Он тренировался с войском на залитом полуденным солнцем зелёном плато во дворе монастыре. Она, запыхавшись, остановилась за раскидистым деревом с изогнутым стволом, невольно наблюдая за статными орлами в золотых доспехах, блестящих на солнце, как драгоценные камни. Их руки бугрились мышцами, а мечами махали, как в настоящем бою, разрезая пространство со свистом и звонкими стальными ударами. Орлица даже вздрогнула, схватившись за сердце, когда Грег молниеносно провёл в воздухе дугу мечом, чуть не отрубив голову одному из воинов.
Он почувствовал шестым чувством её и, остановив боевую тренировку, подлетел.
– Что ты здесь делаешь? – суровый голос не показался дружелюбным.
– Простите, главнокомандующий, но у нас беда, – она склонила голову, теребя белоснежный фартук.
Грег напрягся, выставил на ствол массивную руку в широких золотых браслетах, взгляд потемнел.
– Госпожа Сакура заболела, не ест, не пьёт и уже даже не двигается. Лежит, как мёртвая, и еле – еле дышит.
– Все свободны! – внезапно отдал приказ и взлетел, тяжело взмахивая крыльями, направившись в покои госпожи. Суровый воин переживал так, что донёсся до балкона за считанные минуты. Черты заострились, волнение нарисовалось на лице, будто кистью бога орлов, ворвался внутрь, забыв о приличиях и, подлетев к постели, аккуратно присел рядом.
– Госпожа, что с вами? – взял холодную руку и ужаснулся, насколько низкая температура её тела. – Сакура! – сорвался на крик. – Сакура, очнись, – взял за плечи, приподнял, но она упала обратно, густые огненные волосы рассыпались по подушке. Он оглянулся в поисках спасения, схватил графин с водой и плеснул ей в лицо. Длинные ресницы дрогнули, и она медленно открыла глаза, сразу полыхнувшие цветом утренней травы, покрытые росой.
– Роланд… – слабый голос позвал Его. Орёл напряг желваки, кулаки сжались до хруста. «Она зовёт поганого ворона. Это из-за него госпожа заболела», – в ярости опять вскочил, сорвал скатерть со стола и разорвал на две части, бросив на пол.
– Госпожа… – снова бросился к ней и бережно убрал влажные волосы с лица.
– Грег, – прошептали пересохшие губы.
– Что с вами? Я позову лекаря.
– Не надо, я сама целитель и знаю что со мной.
– Вы – целитель? Но как?
– Это у меня от мамы перешло по роду.
– Так исцелите себя, – прокричал.
– Я люблю его и… умираю без любви. Без его прощения.
– Госпожа, я бы никогда не позволил себе взглянуть на вас как на женщину. Это недопустимо, но у меня не было другого выхода. Простите меня. Ваш сын станет нашим генералом.
– Знаю, – она впервые смягчилась, глядя на него, неожиданно подняв руку, погладила по щеке. Грег вздрогнул. Нет, он не любил её, но уважал и ценил, как мать наследника, однако это, казалось бы, наивное прикосновение, что-то затронуло в его суровой душе и он, перехватив руку, поцеловал кончики пальцев.
– Сакура, я не люблю вас и не желаю, но готов дать вам плотскую любовь, если вам так сильно это нужно. Ради вас.
Её губы тронула кривая улыбка.
– Ты не понял, мне нужна плотская любовь только с ним. Воспитай нашего сына сильным и могучим орлом, а сейчас уходи, дай мне отойти в мир иной.
– Нет! Вы не смеете умирать! Я… я полечу к нему, объясню ему всё. Приведу его. Это моя вина. Это всё моя вина. Сакура, только дождитесь. Прошу. Дождитесь, я сейчас же лечу в государство воронов.
– Этого нельзя делать. Тебя убьют там. Казнят – страшными варками.
– Кто такие варки?
– Это… хищники, они сжирают все внутренности, а потом и душу, так погиб Вар, там, в плену у ворона. Я видела, как они пожирали его плоть.
– Твари! Поганые вороны! Ненавижу! – он ударил кулаком в подушку, лежащую рядом, нежная ткань разорвалась, и вверх полетели изящные перья.
– Грег, я люблю его, да, поганого ворона, жестокого насильника и убийцу.
Он отвернулся, чтобы она не увидела, как на глаза могучего воина, навернулись слёзы.
– Сакура, дождитесь, – вышел, не оглядываясь, расправил крылья и полетел к границе. На подлёте на миг завис у охраны.
– Я лечу за владыкой воронов. Тщетно охраняйте государство, пока меня не будет. Найдите лекаря и приведите к госпоже.
Орлы распахнули глаза от изумления.
– Главнокомандующий, вы не можете за ним лететь.
– Она… умирает. У меня нет другого выхода.
Они молча кивнули, зная, что перечить ему не стоит.
Грег летел без остановки, забыв о голоде и усталости. «Сакура, только дождись. Я приведу поганого ворона, разрешу ему влететь в наш монастырь, позволю ему остаться в твоих покоях и любить тебя, если только в этом твоё спасение. И пусть бог орлов обрушит на меня всю кару, но ты должна жить. Пусть не для государства орлов, но для твоих сыновей».
Небо потемнело, налилось хмурыми тучами, прогремел гром, и молния расколола его напополам. Дождь хлынул как водопад. Под крупными струями лететь очень тяжело, перья намокли и стали тяжёлыми как свинец. Грег летел уже из последних сил, подлетая к границе воронов. Они, завидев его, переполошились, и один из них сразу полетел к владыке в горы, где он находился в своей пещере. Орёл долетел до границы. Вороны выставили мечи, но пробуравя недобрым взглядом, убрали, видя, что он один и не выставляет меч.
– Позовите владыку, – проговорил и стал снижаться, не в силах больше находиться в полёте под льющийся водой.
Немногим раннее.
Вугор вернулся домой, где его ждало сразу два сюрприза: первый – рождение сына, чему несказанно обрадовался, второе – наложница, от которой не мог отказаться в силу приказа владыки. Он вошёл к жене, присел рядом и взял её руки в свои.
– Спасибо за сына, любимая, Миланушка.
Она открыла глаза и слегка улыбнулась.
Повитуха, которая уже должна была давним-давно улететь в деревню, всё ещё находилась здесь.
Вугор обратил внимание, как она суетливо перебирала на столе какие-то склянки. Милана погладила его по рукам.
Он улыбнулся, жена закашлялась. Ворон взволнованно вгляделся в измождённое лицо любимое, бледное, как снег с ужасными синяками.
– Миланушка…
Вороница, пытаясь улыбнуться, закашлялась сильнее, и из уголка рта потекла струйка крови. Он от неожиданности вскочил.
– Что это?
– Не кричи, любимый, я так ждала тебя, хотела попрощаться с тобой. Вырасти нашего сына могучим вороном, – прохрипела и потеряла сознание. Вугор схватил её за худенькие плечи.
– Милана! Милана. Что с тобой? – его полыхающий взгляд перешёл на повитуху с застрявшим вопросом. Та молча подошла и открыла плед, показывая ему. Ворон ужаснулся, увидев всё под женой залитое кровью.
– Почему?
– Она умирает, яйцо шло неправильно и порвало ей всё внутри. Господин, увы, такова воля бога орлов.
– Как ты принимала роды? Я убью тебя, – вскочил и приставил меч к её шее. Повитуха вытаращила глаза.
– Это не я принимала вашего сына, – пролепетала.
– А кто? – проревел, глаза налились кровью.
– Владыка.
– Что? – убрал меч, и рука дрогнула, он с грохотом упал на пол.
– Владыка спас вашего сына, у госпожи началось кровотечение и преждевременные роды.
Вугор присел обратно к жене, взял её ледяные руки и разрыдался. Повитуха, тихо пятясь, вышла, зная, что никому нельзя видеть, как могучий воин проявляет слабость. Она прошла длинный коридор, спустилась вниз во двор и полетела в деревню. Спустя час ворон сжигал жену на смертном одре, сложенном из священных деревьев их леса.
– Прости, любимая, что не уберёг. Я выращу нашего сына сильным воином.
– Главнокомандующий, – до его плеча неожиданно дотронулся один из воинов. – Ваша утрата тяжела, простите, что нарушаю ваш траур, но владыка отдал приказ, чтобы вы зачали ещё дитя с пленницей до его возращения из пещеры – одиночества.
Вугор перевёл на него тяжёлый взгляд.
– Где она?
– В покоях рядом с вашими.
Он оттолкнул воина и широким шагом направился туда. Вошёл, раскрыв двери с такой силой, что орлица подлетела к потолку.
– Обратись! – прорычал.
Та сразу опустилась на пол и обратилась в человека, опасливо озираясь по сторонам. Рыжие волосы распущены и спутаны, глаза цвета нефрита со страхом уставились на такого же огромного воина, как и владыка воронов. Он, не снимая доспехов, подошёл, толкнул к кровати, разорвал платье и загнул спиной. Орлица замерла, а спустя миг, почувствовала, как девственность безжалостно рвётся. Вугор яростно изнасиловал её во все стороны, а после вонзил меч в сердце.
– У меня никогда не будет больше детей. Я хочу растить только одного ребёнка – моего сына от любимой жены, – он прибил мечом тело несчастной к полу, и вышел, сразу направившись в горы к владыке.
Подлетев, вырвал ель с корнями на заснеженном плато и швырнул в пещеру.
– Роланд! – этот рёв похожий на медвежий, сорвал ледяные глыбы с горы, и они посыпались вниз, сметая всё на своём пути, включая и самого Вугора, закружив, как в мясорубке. Он бы не справился с разбушевавшейся снеговой бурей, если б владыка не подоспел вовремя и не вытянул его из снежной кучи, как котёнка за шкирку. Отряхнул, несмотря на такой же вес, как и свой и вытащил к входу в пещеру.
– Вугор, какого хрена ты так здесь орёшь? Ты что не знаешь, что в горах это опасно? То из сугроба я тебя вытаскиваю, то из снежной мясорубки. – рёв владыки стал подобным грому, внутри послышалось падение мелких камней.
– Ты убил мою жену. Убей меня.
– Дурак, – он ударил его кулаком в челюсть и вывихнул. – Я спас твоего сына, иначе не её, не его у тебя бы не осталось. Она хрупкая вороница, и не смогла перенести роды такого крупного яйца, оно ещё и шло неправильно. Ты хотел, чтобы они оба умерли? Твой сын бы протух в яйце в её утробе. Впредь выбирай себе крупных баб с широкими бёдрами, – орал, сотрясаясь от гнева. Вугор сидел на снегу и пытался вправить челюсть.
– Давай, помогу, – владыка подсел рядом и помог. Челюсть встала на место. Вугор несколько минут молча смотрел в одну точку.