енная Готлеасом работа темного бессмертного вполне устраивала.
— Три года назад мы не закончили партию, — напомнил Ласагар. — Принести шахматную доску?
Кадан отрицательно покачал головой.
— Нет настроения, — сказал он. — У нас наверху возникло… определенное беспокойство. Признаться, оно проникло и в мои мысли.
— Ну что там еще у вас? — Недовольно скривился демон. — Готовится очередное вторжение? Как же вы мне надоели! Когда-нибудь мы пресытимся этим бесконечным унижением, прекратим на время склоки между собой и сожжем несколько ваших миров, вот чего вы в итоге добьетесь.
— А потом Старшие Боги сожгут несколько ваших, а Князья Тьмы принесут извинения и сдадут нам ваших зачинщиков, — равнодушно парировал Кадан. — Все это мы уже проходили, и не раз...
Он замолчал, подумав о том, что в этот раз все может быть иначе. Далеко не все обитатели Ада были довольны существующим положением дел. Им было даровано множество льгот — в отличии от обитателей Луны, которых просто изолировали от основной части Сальбравы, и обрекли на вырождение и вымирание — но само зависимое положение, как таковое, казалось многим порождениям Горгелойга бесконечно унизительным. Заключившие договор Князья Тьмы были мудры и осторожны — но как знать, не наскучили даже им тысячелетия мира, купленного ценой унижения? О более молодых бессмертных и демонах, населяющих средние и верхние круги Ада, и говорить не приходилось. Мысли, озвученные Ласагаром, бродили в головах многих из них и уж наверняка идея глобальной войны увлечет их и вдохновит.
— Ты знаешь, что произошло на Слепой Горе? — Спросил Кадан. — Слышал о том, что один из Последышей — на свободе?
— Конечно. — Ласагар с усмешкой кивнул. — Он восстановил свою власть над Сферами, которые некогда ему принадлежали и воплотил множество созданий — в основном, тех, кто был уничтожен и развоплощен после его смерти, но есть и совсем новые. Сейчас его демоны восстанавливают столицу его королевства, возводят укрепления и бастионы.
— Столицу? — Переспросил Кадан. — У Князя Лжи никогда не было своей столицы. Он всегда предпочитал жить в чужих.
— При чем тут Лицемер? — Темный страж Фо пожал плечами. — Я говорю об Отравительнице… О нем. Об Отравителе, Владыке Ядов. Теперь он предпочитает являть себя в виде мужчины. Что порождает странную коллизию в связи с другим известным титулом, который он… она носила в свой женской ипостаси: Мать Демонов.
— Вот как… — Негромко произнес Кадан. — Значит, она тоже…
— Что значит «тоже»? — Спросил Ласагар.
Кадан покачал головой, показывая, что ему нужно подумать. Помолчав некоторое время, он вновь взглянул на стража Фо.
— Расскажи о нем. Что известно о его планах? В конце Войны Остывших Светил он поссорился с остальными мятежниками и отделился от них. Что он собирается делать теперь?
Теперь головой покачал Ласагар — Кадан почувствовал его движение, не смотря на скрывающую стража темноту.
— Я задал вопрос, — сказал Ласагар. — Что значит «тоже»? Если тебе нечего на него ответить, можешь уходить.
— Ты сказал, что знаешь, что произошло на Слепой Горе.
— Нет. Я сказал, что знаю о возрождении одного из Последовавших за Темным Светилом. Предполагаю, что на Горе была заварушка — его не хотели пускать в мир, но он все же прорвался.
— Все так, — согласился Кадан. — За одним исключением: на Слепой Горе возродился Лицемер. О том, что сейчас в игре участвует еще и Отравитель, я узнал от тебя. Это усложняет картину. Почему они возродились одновременно? Прежде они были в ссоре, но какие у них отношения сейчас?
— Мне об этом ничего не известно, — ответил Ласагар. — Я не знал про Лицемера, пока ты не сказал. Он нигде не появляется открыто — что вполне естественно для него, согласись. Думаю также, что искать его вам надо не у нас, а у себя дома — если верить легендам, он всегда обожал воровать лица у светлых созданий и затем пафосно вещать от их имени. Странно даже, что вы вообще узнали о его возрождении. Куда разумнее ему было бы восстановиться как-нибудь незаметно и обделывать свои дела втихаря.
— Он так и действует, — сказал Кадан. — За исключением того, что пройти незамеченным через Слепую Гору он не смог. Где он сейчас — неизвестно. Властителей нижних небес, и в том числе моего сюзерена Князья призвали на девятое небо и объявили о случившемся; многие обеспокоились, потому что Князь Лжи может пробраться в любой мир и принять любой облик.
— Я думаю, обеспокоились! — Демон захохотал низким утробным смехом. — Хотел бы я посмотреть, что теперь у вас начнется! Будете подозревать и обвинять друг друга, смещать правителей, в поведении которых вам почудилось нечто необычное, а то и начнете междоусобную войну!..
— Я не удивлен тем, что тебя забавляет происходящее, — сказал Кадан. — Я знаю, что ты ненавидишь Свет потому, что Свет оказался не так хорош, как бы тебе хотелось…
— Какой еще «Свет», мальчишка? — Рявкнул Ласагар. — Твои Небеса в тысячу раз более фальшивы и лицемерны, чем сам Отец Лжи. Вы не можете обойтись без зла — даже объявляя злу войну, вы не можете не прибегать к злу для того, чтобы достичь победы! Но какая же это победа? В итоге, зло всего лишь меняет свою форму. Так почему бы просто не признать это и не дать тьме ее долю? Но нет — вместо этого вы лжете себе и лжете всем остальным, утверждая, что зло не должно существовать, что это некая ошибка, некий дефект, который можно исправить — но это не ошибка и не дефект, это то, без чего перестает существовать и добро. Оно вам жизненно необходимо, и когда-то ваши Князья и само Солнце признали это, не став добивать детей Горгелойга, утвердив в договоре их власть над Нижними Мирами и попытавшись установить баланс между Небом и Адом, Светом и Тьмой. Но тогда вас по-настоящему припекло: ваши господа уже чувствовали, как ткань Сальбравы рвется у них в руках. Прошли тысячи лет — и что? Небеса постарались забыть этот неприятный факт. Теперь вы отрицаете действительность и лжете — себе и другим — рассказывая об исправлении ошибок и об избавлении от грехов. Был момент, когда вы понимали, что чаши весов должны уравновешивать друг друга, иначе обвалятся сами весы — но затем вы об этом забыли и постоянно пытались сделать одну из чаш более весомой, более значимой, более настоящей, чем другая. Проклятье! Да, я рад, что непокорившиеся вам Князья возрождаются! Они заставят вас немного встряхнуться и вспомнить пару очевидных истин!
— Ты закончил? — Спокойно поинтересовался Кадан. — Это была эмоциональная, зажигательная речь, признаю. Я бы даже поаплодировал, если бы не очевидные нарушения логики в твоем выступлении. Никто не «очнется». Наоборот: возвращение Последовавших возродит старые страхи. Они-то уж точно не хотят баланса. А страх — плохой советчик: множество Нижних Миров будет выжжено Светом в новой войне. Ты этого хочешь? О балансе никто и не вспомнит, когда речь пойдет о самом существовании — и еще меньше будут думать о том, что нарушение баланса представляет для существования угрозу не меньшую, чем победа Последовавших и освобождение Убийцы. Ты также будешь радоваться, когда из-за нашей оплошностей начнет разрушаться вселенная? Какая в этом случае разница, кто виноват, а кто прав? Да, равновесие не соблюдалось идеально — но до сих пор мир, по крайней мере, существовал. Реакция же Небес на возвращение Последышей может стать такой, что весы действительно упадут — и я почему-то уверен, что тебе также как и мне, этого бы не хотелось. А теперь расскажи мне о том, чем занимается Владыка Ядов и что известно о его намерениях.
— Он готовится к войне, — произнес Ласагар после длинной паузы. — Это невозможно скрыть. Конечные ее цели не объявляются и также неясно, будет ли эта война, по его замыслу, преимущественно оборонительной или наступательной. Возможно, об этом станет известно позже. Также я знаю, что он рассылает демонов в различные миры на верхних и средних уровнях Ада с настойчивыми предложениями союза и покровительства. Один из таких посланников прибыл в Фо: мы отрезали ему голову, налили в череп раскаленной лавы и отправили обратно, показывая тем самым, что служим Хозяину Подземного Огня, а не предателю, поднесшему Горгелойгу кубок с отравой. Но даже у нас это решение вызвало недовольство: некоторые полагают, что мы могли бы заключить союз и добиться определенных преимуществ, отобрав у Небес спорные территории и часть потоков энергии в мира людей. Схожим образом, я знаю, поступили в Гхенгесе, в Албере и в Башне-Игле. Но есть и такие Властители, которые склонили слух к сделанному им предложению, и есть такие, которые размышляют над ним.
— А что ваши Князья? — Спросил Кадан. — Как они восприняли возвращение одного из своих? Вряд ли им понравится деятельность Отравителя по переманиванию их вассалов.
— О чем думают Возлежащие на Дне, никому не известно. Никаких сообщений от них не поступало. Возможно, их раздражает Отравитель… а возможно, они выжидают, наблюдая, кто из их подданых соблазнится предложениями со стороны Последовавшего, а кто останется верен своим господам: возможно, они не против избавиться от слишком горячих голов, не понимающих, к чему может привести новая война. Идиотов полно не только у вас, но и у нас, и Князья, я думаю, понимают это не хуже меня.
— Я был бы признателен, — сказал Кадан, поднимаясь. — Если бы ты держал меня в курсе того, что у вас творится. Если Фо не намерен присоединяться к Последовавшим, если вы понимаете, что их деятельность в конечном итоге никому не принесет пользы — значит, наши интересы совпадают… по крайней мере, в этом вопросе.
Темный бессмертный кивнул и, поднявшись, проводил небожителя к выходу из башни. Он не стал менять облик — и когда темнота башни для медитаций отступила, Кадан увидел перед собой жуткую крылатую тварь с телом, покрытым чешуей, с лысым черепом, лицом без носа и ртом, полным острых зубов.
Восходя на небо по Лестнице Совершенств, Кадан размышлял, каков был бы его собственный демонический облик, если бы волею судьбы он стал бы служить одному из властителей Нижних Миров, а не Верхних. Этим мысли перемежались с другими — он думал о том, что услышал от Ласагара и будущее беспокоило его все больше. Последовавшие один раз уже проиграли. Что могло заставить их думать, что новая война будет более успешна, чем предыдущая? Впрочем, могло быть и так, что Отравитель готовился к войне не с Небом, а со своими соседями или даже с возлежащими на Дне братьями.