоть к стоящему члену, плавно вошёл. Сакура задохнулась от чувств, переполняющих как чашу со свежими сливками. «Я должна его ненавидеть. Он насильник, но… почему он так нежен со мной сегодня? Ненавижу его. Как же хорошо», – она залила член горячей влагой, а вскоре и Роланд оргазмировал, глубоко вторгаясь в неё, и прилёг рядом, продолжая водить пальцами по совсем уже чувствительной любовной тропе. «Ненавижу. Нет. Не могу понять себя. Я хочу его вновь и вновь. Поганый ворон. О, как же хорошо… Хочу любви, ласки, нежности. Я… что я? Люблю его. Что? Совсем поехала? Кого?»
– Ты – моя, и всегда будешь моей.
Орлица распахнула глаза в тот момент, когда часть его кисти вошла в неё и совершала необычный половой акт. Она застонала, снова и снова заливая его обильными любовными соками.
– Спасибо за сына, – он вытащил руку. – Зачем ты спасла меня? Почему решила уйти со мной?
– Не знаю.
– Врёшь, – его рука сжала горло. Сакура почувствовала, как его пальцы, только что доставляющие неземное блаженство, сейчас душат. – Почему? Что тобой движет?
– Не знаю, – прохрипела, совсем уже задыхаясь. Он сжал сильнее.
– Я задушу тебя.
– Я… люб…лю те…бя, – прохрипела и потеряла сознание.
Он встал и посмотрел на бездыханное голое тело.
– Я тоже… но эта любовь раздирает мою душу, как клюв орла, делает слабым. Мне не нужна твоя любовь. Буду трахать тебя во все дыры до изнеможения, пока ты снова не возненавидишь меня, – надел брюки, подошёл к сыну, взял на руки и вышел с ним из лачуги. Прошёлся вокруг. Малыш открыл глаза и заплакал. Роланд улыбнулся ему.
– Не ной, как баба, ты – ворон, мой наследник, – и понёс к ручью, воины находящиеся там, расступились. Он умыл его и дал пару капель с пальцев в ротик. Ребёнок, будто смакуя воду на вкус, затих.
– Это мой сын! – поднял малыша над головой. – Ваш будущий владыка. Вороны каркнули в один голос.
Сзади послышался хруст веток. Они оглянулись. Сакура стояла у дерева, уходящего высоким стволом в небо, и молчала. Роланд подошёл к ней и протянул ребёнка.
– Как ты его назвала?
– Ещё никак, это твоё право.
Он ещё раз внимательно взглянул в лицо сына. Тогда назову его Ян.
– Воины теперь у моего сына есть имя – Ян!
И снова войско каркнуло, одновременно стукнув мечами о металлические доспехи на груди. Сакура забрала дитя и, присев под другим деревом, подальше от всех глаз, покормила. Роланд подошёл и залюбовался этой картиной. Она молчала, всё ещё не в состоянии проглотить обиду, что он её придушил. Владыка повернулся к воинам.
– Нечего расхолаживаться, еду нашли?
– Да, Вугор положил вон за тем дубом.
Роланд пошёл туда и увидел только что забитого оленя.
– Неплохо, превратился в ворона и, выклевав рану, склевал все внутренности, оставив одну печень Сакуры.
– Иди, поешь, – крикнул. Она, уложила дитя в густую траву, и также обратившись в орлицу, быстро склевала печень животного, отрывая по куску.
– А вы поели? – обратился к воинам.
– Чуточку подкрепились, забили нескольких жирных кабанов.
– И то хорошо, я точно уже хорошо себя чувствую, летим домой, – он на удивление всех снял кровавую повязку и, выбросив в траву, встал прямо, демонстрируя полностью зажившую рану.
– Владыка, но как?
– Не знаю, наверное, любовь орлицы лечит. Сакура, ты обладаешь целительным даром?
– Да, – она склонила голову.
Он удивлённо раскрыл клюв.
– А почему ты раньше об этом не говорила?
Воины тоже замерли и замолчали, с удивлением уставившись на неё.
– Ты не спрашивал. Это у меня от матушки.
– Так ты можешь исцелить и всех моих раненых воинов?
– Да.
– Тогда приступай, и летим домой.
– Мой дар работает только через закалённый огнём кинжал.
– Разжечь ей костёр и готовьте свои раны, быстро, не хочу терять время в этом проклятом лесу.
Орлы бегом всё исполнили, и вскоре Сакура прижгла раны у трёх десятков из нескольких сотен его воинов.
– Завтра ваши раны полностью затянутся.
– А теперь летим, ты рядом.
Все сильно удивились, услышав такое из клюва владыки, чтобы женщина летела рядом во главе них наравне с владыкой, в этом было что-то очень странное.
Он заметил их замешательство.
– Что вылупились? Неужели ничего не понятно. Она теперь не пленница, и главное, не просто женщина. Она – целительница. Вспомните наши древние легенды. Целители были всегда рядом с владыками и даже ели вместе за одним столом. Или что? Забыли легенды? Потому что я первый владыка у кого не было целителя? Ну, так пришло и моё время, и для меня тоже очень странно, что это женщина, да ещё и мать моего наследника, – он расправил крылья и взлетел, за ним и все остальные.
Сакура держала дитя на холке в самой горячей точке тела в мягком оперении как на матрасе. Молча пролетев сотни километров, они увидели его мрачный замок, утопающий в густом тумане. Множество острых башен с чёрной крышей упирались в мрачное небо цвета спелого чернослива. Окна виднелись, как тёмные пасти какого-то свирепого животного, хотя по сути это так и было. Вход во двор замка украшали каменные вороны – мутанты с полуоткрытыми клювами. Сакура, видя сейчас всё это воочию поёжилась, всё-таки, когда она впервые влетала в него обнажённой и головой вниз, болтающейся на коне, было далеко не до этого.
Стены такого же тёмного цвета понизу увиты колючим кустарником, покрытым уже изморозью и легким снегом. В ипостаси птиц они не испытывали холода, а когда превращались в людей – да. Роланд облетел главную центральную башню по кругу, каркнул Вугору и влетел на балкон. Подручный налету указал Сакуры путь – влететь за владыкой. Она, сразу сообразив, что он ей показывает, подчинилась. Роланд обратился в человека и вошёл внутрь. Орлица поступила также. Он окинул её взглядом.
– Положи ребёнка на постель.
Она послушалась. Роланд распахнул окно и выглянул.
– Вугор, распорядись, чтобы срочно нашли кормилицу, соорудили люльку для наследника и принесли мне и орлице ванны с горячей водой в наши покои.