Быть загрызенным живым трупом — это не совсем то, как мне хотелось бы закончить свою жизнь. К счастью, уже в самый последний момент я нащупываю рукоятку кинжала и одним движением выхватываю его и вонзаю в затылок архиличу. На того это не производит особого впечатления. Только застыл на мгновение, да глаза полыхнули более яркой вспышкой красного света. Начинаю кромсать его шейные позвонки, пытаясь отделить голову от тела. Архилич, рыча, продолжает тянуться к моему горлу. Теперь — кто быстрее.
Я. Сначала голова отвратительной нежити безвольно свисает на бок, держась только на высохшей коже, а следующим взмахом кинжала я ее полностью отделяю от тела.
Пошатываясь, встаю на ноги. Срываю с руки свою ридитовую наручь и посылаю вверх огнешар. Это — сигнал для Элениэль, что самый опасный наш враг уничтожен, а я жив. Пусть вздохнет с облегчением.
Ситуация на поле боя, между тем, складывается в нашу пользу. Правда, избежать потерь, как я очень надеялся, не удалось.
Вижу валяющийся на земле труп измененного волка-оборотня, а вокруг него больше десяти разорванных им в клочья лошадей и турвальдцев. Еще около двадцати человек явно получили серьезные ранения. Но молодцы! Сумели эту тварь окружить и, поочередно отвлекая на себя, сначала подсечь лапы, как я и советовал, а потом добить. Второй монстр еще катается по земле, но его песенка тоже уже спета. К сожалению, и вокруг него тоже множество убитых и раненых воинов.
Третьего сдерживает Галанэль, кружась вокруг него со своим мечом и постепенно отступая к деревьям. Измененный оборотень в пылу схватки этого не замечает и кидается на эльфийскую воительницу, пытаясь сбить ее с ног. При этом, как мне кажется отсюда, Галанэль уже сильно пострадала от его зубов и когтей. Видно, что она двигается с трудом, но пока держится.
В лагере кадавров и личей тем временем как раз сейчас началась резня. Как только я убил их предводителя, добрая половина этих живых трупов рассыпалась. Значит, это были лично им обращенные. Остальные смешались и теперь, их рубит конница. Увы, но и здесь с нашей стороны будут погибшие. То одного, то другого всадника кадавры, бросаясь под копыта коней, стаскивают с седла и, навалившись толпой, бьют своими мечами и копьями, душат, рвут зубами.
И все-таки это несомненная победа. Только бы и Люсинда с отрядом, который я послал в проклятые земли, чтобы перекрыть дорогу для возможных беглецов, справились со своей задачей и уничтожили заставу. Тогда уже завтра можно будет приступить к установке охранных артефактов здесь. Потом разгромить заставу на другом проходе и его тоже обезопасить. И все. На какое-то время границы Солбери, а, следовательно, и всей империи Юм от угрозы нападения нежити можно будет считать прикрытыми.
Через два часа все закончилось. Если кто-то из наших врагов и смог сбежать, то его перехватят в проклятых землях. Далеко не уйдет. Да и, похоже, что спастись с этого луга не удалось никому.
Наши потери составили на данный момент чуть более полутора сотен турвальдцев. К моей радости, никто из девушек эльфиек не пострадал. Признаюсь, что за тех, которые должны были включить артефакты вокруг лагеря измененных оборотней, я переживал. Раненым сейчас лекари оказывают помощь — бинтуют, зашивают, поят магическим зельями, но все равно десятка два, боюсь, до ночи не дотянут. Лечебная магия тоже не всесильна.
Мне удалось принять участие только еще в одном эпизоде сражения. Волк-оборотень, с которым сражалась Галанэль, в какой-то момент все-таки смог прихватить воительницу за левую руку и повалить на землю. Порвал бы, несомненно, но та двумя точными ударами своего меча умудрилась выколоть ему глаза, вырваться и откатиться в сторону. Монстр, завывая, бросился бежать по полю и встретился со мной. Вернее с моим фиолетовым туманом. Я как раз шел в сторону холма, с которого Элениэль руководила боем. Помочь в уничтожении остававшихся еще кадавров я уже не мог. Слишком выложился в схватке с архиличем.
Сейчас стою в центре луга (до Элениэль я пока так и не добрался) с Галанэль и выслушиваю доклад о том, что все измененные оборотни, кроме трех, нашли свою смерть в роще. В отряде эльфийки все живы. А вот она сама потеряла почти по локоть левую руку. Сейчас прижимает ее, уже перевязанную, к груди. Интересно, при помощи магии можно будет ее как-то восстановить? Насколько я знаю, нет. Ничего не поделаешь, придется Галанэль полностью уходить «на руководящую работу». Пусть готовит молодых воинов. Хватит уже самой мечом размахивать.
И все-таки где моя жена? Давно уже должна бы примчаться сюда. Поворачиваюсь к холму, на котором она была. Элениэль расхаживает вдоль строя вытянувшихся в струнку эльфийских девушек-воительниц и бурно жестикулирует. Наконец, она успокаивается и бегом направляется ко мне. Девушки продолжает неподвижно стоять на вершине. Странно.
— Что это было? — спрашиваю жену, когда та выпускает меня из своих объятий. — Я имею в виду твою пантомиму на холме и твою охрану, которая там так и стоит до сих пор?
— Э… — Элениэль смущена и явно пытается быстро придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение произошедшему.
Но в искусстве обманывать она не сильна. Глаза и легкий румянец сразу ее выдают, поэтому я машу рукой застывшим на холме эльфийкам, чтобы они приблизились ко мне.
— Они непочтительно повели себя со мной, — наконец, объясняет свое странное поведение Элениэль. — И я им приказала два часа не сходить с места.
У меня, когда это сказала, сразу появились подозрения, что приказала им это Элениэль, в первую очередь, для того, чтобы девушки не доложили мне что-то о ее поведении во время сражения. Например, о том, что она все-таки хотела нарушить свое обещание не ввязываться в драку. Только по своему простодушию моя красавица не учла, что я наоборот обращу на такую неподвижную композицию свое внимание и постараюсь выяснить ее причины. В общем, Элениэль — она такая Элениэль…
— Ваша супруга, ваше императорское величество, — говорит мне одна из наказанных моей женой эльфиек. — Когда вы подали сигнал, что уничтожили архилича, хотела броситься к вам. И мы… — тут девушка делает паузу и оборачивается к остальным, ища их поддержки. — Мы были вынуждены ее связать. Как вы и приказывали.
Ну, так я и думал.
— Галанэль, — обращаюсь я к командующей отрядом воительниц. — Награди охрану моей непослушной жены. И остальных, естественно, тоже. Но этих отметь особо. Может быть, оставить их в качестве постоянных телохранительниц Элениэль? В общем, подумай, как лучше поступить, — поворачиваюсь к жене. — Что делать с тобой, я решу позже.
— А ты не знал, — спрашивает меня Элениэль, когда мы с ней отходим в сторону. — Что эта Габриэль забавлялась со своим слугой днем все то время, что ты проводил с ней ночи? Точнее — с третьего дня?
Вот же язва эльфийская. И когда такой стала? Ведь никогда раньше слова поперек от нее не слышал. Не иначе, как от Изабеллы научилась колкости говорить.
Глава 5Жены
Я въезжал в Юмиле. Триумфально. В полном соответствии с разработанным в свое время Изабеллой порядком. Ровные шпалеры гвардейцев на поле у ворот столицы, залп из бомбард, подъем над башнями моих штандартов, лучшие люди города на площади перед ратушей, приветственные речи от различных гильдий. Потом, естественно, бочки с элем и столы с едой на улицах для восторженно радовавшегося возращению своего императора домой простонародья. Но мне было грустно. И даже лучащееся неподдельным счастьем лицо Элениэль, ехавшей рядом со мной, настроения мне улучшить не могло.
То, что что-то в моей жизни скоро изменится, я почувствовал, еще когда мы вернулись во дворец Солбери после уничтожения армии нежити. Как и почему я ощутил, что грядут перемены, объяснить не могу. Просто вот взял, и почувствовал. Но тогда разбираться в этих своих ощущениях было некогда. Уже на следующий день мы разгромили вторую заставу кадавров во главе с личем на, так называемом, торговом тракте. Потом в течение декады я настраивал, а мои маги устанавливали охранные артефакты на границах с проклятыми землями. В общем, работы хватало.
И Изабелла. Она была все эти дни особенно нежна. Как она договорилась с Элениэль, не знаю, но каждую ночь именно моя старшая жена встречала меня на пороге спальни. Мы как будто снова вернулись в то время, когда она была у меня единственной. И все-таки все это было с каким-то налетом легкой грусти, причину которой я понял, когда мы, покинув Солбери, по словам Изабеллы, «в относительном порядке», добрались до Турвальда.
— Ричард, — сказала мне Изабелла на утро после ночи, которую мы провели в той спальне, где впервые стали близки. — Разреши, пожалуйста, мне остаться здесь. Я теперь не только императрица, но еще и королева Турвальда. И ты знаешь, — она погладила меня по плечу. — Мне здесь лучше. Я долго убеждала себя, что Юм стал для меня родным. И это так. Но все-таки Турвальд мне ближе. Мне тяжело дышится в твоем мрачном замке, в этом каменном мешке на скале, где нет ни парка, ни лужаек, ни даже маленького прудика. Ничего из того, к чему я привыкла с самого детства, и что я люблю.
Признаюсь, я не знал, что ответить. Мне почему-то казалось, что Изабелла всегда будет, если и не рядом, то дома. То есть, у меня дома. И да. Турвальдский дворец, конечно, был и шикарнее и гораздо комфортабельнее замка в Юмиле, но именно последний я считал своим настоящим домом. Хотя и мне он по множеству причин не очень нравился. Но вот такой вот парадокс. Видимо, какая-то генетическая память доставшегося мне тела заставляла меня так к этой мрачной каменной громаде относиться.
— А как же твоя мечта получить возможность управлять магическими потоками? — поинтересовался я, не найдя пока других аргументов, чтобы убедить Изабеллу отказаться от ее плана остаться в Турвальде. — Мало того, что для этого нужно провести сложный ритуал, к которому еще и подготовиться надо, так ведь потом тебе нужно будет отправиться в академию к Элифасу, чтобы тебя научили магией пользоваться?